Вернуть изобилие - Колин Гринлэнд

— Что, что такое? Нет, ты не можешь, ты так не сделаешь, — заскулил Марко.

— Найди себе какое-нибудь убежище, — сказала Табита.

— Табита! — взвыл Марко. — Не уходи! Ты не можешь уйти! Ты не можешь меня бросить! Не можешь бросить меня здесь!

— Господи, Марко, хорошо, если ты ошибаешься, — сказала Табита.

— Ты, может, ВОЙДЕШЬ все-таки? — свирепо обратилась она к фраску.

Он сверкал на нее глазами и щелкал зубами.

— Я хочу, чтобы ты находился там, где я смогу тебя видеть, — сурово сказала ему Табита. — Это человеческий обычай, его называют гостеприимством.

Неожиданно он нырнул в дверь, снова опрокинув робота, и влетел в трюм так быстро, что это было ужасно.

— Устраивайся там поудобнее, — крикнула ему Табита.

Он поплыл, размахивая вверх-вниз руками, как исполнитель ритуальных танцев в храме.

Марко все еще жаловался, ругался и умолял. Табита перестала обращать на него внимание. Она бросилась вслед за фраском в трюм и заметалась по нему, подбирая все, что там осталось — куски ткани, пустые сумки, одежду, все мягкое. Она собрала охапку, потом еще две, и бросила их в угол.

Робот, закончив ремонт внутренней двери, проковылял в шлюз и вверх по стене, чтобы заняться внешней дверью.

— Сядь здесь! — скомандовала Табита фраску. Потом похлопала рукой по груде. — Мягко. Хорошо. Удобно. — А сама подумала о том, какими могут быть представления о комфорте у существа, полностью состоявшего из разума и рефлексов и способного существовать в вакууме.

— Я собираюсь попробовать запустить корабль.

Табита развернулась, даже не остановившись посмотреть, послушался ли он. По пути она заметила дорожный сундук Тэла и подумала, не надо ли выбросить его наружу, к Марко. Нет, подумала она; он только возьмет и откроет его. Марко ведь не мыслил существования без общества, которое бы им восхищалось.

Табита взяла ящик и понесла его в кабину.

— Марко! — позвала она, выходя из трюма. — Мы далеко не улетим, если вообще улетим хоть куда-нибудь. Если мы сможем найти помощь, мы тебе ее доставим. Но пока мы не можем вылететь, — сказала она и поморщилась, проходя мимо скорчившегося тела Могула, — а тебе понадобится время, чтобы добраться до убежища. Так что на твоем месте я бы начала ползти, — сказала она, вспрыгивая вверх по трапу. — Хорошо?

Его ответ был нечленораздельным и грубым.

Табита засунула ящик Тэла рядом со своей сумкой, под сетку в глубине кабины, потом подошла к пульту. Обернулась, протянула руку сквозь ремни, чтобы взять за руку Саскию, и бросила быстрый взгляд на единственный работавший монитор — тот, что был подключен к трюму.

С тем же успехом на нем могло и не быть никакой картинки. Фраск стоял точно в том месте, где она его оставила. Он так и не двинулся с места. Табита посмотрела вниз, на Саскию.

— Зачем он это сделал? — спросила она.

Саския подняла глаза на Табиту, по ее удлиненным щекам катились слезы:

— Он спасал тебя…

— Не плачь, — сказала Табита, сжимая ее руку. — Это портит циркуляторы.

Саския сделала попытку улыбнуться. Ее лицо сморщилось. Худенькие плечи задрожали.

Табита быстро потрясла ее руку.

— Ты что-нибудь знаешь о мозге компьютера?

Саския шмыгнула носом, чихнула и покачала головой.

Табита снова бросила взгляд на трюм. Все еще стоит на месте. Она поискала тройник в футуристическом костюме Саскии, нашла аудио-вилку и размотала ее. Потом протянула к розетке и вставила.

— Ее зовут Элис, — сказала она. На данном этапе это было все равно, что любое другое занятие. И она хоть чем-то будет занята.

Табита наклонилась, прижала свой визор к визору Саскии и изобразила поцелуй. Потом круто развернулась и снова вышла из кабины, по трапу, мимо Могула — назад, в трюм.

Фраск все еще стоял в той же позе, он посмотрел на Табиту, как бешеное дерево.

— Ну, как знаешь, — сказала она. Потом огляделась. Она искала гроб фраска, но он был снаружи со всем прочим хозяйством. Табита включила свой ручной монитор и послала за ним экстензор.

Когда он зажужжал, фраск конвульсивно дернулся, глядя вверх на экстензор и за него, через открытую крышу, на псевдодендроиды, с которых капала вода, на жаркое и грязное небо.

— Ремонтируем корабль, — утвердительно сказала Табита.

Фраск подошел и наклонился над ней.

— Экссстензззор, — со знанием дела заявил он.

Табита сознательно проигнорировала его. Она подумала, интересно, что еще он понимает.

Работая снаружи с одним из роботов, она ухитрилась поднять вслепую продолговатый гроб, а потом дать выборочную последовательность команд, чтобы протащить его в открытый шлюз.

— Я уверена, что тебе будет удобнее, если ты сядешь, — сказала она фраску. Потом подошла к куче в углу и села на нее сама, подзывая его подойти и сесть рядом.

Подойдя к куче, он растянулся на ней во всю длину. Согнув колени и локти под замысловатыми углами, он был похож на сломанного кузнечика.

— Хорошо! Хорошо! Да! — сказала Табита. — Да! Да! — Медленно и осторожно она поднялась.

Фраск зашипел. Но остался на месте.

— Мы скоро улетим отсюда, — солгала Табита.

Он следил за ней глазами-бусинками, пока она выходила из трюма мимо прилежно трудившегося робота.

Гроб, покачиваясь, вплывал в шлюз. Втащив его внутрь, Табита выглянула наружу. Марко был в десяти метрах, он полз на животе по грязи, волоча за собой покалеченную ногу.

— Держись, Марко, ты хорошо справляешься!

Табита увидела, как он обернулся и пристально посмотрел на нее сквозь затемненный лес. Она увидела его глаза — его прекрасные глаза.

Табита установила гроб на борту, поставила его в проходе рядом с телом Могула, открыла и, стараясь как можно меньше смотреть на Могула, подняла тело и уложила внутрь. Он был таким же легким, как его сестра.

Она поспешно сложила ему руки и загерметизировала гроб. «Прощай, Могул», — про себя сказала Табита. — «Было время…

Она не закончила свою мысль.

Поднявшись, Табита почувствовала, как сильно кружится у нее голова. Усталость словно ударила ее пыльным мешком. Она была полумертвой от изнеможения еще до того, как стала носиться тут, как сумасшедшая. И впереди не светило никакой возможности отдохнуть. Может быть, стоит принять еще несколько стимуляторов из аптечки первой помощи.

Табита вернулась в кабину.

Саския сидела, протянув руку в перчатке над пультом. И смотрела на экран пульта.

Экран светился.

На нем были слова.

Они гласили:

— У МЕНЯ ТОЖЕ КОГДА-ТО БЫЛИ СЕСТРЫ, САСКИЯ. ДАЖЕ НЕСКОЛЬКО СЕСТЕР.

— Элис!

49

Примечательно, что многие люди с трудом верят в эту историю с Ремонтом на Венере. Даже тех, кто признают Чудесные Торпеды, не убеждает этот конкретный подвиг Табиты.