Темные пути любви - Рэдклифф

- Ты мой самый лучший друг, - пробормотала Оден.

- Я люблю тебя, - ласково сказала Гейл, когда лифт приехал на первый этаж и его двери открылись. Она вышла, остановилась, повернулась и с удивлением посмотрела назад на Оден, которая все еще оставалась в кабине. – Од?

- Я не могу оставить ее, - Оден слабо улыбнулась. – Я это имела в виду. Я возвращаюсь наверх и останусь с ней до тех пор, пока кто-нибудь не объявит мне, что ей небезопасно находиться в моем присутствии. В противном случае им понадобится динамит, чтобы меня оттуда выкурить.

Гейл заулыбалась, и волна облегчения прокатилась по ее лицу.

- Ох, ну вот теперь мой мир снова стал прежним. Теперь с ним снова все в порядке.

- Да, - согласилась Оден, чувствуя, как боль в ее груди отступает. – Теперь да.

- Возвращайся, я доставлю твой багаж домой. Позвонишь мне, если тебе что-нибудь будет нужно.

Оден придержала дверь рукой. – Возвращайся в Нью-Йорк. Проведи остаток выходных с Тэйн.

- Ты уверена? – с сомнением спросила Гейл, хотя глаза ее загорелись при одной только мысли о ее девушке.

- Да. Уверена. Со мной все будет хорошо, - Оден отпустила дверь и повторила, - Езжай к ней. Не упускай этот шанс.

Вернувшись к двери отделения онкологии, Оден повторила процедуру мытья и одевания, а потом тихонько приоткрыла дверь палаты. Если Хейз уснула, то она не хотела разбудить ее. Неподвижная фигура в постели не пошевелилась. Осторожно ступая, Оден приподняла одно из мягких кресел и передвинула его поближе к кровати.

Хейз повернула голову и открыла глаза.

- Оден?

- Здравствуй, милая.

- Как я рада, что ты здесь, - прошептала Хейз, приподнимая руку над краем кровати.

С комком в горле, Оден коснулась пальцами руки Хейз.

- Мне нужно быть с тобой.

- Я… - в голосе Хейз зазвенели слезы, - ты так нужна мне …

- Это хорошо, потому что… - Оден боролась с собственными слезами. От усталости. От страха. – Потому что я люблю тебя.

- Я что, уснула? Еще ведь не утро, нет?

- Нет, дорогая. Еще и полуночи нет. – Оден слегка потрясла перильца кровати. – Ты обещаешь, что не выпадешь, если я опущу эту штуку?

Хейз слабо рассмеялась.

- Обещаю.

Оден осторожно опустила перила с правой стороны кровати и подтащила кресло вплотную к ней. Хейз подвинулась к краю, и они взялись за руки. Чуть выше от правого запястья Хейз отходила трубка капельницы. Оден наклонилась, закинула руку на кровать за головой Хейз и прилегла на подушку поближе к ней.

- Спасибо тебе за то, что ты вернулась, - голос Хейз был усталым и слабым.

- Ты никогда не должна благодарить меня за то, что я тебя люблю, - негромко ответила Оден и поцеловала ее в уголок рта. – Могу пообещать, что моя рука всегда будет в твоей, - она погладила ее по голове. – И что я всегда буду здесь, так что тебе нечего будет бояться.

- Душа моя, Оден, - Хейз посмотрела ей в глаза и утонула в нежном взгляде. – Я люблю тебя.

Очень нежно Оден коснулась губами ее лба.

- А я люблю тебя. Отныне и навек.

И когда Хейз погрузилась в сон, ей больше не было страшно.

Оден разбудил чей-то приглушенный кашель. Она слегка вздрогнула, повернула голову и чуть не вскрикнула от боли в затекшем плече. Выходит, она все же уснула, свернувшись калачиком в кресле. В руках она все еще держала руку Хейз.

Растирая гудящие мышцы, она оглядела средних лет мужчину с темными вьющимися волосами и самыми голубыми глазами из всех, какие ей когда-либо доводилось видеть. Она бросила взгляд на Хейз. Та еще спала. То, что она до сих пор не проснулась, было само по себе необычно, а еще она была очень бледной, почти бесцветной. Сердце Оден сжалось, и она защитным жестом положила руку ей на плечо, а потом вопросительно посмотрела на вошедшего.

- Медсестры могут принести для вас шезлонг, - негромко сказал он. – У них также есть что-то вроде раскладушки, если пожелаете.

- Я смогу остаться здесь?

- Если у нее не появятся признаки инфекции, или уровень ее лейкоцитов не упадет до опасно низкого, то да, сможете, - он подошел ближе, и Оден увидела, что правой рукой он прижимает к туловищу планшет. Из-под желтого халата виднелись темно-синие брюки и походные ботинки.

- Я – Пол Розенберг, гематолог Хейз, - он протянул руку.

- Здравствуйте. Я – Оден Фрост. Хейз и я… - Оден глянула на Хейз, пытаясь отыскать одно слово, которое включало бы в себя все, что Хейз значила для нее. Как же так, когда дело доходит до главного, всегда не хватает слов? 

Она посмотрела ему в глаза и ответила на рукопожатие. – Я ее любовница.

- Рад встрече с вами.

Хейз пошевелилась, тихонько застонала и открыла глаза. Она сразу же сала оглядываться в поисках Оден и облегченно улыбнулась, увидев ее.

- Привет.

- Привет, - подняла руку Хейз и провела по своей щеке, прежде чем поцеловать кончики ее пальцев. – Как ты?

- Это был мой вопрос, - благожелательно сказал Розенберг и подошел к кровати. – Доброе утро, Хейз.

- Привет, Пол, - Хейз медленно приподнялась и несколько раз моргнула. – Так, давайте посмотрим. Голова немного кружится, но ничего больше не болит, - она с надеждой глянула на Розенберга. – Есть шанс, что мы можем повременить?

- Боюсь, что нет, - его глаза были мягкими и добрыми, а вот тон был непререкаемым. – Мы вчера перелили тебе эритроцитарную массу, и это на некоторое время ослабит симптомы, но лекарства уже не стимулируют твой костный мозг. Тебе нужны жизнеспособные клетки, причем до того, как разовьются осложнения. Пересадку нужно делать сейчас.

Рука Хейз задрожала, и Оден крепко сжала ее.

- Хорошо, - твердо сказал Хейз после паузы. – Облучение сегодня утром и потом?...

- Мы сделаем пересадку сегодня во второй половине дня. Твой брат звонил мне по дороге из аэропорта. Я все с ним обсудил и он готов. Он будет здесь к одиннадцати, чтобы мы могли отобрать его костный мозг и подготовить материал к пересадке.

- Это больно? – спросила Оден, чувствуя, будто ее горло набито наждачной бумагой. Это происходит на самом деле. 

Розенберг развернулся к ней.

- Не совсем. Кристофер будет под наркозом во время процедуры, а потом у него просто спина поболит несколько дней. После того, как мы получим препарат, мы сделаем Хейз что-то вроде переливания через крупную вену в области шеи.