Большая интрига - Робер Гайар

— Я скажу Сефизе, чтобы она вам приготовила что-нибудь освежающее.

Он ушел, а она присела на длинную банкетку. Когда он возвратился, то нашел ее спокойно сидящей со сложенными на коленях руками.

— Видите ли, Реджинальд, — возобновила она разговор, — я пригрозила ему арестом. Но… Как бы это сказать… Мне показалось, что он обо всем догадывается. Он только чуть побледнел.

— Кто же мог его предупредить?

— Мы с вами обсуждали это наедине, стало быть, его никто не предупреждал. Но он мог догадаться о нашем намерении. Он гораздо умнее, чем кажется на первый взгляд.

— Ого! — произнес шотландец. — Мне кажется, что майор произвел на вас сильное впечатление, берегитесь, Мари! Я начну ревновать! А сам он что-нибудь говорил? Может быть, он вам угрожал?

Она не улыбнулась, как он этого ожидал, потому что ощутила, что в ней поднимается волна возмущения. Она подошла к нему совсем близко, как бы принюхиваясь.

— Что с вами? — спросил он, удивленный ее неожиданным поступком.

— Ничего особенного, — ответила она. — У меня такое впечатление, что от вас пахнет духами Луизы. Возможно, я ошиблась?

Он громко рассмеялся, а затем сказал:

— Возможно. Мы просидели вместе целых два часа…

Он не заметил, что ноздри Мари вздрагивали, и она делала над собой большое усилие, чтобы сдержаться. Он заговорил снова:

— Ну, а что вы решили вообще делать с майором? Если вы не хотите его арестовать, то что тогда?

— Если бы я его арестовала, — сухо ответила она, — то против меня выступили бы жители Ле Прешера и Кабре, а за ними и остальные.

— Их можно было бы усмирить. Ведь у вас есть войска!

— Мне не хотелось бы, чтобы были жертвы. Я бы плохо начала, если бы послала войска стрелять по толпе. Я не желаю управлять такими методами. Если бы я арестовала майора, то жители Ле Прешера и Кабре пришли бы ко мне требовать его освобождения, и мне пришлось бы удовлетворить их требования, после чего я бы потеряла лицо, а Мерри Рулз приобрел еще большую власть и воспользовался бы ею в ущерб мне. А потом…

— А потом что? — переспросил он.

— Ваше назначение в Высший Совет.

Сердце шевалье забилось с невероятной силой. Этот вопрос интересовал его больше, чем любой другой.

— Я надеюсь, что с этим все в порядке, как вы мне обещали?

— Не совсем так, но дело идет на лад.

Он был удивлен и даже несколько обескуражен.

— Идет на лад? А кто же может помешать вам все закончить? Разве не вы здесь хозяйка? Разве не вам принадлежит власть? И не вы назначаете советников?

— Да, но мне не хотелось бы начинать с конфронтации. Не следует идти напролом и ставить других советников перед свершившимся фактом. Вы, надеюсь, понимаете? Когда я сказала об этом майору, то у него не было никаких возражений. По крайней мере, лично он не высказал ни одного. Но ведь есть и другие… Он обещал узнать, что они думают по этому поводу. Разговор принял такой оборот, что он вынужден был встать на нашу сторону. Это в некотором смысле сделка. Либо верность, либо тюрьма.

— Все слишком запутано, Мари, — заявил Мобрей с ноткой горечи в голосе. — Из этого я могу заключить, что, в конечном итоге, правите не вы, а майор. И вовсе не вы назначаете советников, а Мерри Рулз. Скоро вы совсем ничего без него не сможете сделать. Когда-нибудь вы увидите, что в его руках находится все, а у вас больше нет ничего. Вы, видимо, проявили свойственную вам слабость. Берегитесь! Вы сможете очень много потерять, если не будете тверже! Независимо от себя вы служите его личным амбициям! Подумайте, как он горд сейчас и что он думает о вас? Я просто вижу, как он ходит от одного к другому и говорит всем, что мое назначение зависит исключительно от него! Оказывается, так и есть на самом деле, увы!

— Тем не менее дела обстоят именно так, — отрезала она и встала.

Реджинальд смотрел на нее с огромным удивлением. Откуда вдруг такой тон? Отчего она сразу изменилась? Неожиданно его охватила легкая волна беспокойства. Он подумал, что сам сказал что-то не то и захотел все исправить, пока была возможность.

— Дорогая Мари, — сказал он, — я от всего сердца благодарю вас за то доверие, которое вы мне оказываете. Знайте, что вы всегда можете на меня положиться…

Тут он остановился. Мари не слушала его, она смотрела на Луизу, которая показалась у подножия лестницы.

— Здравствуйте, кузина, — произнесла генеральша.

Луиза слегка наклонила голову. Как раз в этот момент показалась и Сефиза с подносом и стаканами. Мадемуазель де Франсийон взяла поднос из ее рук и поставила его на столик, который стоял между Мари и шотландцем.

В это мгновенье генеральша заметила заострившиеся черты лица девушки, ее бледность, неуверенные движения и все еще красные глаза.

— Бог мой! Кузина! На что вы похожи? Мне кажется, что вы заболели!

Она говорила грубо, почти угрожающе.

— Я прекрасно себя чувствую, — ответила Луиза голосом, который полностью противоречил ее словам.

Мари повернулась к Реджинальду, как бы беря его в свидетели:

— Вы не находите, шевалье, что Луиза плохо выглядит? Она бледна, как смерть!

— Да… конечно… без всякого сомнения, — вяло подтвердил он.

— Значит, — снова сказала Мари, — если разговоры с шевалье о живописи приводят вас в такое состояние, то от них придется отказаться! Реджинальд, вам надо пожалеть этого ребенка. Она такая хрупкая! Вы, что, еще этого не заметили?

Луиза покраснела и ответила:

— О, кузина! Уверяю вас, что я отлично себя чувствую. Я нисколько не устала!

— Сейчас я разговариваю с шевалье, Луиза. Я знаю, что говорю…

Она пристально и внимательно посмотрела на Мобрея.

— Надеюсь, вы меня поняли, шевалье?

Реджинальд в затруднении покачал головой. Он был сбит с толку, что случалось с ним не часто. Он уже задавал себе вопрос, известно ли Мари о его отношениях с Луизой? Только кто мог ей об этом рассказать? Возможно и то, что она говорила наугад, чтобы узнать правду. Но, все равно, откуда такое странное поведение?

Он дорого бы заплатил, чтобы узнать во всех деталях суть разговора Мари с Мерри Рулзом. В него даже закралось подозрение, что за это время они обменялись некоторыми своими секретами, и в результате проигравшей стороной оказался он, Мобрей!

Однако он сделал вид, что ничего особенного не произошло, и направился к столику, взял с подноса один стакан и протянул его Мари, затем взял другой и спросил у Луизы:

— Не хотите ли?

Она показала, что не хочет пить, тогда он взял стакан и для себя. Выпив, он поставил его на место, после чего генеральша тоже утолила жажду и сказала: