Хожение за три моря - Афанасий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По тексту к Троицкому (Ермолинскому) виду близки фрагменты «Хожения», сохранившиеся в другом сборнике конца XV в.
5) ГБЛ, ф. 178, № 3271; 4°; конец XV в. Водяные знаки первой части, состоящей из собрания отдельных статей и выписок (определены И.М. Кудрявцевым) – голова быка с крестом (типа – Лихачев, № 1238–1478 г., № 2917–1498 г.; № 2612 – поел. четв. XV в., № 3914–1485 г.; № 2685 – посл. четв. XV в.; Briquet, № 15375–1492 г.), часть гербового щита с тремя геральд. лилиями (близко к Лихачеву, № 1454–1514 г.)[1482]. Фрагменты «Хожения за три моря» – на л. 35. В разночтениях обозначается М.
Сухановский извод
6) ГБЛ, F.XVII.17 (из собр. Ф. Толстого, I, № 198); 1°; хронограф середины XVII в. Водяные знаки (по определению М.Д. Каган-Тарковской) – шут с 5‑ю бубенцами (Churchill, № 339–1632 г.; Гераклитов, № 1314–1658 г.). Сборник принадлежал известному церковному деятелю XVII в. Арсению Суханову, и содержащийся в нем Хронограф имеет его пометы[1483]; мы именуем этот список поэтому Сухановским списком. «Хожение» – в составе хронографа, на л. 411–421. В разночтениях обозначается С.
7) ГБЛ, ф. 310 (собр. Ундольского), № 754; 1°; сборная рукопись. Часть, содержащая «Хожение» в составе компилятивного хронографа, близкого Сухановскому (л. 300–319), – сер. XVII в. Водяные знаки (по определению Б.М. Клосса)[1484] – двурукий кувшин (типа – Гераклитов, № 922–1639 г.), кувшинчик под трилистником (Тромонин, № 470–471–1636 г.), гербовый щит с лилией (Heawood, № 1664–1646 г.), столбы с буквами (Ляюцявичус, № 3797–1640 г.). Список Ундольского. В разночтениях обозначается У.
Существование трех версий «Хожения за три мори» было отмечено в науке давно – уже И.И. Срезневским. Предметом споров было лишь соотношение между этими версиями – их авторское или редакторское происхождение и степень близости к гипотетическому протографу. Согласно предположению И.И. Срезневского, Афанасий Никитин не только вел записки в пути, «но и переписывал, а переписывая, исправлял или изменял»[1485].
Однако предположение о создании самим Никитиным нескольких редакций «Хожения за три моря» вызвало возражение со стороны многих исследователей[1486]. Ряд высказываний Афанасия Никитина свидетельствует о том, что перед нами – путевые записки, отражающие разные фазы его путешествия по Индии, причем автор добавил к этим записям лишь очень немногое (в основном – заголовок) и не успел подвергнуть их дальнейшей обработке.
«И тут есть Индейская страна…», – пишет Никитин (Т, л. 372; Л, л. 444), «Пути не знаю, иже камо пойду из Гундустана… пути нету… везде булгак стал…» (Т, л. 386 об; Л, л. 454); «Уже проидоша 4 Великыя дни в бесерменьской земли, а христианства не оставих; дале бог ведает, что будетъ», – замечает он в одном месте (Т, л. 384 об; Л, л. 452 об.), а в другом сообщает уже: «В пятый же Великый день възмыслил ся на Русь» (Т, л. 389 об.; Л, л. 456) и далее излагает историю этого путешествия. Из последней, заключительной части «Хожения», написанной уже после того, как Никитин высадился в Крыму (в Кафе), мы узнаем, что он нашел все-таки путь «из Гундустана» на Русь; указанные места свидетельствуют, следовательно, о том, что Никитин не подверг обработке записи, сделанные в Индии.
Создателями различных версий «Хожения» следует считать, таким образом, дальнейших читателей и переписчиков памятника. Какую же из дошедших до нас версий мы можем считать соответствующей первоначальному авторскому тексту, а какую – вторичной? Как мы уже отмечали, ни Летописный извод, ни Троицкий не может быть выведен один из другого – оба, следовательно, выходят к единому протографу (авторскому тексту или его копии); лучшие чтения, отражающие этот протограф, по временам обнаруживаются то в том, то в другом изводе.
Так, например, в Летописном изводе мы читаем ряд подробностей нападения татар на русских купцов (с которого, собственно, и началось путешествие Никитина «куды его очи понесли»), отсутствующих в Троицком списке: «А мы того (т. е. оклика со стороны татар. – Я. Л.) не слыхали ничего. А бежали есмя парусом… А в другом судне… коровы, да корм нашь… А тут есть городок-Тархи, а люди вышли на берег…» и т. д. (Л, л. 443; ср. Т, лл. 369 об. – 370). Приводятся в Летописном изводе подробности приготовления индийских блюд: «А варят с маслом, да с молоком» (Л, л. 448 об.; ср. Т, л. 378 об.). При описании индийских маршрутов указывается, что «от Дега до Мошката 6 дни, а от Мошката до Кучьзрята 10 дни, а от Кучьзрята до Камбата 4 дни» (Л, лл. 449 об. – 450), в то время как в Троицком читается явно бессмысленное: «от Дега до Мошката до Кучьзрята до Комбата 4 дни» (Т, л. 380 об.); далее приводится расстояние «от Чювиля до Дабыля 6 дни», также пропущенное в Троицком. При перечислении богатств «Силяна» (Цейлона) в Летописном изводе упоминается «хрусталь да бабугури» (Л, л. 451; ср. Т, л. 382 об.). Сохранилось в Летописном изводе очень характерное и эмоциональное замечание Никитина по поводу ограбления его трапезундским пашой на обратном пути: «что мелочь добренкая – ини выграбили все» (Л, л. 458; ср. Т, л. 392). Ясно, что все эти фактические подробности не могли быть привнесены переписчиком и восходят к первоначальному тексту «Хожения». В ряде случаев Летописный извод дает более правильные чтения, чем Троицкий; он нигде не отражает ошибок Троицкого списка (усвоенных и Сухановским изводом XVII в.). Так, в Троицком (и в списке Ундольского) «море Индейское» именуется иначе – «гори Гондустаньскаа» (Т, л. 369; ср. С, л. 411 об.); в Летописном изводе правильно – «дорея (перс. – море) Гундустанскаа» (Л, л. 442). В Троицком изводе про индийского султана говорится: «А салтан велик – 20 лет» (Т, л. 376), в Летописном, вероятно, правильнее: «а салтан невелик – 20 лет» (Л, л. 447). В Троицком списке после описания огромного войска, едущего с султаном (100 тыс. конных, 200 тыс. пеших и т. д.) и с крупнейшими ханами, вновь перечисляются силы, идущие «с султаном», и притом довольно скромные («10 тысяч конных, а пеших дватцать тысяч» – Т, л. 389); в Летописном изводе здесь правильно читается: «с Сул-ханом» (Л, л. 455 об.).
С другой стороны, Троицкий извод также содержит ряд мест, отсутствующих в летописной редакции и явно восходящих к протографу. К авторскому тексту может быть с достаточным вероятием отнесена уже первая фраза «Хожения» в Троицком списке: «За молитву
