Аметист - Мэри-Роуз Хейз

Несколько минут они молчали.

— Ты, разумеется, права насчет дружбы, — пробормотал наконец Маккормак. — Возможно, отчасти мой гнев был продиктован ревностью. Возможно, мне показалось, что ты волнуешься за Викторию больше, чем за меня.

Катриона понимала, что Ши никогда не смог бы сказать ей это в глаза. Она улыбнулась, волосы ее причудливо извивались в воде, когда Катриона медленно помотала головой.

— Я волнуюсь за тебя больше, чем за кого бы то ни было на свете.

— Если это так, то мне становится почти страшно. — Ши скрестил руки за головой. Волны с шумом накатывались на берег. — Ты была странной там, за чаем, — медленно произнес Маккормак. — Мне просто не верилось. Я спрашивал себя: а защищала бы ты меня так же страстно, как Викторию?

— И ты еще спрашиваешь?

Ши помолчал и тихо вымолвил:

— Да.

— Ну хорошо же. Да, конечно же, защищала бы. Я люблю тебя.

Катрионе показалось, что Ши вздохнул.

— Я взял несколько выходных, — сказал Маккормак после короткой паузы. — Учения отменили. У меня неделя отдыха.

Потому я и позвонил тебе. Я думал, мы сможем поехать куда-нибудь на несколько дней: мне нужно было кое о чем тебя спросить.

Катриона повернулась, чтобы взглянуть на лежавшего в ярде от нее Ши.

— Ну?

Катриона едва сдерживалась, чтобы не прикоснуться к Ши. Ей захотелось узнать, о чем ее хотел спросить Маккормак, так же сильно, как и дотронуться до его тела, но на душе у нее все еще скребли кошки. Ей непременно хотелось, чтобы Ши прикоснулся к ней первым.

— Я уезжаю на полгода, — тихим голосом сообщил Ши, уставившись на плывущую в небе яркую луну. — Я хотел спросить, не согласишься ли ты выйти за меня замуж?

— О-о-о… — выдохнула Катриона и, перевернувшись на живот, посмотрела на Ши. Внутри ее все запело от ощущения огромной, заполнявшей всю душу радости. — И ты все еще хочешь получить ответ на свой вопрос? — осторожно спросила она.

— Теперь особенно. Я боюсь потерять тебя.

— В таком случае я согласна.

Ши дотронулся до Катрионы.

Они вместе покачивались на волне. Катриона смотрела на тело Ши, покрытое блестящей зеленой простыней воды: широкие плечи, бледная кожа, и ей захотелось умереть от счастья. Холодные губы Ши прикоснулись к губам Катрионы. Он намотал на палец мокрую прядь ее волос.

— Ты похожа на русалку… Ты когда-нибудь занималась любовью в море?

— Нет.

Ши обнял Катриону и, погрузив голову в воду, поцеловал ее грудь.

— Я тоже.

Опершись на плечи Маккормака, Катриона приподнялась над волной и выгнула спину, млея от приятной близости его тела. Она чувствовала усталость и измотанность, но теперь это была возбужденная усталость: так, наверное, чувствует себя утомленный долгой битвой боец.

Ши повлек Катриону к берегу; она почувствовала под ногами дно и легкое прикосновение водорослей.

Ши, стоя по грудь в воде, обнял Катриону за бедра, приподнял и прижал к себе. Она взглянула вниз, на его бледное и расплывчатое под водой тело: слабые блики света поблескивали на напряженных бедрах и полусогнутых коленях, от волосков на ногах поднимались вверх мелкие пузырьки воздуха. Взявшись за кисти рук Ши, Катриона откинулась назад, и широко развела в стороны невесомые в воде ноги. Она почувствовала его проникновение в себя: его холодная и скользкая кожа дарила новый, необычный вкус наслаждения и непередаваемое ощущение легкости. Катриона закрыла глаза, вцепившись в плечи Ши, словно намеревалась больше никогда не отпускать его от себя. Вода шептала и ласково плескалась вокруг их тел.

Подхватив Катриону на руки, Ши понес ее к берегу, расстелил на песке одежду, уложил на нее Катриону и снова овладел ею, на этот раз не спеша, долго и довольно осторожно. Катриона сомкнула ноги на спине Ши; он целовал ее глаза, шею, губы. Все закончилось одновременным, продолжительным, волнообразным оргазмом, подарившим их телам наслаждение.

Следующим утром Джесс и Гвиннет не видели Викторию до самого завтрака. Катриону с Ши они тоже не встречали часов с восьми вечера, увидев только, как те крадучись поднимались по лестнице, вернувшись с побережья, — босые, мокрые, грязные, в песке, с виноватым видом шестнадцатилетних подростков.

— Очень мило, — прокомментировала Гвин.

Они с Джесс отказались от двойной кровати тетушки Камерон и переселились в одну из гостевых комнат.

Джесс подлила еще кофе себе и Гвиннет.

— Ну и что же нам делать дальше, как думаешь?

Кирсти была на дворе: собирала латук для салата на ленч.

На стойке, дожидаясь отправки в печь, возвышался огромный пирог.

— Немало она над ним потрудилась, — сказала Гвиннет. — Нечего и говорить, чтобы мы могли выбраться отсюда, пока не слопаем ленч.

— Доброе утро! — В дверях появилась Катриона, лучащаяся улыбкой и радостью, в розовых брюках и белоснежной сорочке. Она налила себе кофе, чихнула и села за стол, с жадностью поглядывая на огромную тарелку с горячими тостами, беконом и сосисками. — Боже мой, до чего же я проголодалась!

— Неудивительно, — сухо заметила Джесс. — Ты же не ужинала.

— Что, простудилась? — поинтересовалась Гвиннет.

Катриона покраснела.

— А где Ши?

— Уехал в Обан. Узнать, как там с «рейндж-ровером».

Катриона не стала распространяться на щекотливую тему, но и так было ясно, что Ши предпочитал избегать встреч с Викторией.

Виктория появилась в десять часов.

Выглядела она совершенно нормально и вполне отдохнувшей: глаза ясные, лицо абсолютно спокойно. Впервые за восемнадцать лет аметистовое кольцо, сверкая новым светом, вернулось на безымянный палец ее правой руки.

Джесс, Гвиннет и Катриона увидели кольцо сразу и многозначительно переглянулись, но Виктория, даже если и заметила их удивление, ничего не сказала. Так же как не проронила ни слова о своем вчерашнем припадке. Возможно, она его стыдилась, возможно — нет. Возможно, ей удалось выплакать Танкреди из своего сердца, и это принесло долгожданное облегчение. Тем не менее было совершенно очевидно, что Виктория никогда в жизни не позволит себе снова сорваться подобным образом. Она твердо и окончательно взяла себя в руки.

Как только дверь за Викторией затворилась, Джесс спросила:

— Ну что, видели?

— Аметист, — отозвалась Гвин. — Она снова его надела.

— Слава Богу! — облегченно вздохнула Катриона.

— Думаю, — сказала Джесс после задумчивой паузы, — мы ей больше не нужны. В самом деле. Мы сделали все, что было в наших силах.

— Нам не следует больше торчать здесь, коли Виктория того не хочет, — согласилась Гвиннет.

— Не хочет, — подтвердила Джесс.

К всеобщему облегчению, Маккормак так и не вернулся к ленчу. Виктория уверенно поддерживала ничего не значащий разговор до тех пор, пока Кирсти не подала десерт, после чего обратилась к теме, в настоящий момент наиболее ее волнующей: завещание Танкреди, и какие выгоды можно было извлечь из очень ценной библиотеки Скарсдейлов. Адвокат Виктории не мог обсуждать все детали завещания до прибытия из Нью-Йорка доверенного лица Танкреди — мистера Сэлисбери, после переговоров с которым Виктория могла бы окончательно распоряжаться наследством по собственному усмотрению.