Творения, том 8, книга 1 - Иоанн Златоуст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
БЕСЕДА 49
"Сие сказав им, остался в Галилее. Но когда пришли братья Его, тогда и Он пришел на праздник не явно, а как бы тайно" (Иоан.7:9,10).
1. Когда Христос совершал что-либо, как человек, то совершал не для уверения только в Своем воплощении, но и для научения нас добродетели. Если бы Он всегда поступал, как Бог, то откуда могли бы мы узнать, что нам должно делать в затруднительных обстоятельствах? Если бы, например, и в настоящем случае, когда иудеи дышали убийством, Он вдруг предстал среди них и удержал их порыв, и если бы так поступал всегда, то мы, не имея возможности сделать тоже, между тем находясь в подобных обстоятельствах, откуда могли бы узнать, как нам должно поступить? Следует ли тотчас же умереть, или нужно что-нибудь предпринять, чтобы придать делу благоприятный оборот? Итак, поскольку мы, не имея равных (с Ним) сил, не знали бы, что нам делать в трудных обстоятельствах, то Он Своим примером научает нас и этому. "Сие", сказано, "сказав им" Иисус "остался в Галилее. Но когда пришли братья Его, тогда и Он пришел не явно, а как бы тайно". Слова: "пришли братья Его" показывают, что Он не хотел идти с ними. Поэтому и остался там, где был, и не явил Себя, хотя братья некоторым образом и побуждали Его к тому. Но отчего Он, беседовавший всегда явно, теперь идет на праздник как бы тайно? (Евангелист) не сказал: тайно, но: "как бы тайно", – оттого, что надлежало через это научить нас устраивать наши дела. А кроме того, не все равно было для Него – явиться ли среди иудеев в то время, когда они кипели и пламенели от гнева, или после, при окончании праздника. "Иудеи же искали Его на празднике и говорили: где Он" (ст.11)? Прекрасные поистине дела у них в праздничные дни! Порываются к убийству и совещаются на празднике схватить Его. Так говорят они и в другом месте: "как вы думаете? не придет ли Он на праздник" (Иоан.11:56)? и здесь: "где Он"? От чрезмерной ненависти и вражды не хотели назвать Его по имени. Великое уважение к празднику, великое благоговение! Хотели уловить Его в самый праздник. "И много толков было о Нем в народе" (ст.12). Мне кажется, что их раздражало самое место совершения чуда, и что они в одно и то же время и свирепели и боялись, но не столько негодовали из-за прежнего чуда, сколько опасались, чтобы Он не совершил чего-либо подобного. Но вышло совсем иначе: они сами, против воли, сделали Его известным. "Одни говорили, что Он добр; а другие говорили: нет, но обольщает народ" (ст.12). Первое, я думаю, – мнение народа, а последнее – князей и священников, потому что клеветать было свойственно их зависти и злобе. "Обольщает", говорят, "народ". Но каким образом, скажи мне? Разве Он совершает чудеса призрачные, а не действительные? Но опыт свидетельствует противное. "Никто не говорил о Нем явно, боясь Иудеев" (ст.13). Видишь ли, начальники – люди развращенные, а подначальные хотя и здраво судят, но лишены надлежащего мужества, которого преимущественно недостает у народа? "Но в половине уже праздника вошел Иисус в храм и учил" (ст.14). Чрез промедление Он сделал их внимательнее. Те, которые искали Его в первые дни праздника и говорили: "где Он"? теперь, увидев Его неожиданно перед собою, смотри, как поспешили к Нему и старались внимать Его словам, – и те, которые называли Его добрым, и те, которые не считали таким, – одни, чтобы получить пользу и подивиться, другие, чтобы схватить Его и задержать. Говорили же они: "обольщает народ", вследствие Его учения о догматах, так как не понимали того, что Он говорил; а – "Он добр", вследствие Его чудес. Итак, Он предстал пред ними, после того как утишил их ярость, чтобы они внимательно могли выслушать Его слова, когда гнев не заграждал уже их слуха. Чему Он учил, евангелист того не сказал; говорит только, что Он учил дивно, что пленил их и произвел в них перемену: такова была сила Его слов! Те, которые говорили: "обольщает народ", теперь, переменившись в своих мыслях, дивились Ему и потому говорили: "как Он знает Писания, не учившись" (ст.15)? Видишь ли, как евангелист показывает, что и здесь их удивление было полно злобы? Не сказал, что они дивились учению, или что принимали слова Его; но просто: "дивились", т.е. приходили в изумление и в недоумении говорили: "откуда у Него это" (Мар.6:2)? Между тем это недоумение должно было привести к сознанию, что в Нем не было ничего человеческого. Но так как этого они не хотели исповедать, но ограничивались только удивлением, то послушай, что говорит сам Христос: "Мое учение – не Мое" (ст.16). Опять отвечает на их тайную мысль, обращая их к Отцу и желая тем заградить им уста. "Кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю" (ст.17). Эти слова значат вот что: отриньте от себя злобу, гнев, зависть и ненависть, которую напрасно питаете против Меня, и ничто не помешает вам познать, что Мои слова – поистине слова Божии. Теперь эти страсти омрачают вас и искажают в вас правильное и светлое суждение. А если исторгнете их из себя, то уже не будете подвергаться этому. Но Христос так не сказал, потому что этим слишком уязвил бы их; а все это прикровенно выразил в словах: кто творит волю Его, "тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю", т.е., или Я возвещаю что-либо чуждое, и новое, и противное, потому что выражение: "от Себя" всегда употребляется в следующем значении: Я не говорю ничего неугодного Богу, но чего хочет Отец, того – и Я. Если "кто волю Его" творит, "тот узнает о сем учении". Что значит: если кто волю Его творит? Значит: если кто любит жизнь добродетельную и хочет быть внимательным к пророчествам, чтобы видеть, сообразно ли с ними Я говорю, или нет, тот уразумеет силу Моих слов.
2. Как же (Его учение есть) Его и не Его? Он не сказал: это учение не Мое, но сказав прежде: "Мое", и таким образом усвоив его Себе, потом уже присовокупил: "не Мое". Как же одно и тоже может быть и Его и не Его? Его, потому что Он говорил не как наученный; не Его, потому что оно было учение Отца. А как же Он говорит: все Отчее – Мое, и все Мое – Отчее (Иоан.17:10)? Если оно потому не Твое, что оно Отчее, то те слова (все Отчее – Мое) будут ложны, так как поэтому самому оно должно быть Твое. Но слова: "не Мое" весьма ясно показывают, что Его учение и учение Отца – одно и тоже. Он как бы так говорил: (Мое учение) ничуть не отлично (от учения Отца), как учение другого (лица). Хотя во Мне ипостась и другая, но Я и говорю и делаю так, что нельзя подумать, будто Я говорю и делаю что-либо отличное от Отца: Я говорю и делаю тоже самое, что – и Отец. Потом присовокупляет и другое неопровержимое умозаключение, выставляя на вид нечто человеческое и научая примером из обыкновенной жизни. Что же это такое? "Говорящий сам от себя ищет славы себе" (ст.18), т.е., кто хочет ввести свое какое-либо учение, – хочет не для чего другого, как для того, чтобы чрез то приобрести себе славу. Если же Я не хочу снискивать Себе славу, то для чего Мне желать вводить Свое какое-либо учение? "Говорящий сам от себя", т.е. высказывающий нечто свое и отличное, говорящий для того, чтобы приобрести себе славу. Если же Я ищу славы Пославшего Меня, то для чего Я стал бы учить другому? Видишь ли, что была некоторая причина, почему Он и там говорил, что не делает ничего сам от Себя (Иоан.5:30)? Какая же это причина? Та, чтобы уверить, что Он не ищет славы у людей. По этой же причине, говоря о Себе смиренно, Он произносит: Я ищу славы Отца, и таким образом везде хочет убедить их, что Он не желает славы (человеческой). А почему Он выражается смиренно, на это много есть причин, как-то: чтобы не подать о Себе мысли, что Он не рожден или богопротивен, чтобы уверить, что Он облечен плотью, чтобы снизойти к немощи слушателей, чтобы научить людей быть скромными и не говорить о самих себе ничего великого. Когда же Он выражается о Себе возвышенно, то на это можно найти только одну причину – величие Его естества. Но если (иудеи) соблазнились и тем, что Он сказал: "прежде нежели был Авраам, Я есмь" (Иоан.8:58), то чего не случилось бы с ними, если бы они постоянно слышали речи возвышенные? "Не дал ли вам Моисей закона? и никто из вас не поступает по закону. За что ищете убить Меня" (ст.19)? Какую, скажешь, связь, или что общего имеют эти слова с преждесказанными?
Два обвинения возводили на Него иудеи: одно, что разорял субботу, другое, что Бога называл Отцом Своим, делая Себя равным Богу. А что это было не их мнение, а мысль Его самого, и что Он называл Бога Своим Отцом не так, как другие, но в смысле отличном и особенном, это видно из следующего. Многие часто называли Бога своим Отцом, например: "не один ли у всех нас Отец? Не один ли Бог сотворил нас" (Мал.2:10)? Однако же от этого люди не были равны Богу. Потому-то, слыша эти слова, (иудеи) и не соблазнялись. Притом, как тогда, когда они говорили, что Он не от Бога, Он неоднократно вразумлял их и как оправдывал Себя в нарушении субботы, так и теперь, если бы то было их мнение, а не мысль Его самого, Он исправил бы его и сказал: зачем вы считаете Меня равным Богу, – Я не равен. Но Он ничего такого не сказал, а даже напротив и дальнейшими совами доказал, что Он равен Богу. Слова: "как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын" (Иоан.5:21); и: "дабы все чтили Сына, как чтут Отца" (Иоан.5:23); и: "что творит Он, то и Сын творит также" (Иоан.5:19), – все эти слова доказывают Его равенство. И о законе Он также говорит: "не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков" (Матф.5:17). Так Он обыкновенно исторгает из их ума несправедливые о Нем мнения. Здесь же не только не опровергает мнения о равенстве Его с Отцом, но еще и утверждает его. Поэтому же и в другом месте, когда они сказали: "делаешь Себя Богом" (Иоан.10:33), Он не отверг этого мнения, а напротив подтвердил, сказав: "чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – тогда говорит расслабленному: встань, возьми постель твою, и иди" (Матф.9:6). Итак, сначала Он говорил против того их обвинения, что Он делает Себя равным Богу, показывая, что Он не только не богопротивен, но и говорит одно и тоже и учит тому же самому, чему и Бог. А теперь Он уже приступает к обвинению в нарушении субботы, говоря: "не дал ли вам Моисей закона? и никто из вас не поступает по закону"? Он как бы так говорил: закон предписывает: "не убивай", а вы убиваете и еще обвиняете Меня, как преступающего закон! А почему Он сказал: "никто"? Потому, что все искали Его убить. Если же Я, говорит, и нарушил закон, то для спасения человека; а вы преступаете его для злодеяния. Если Мой поступок и был нарушением закона, то он совершен для спасения, и вам, которые преступаете важнейшие заповеди, не следовало судить Меня, потому что ваше преступление есть разрушение всего закона. Вслед затем Христос вступает с ними в состязание; и хотя много беседовал об этом и прежде, но тогда возвышеннее и согласно с Своим достоинством, а теперь смиреннее. Почему же так? Потому, что не хотел часто раздражать их: теперь они и без того пламенели гневом и порывались к убийству. Поэтому Он и старается убедить и успокоить их двумя следующими доводами: во-первых, обличает их дерзкое покушение, говоря: "за что ищете убить Меня", и присовокупляя с кротостью: "Человека, сказавшего вам истину" (Иоан.8:40); а во-вторых, показывает, что они, дыша убийством, недостойны судить другого. Но ты обрати внимание на смирение, с каким спрашивает Христос, и на дерзость, с какою они отвечают. "Не бес ли в Тебе? кто ищет убить Тебя" (ст.20)? Это – слова гнева и ярости, вылившиеся из их души, потерявшей всякий стыд и крайне смущенной от неожиданного обличения в том, о чем они думали. Как разбойники, распевающие во время своих замыслов, когда хотят застать врасплох того, против кого злоумышляют, делают это молчаливо, так – и иудеи. Но Христос не обличает их за это, чтобы не сделать их еще более безстыдными, и опять начинает оправдываться в нарушении субботы, заимствуя Свои доводы против них от закона.