Большая интрига - Робер Гайар

Немного успокоившись, она пошла Следом за Демарецем и стала обдумывать, как отплатит ему за его злобу и безнадежную глупость.

Когда она подошла к воротам замка, то увидела Мобрея. Он держал в руке свою трубку и казался погруженным в глубокую задумчивость. Он не обратил никакого внимания на служанку, но той это было совершенно безразлично. Она подошла к Реджинальду и, не боясь показаться назойливой, обратилась к нему:

— Шевалье… Не зайдете ли на минутку в мою комнату?

Он очнулся от своих грез и удивленно посмотрел на нее.

— В вашу комнату? — сказал он, улыбнувшись. — О, Жюли! Друг мой! Похоже, что этот климат возбуждает ваши чувства!

— Речь пойдет не о том, о чем вы думаете, — ответила она вполголоса. — Я должна сообщить вам что-то очень важное…

В данный момент он совершенно не собирался кого-то выслушивать, поэтому ответил:

— Да? Неужели? А в чем дело?

— В вас. Дело в Демареце, в мадемуазель де Франсийон и в генеральше… Вам этого достаточно?

Реджинальд вздрогнул. Он оглянулся, как будто боялся, что за ними кто-то подглядывает, и ответил:

— Идите к себе, Жюли, я вас сразу же догоню!

Мари смотрела на стоящего перед ней со шляпой в руках Демареца.

— Вы посылали за мной, мадам?

— Да, — ответила она твердым и повелительным тоном. — Я хочу знать, почему вы единственный во всем доме не спите по ночам? Говорят, что вы подсматриваете и все вынюхиваете, короче, что вы слишком любопытны и интересуетесь тем, что вас абсолютно не касается! Мне это не нравится. Почему вы так себя ведете?

— О, госпожа генеральша, все это потому, что я не могу по ночам спать! Я ложусь, но уснуть никак не могу! Тогда я встаю, хожу туда-сюда, стараюсь устать, но ничего не могу поделать.

— Вы надеетесь устать, подслушивая под дверьми?

— Я не подслушиваю, мадам…

— Не лгите! Я вас видела! Я сама вас заставала! — выдумывала Она на ходу.

Демарец в отчаянии опустил голову.

Так вот, слушайте! — продолжала она. — Вы, безусловно, знаете, как поступают с чрезмерно любопытными слугами? Мне неизвестно, работаете ли вы на кого-нибудь, но зато совершенно точно, что я не желаю, чтобы за мною подсматривали, кто бы то ни был! Вам придется оставить этот дом!

— Мадам! Клянусь…

— Не клянитесь! Вы уйдете отсюда, Демарец, я вас увольняю!

Она увидела, как этот человек начал весь дрожать с немыслимо глупым видом. Было ясно, что такое не входило в его планы. Будучи выгнанным из замка, он лишался возможности получать те сведения, которые были так нужны майору и, если он не будет теперь рядом с генеральшей, станет ли Мерри Рулз впредь обращать на него внимание?

— Берегитесь! — предупредила его Мари. — Я прогоню вас не только из этого дома, но вообще с острова, вы поняли? Вы должны уехать на первом же судне! Уезжайте на Сен-Кристоф и оставайтесь там, если власти согласятся терпеть вас, а хотите — возвращайтесь во Францию!

У Демареца был такой несчастный вид и на лице его было написано такое раскаяние, что генеральша подумала, как бы он не бросился к ней в ноги и не стал умолять оставить его. Она строго, даже жестко, посмотрела на него. Однако его вид говорил ей, что сейчас не было никакого смысла предлагать ему ту сделку, о которой она думала. Поэтому она подождала новой попытки со стороны слуги разжалобить ее, и, действительно, Демарец с трудом проговорил:

— Мадам, не прогоняйте меня, умоляю вас! Вы же мною довольны, я никогда не отказывался ни от какой работы! Уверяю вас, что больше никогда не выйду ночью из своей комнаты… Если у меня и был вид, будто я за кем-то наблюдаю, то, поверьте, это вовсе не за вами, а за Жюли… Мадам, я люблю Жюли, и она была моей невестой до появления здесь шевалье де Мобрея! А с тех пор, как здесь обосновался этот шевалье де Мобрей, она больше не хочет меня знать! Я уже ничего для нее не значу…

— Послушайте, Демарец, — несколько мягче проговорила Мари. — Единственная возможность для того, чтобы я вас как-то простила, так это — признать свою вину. Признайтесь, что вы следили за шевалье, мадемуазель де Франсийон и за мной тоже?

— Собственно, я ни за кем не следил, — ответил он. — Если мне и удалось что-то узнать, то это лишь чистая случайность!

Мари направилась к нему с таким видом, что если бы у нее в руках была бы плеть, то она непременно ударила бы Демареца.

— Демарец! — громко сказала она. — Вы мне сейчас же расскажете все, что вам известно! Слышите? Если нет, то вы уедете отсюда на первом же судне в наручниках, как преступник!

В его тупом мозгу что-то блеснуло. Слуга внезапно увидел некую связь между тем, что говорила ему Жюли, и тем, чего требовала от него генеральша. По сути дела, ее угроз не стоило слишком бояться: она явно делалась более мягкой, когда речь заходила об отношениях шевалье де Мобрея и мадемуазель де Франсийон. Это понял бы каждый.

И слуга сказал себе: «Неужели она желает знать только это одно? Зачем было тогда устраивать такой шум? Почему бы просто не спросить у меня, что я знаю обо всем этом? Я бы с удовольствием удовлетворил ее любопытство, и даже больше того! В конце концов я хочу только погибели этого проклятого шотландца, который отнял у меня ту, которую я так любил!»

— Мадам, — заговорил он самым униженным тоном, на который был способен, стараясь, чтобы в его голосе чувствовалось раскаяние. — Спрашивайте меня. Я отвечу на все ваши вопросы!

Мари посмотрела на него. Она отвернулась и подошла к окну, которое выходило во двор. Там она увидела Реджинальда, который что-то обсуждал с Квинквой. Негр протягивал ему длинный бич, которым пользовались надсмотрщики. Она не стала задерживать свое внимание на этом и неожиданно прямо спросила:

— Вам случалось видеть ночью шевалье де Мобрея в комнате мадемуазель де Франсийон?

— Да, мадам.

— Вы слышали, о чем они говорили?

— Нет, мадам. Меня это не интересовало.

— Но все же, — побледнев и нервно сжимая пальцы, она повернулась к нему, — все же, что они делали? Они разговаривали? Говорили же они что-то! Черт бы вас побрал, если вы стояли там, прижав ухо к замочной скважине, должны же вы были хотя бы что-то услышать? Хотя бы одно слово? Ну, говорите же!

— Мне казалось, что они целовались, мадам. По правде говоря, шевалье переходил из одной комнаты в другую… Было видно, что он, как и я, не мог спокойно спать… В поисках сна он переходил от мадемуазель де Франсийон к Жюли, а от Жюли…

— Куда?

— Иногда, мадам, я видел, как он входил к вам, если не мог заснуть у мадемуазель де Франсийон…

— Дурак! Дурак и болван! Я бы отстегала тебя плеткой, если бы ты не был таким идиотом!