Вернуть изобилие - Колин Гринлэнд

Его визор полностью открывал лицо. На тыльной стороне стекла и на лице была кровь. Кожа Могула, обычно фарфоровой белизны, похожая на выбеленную кость, сейчас была вся в красных и пурпурных пятнах, в разрывах кровяных сосудов. Его скафандр, пригодный разве что для прогулки по Цересу, перегрелся. Венера испортила охлаждающее устройство и подкладку для давления. Глаза Могула были огромны, как зеркальные антенны, рот широко разинут, губы растянуты, обнажая зубы, длинные, как у лошади.

Фраск рывком пришел в движение. Казалось, он хочет почесать себе спину.

Вместо этого он вынул маленький металлический синий пистолет и направил его на прыгавшего на него человека.

Оружие выстрелило.

Одной рукой Могул отбросил Табиту в сторону, сбив ее с ног. Она растянулась на пороге внешней двери, почти упав на Саскию, бросившуюся вслед за братом. Они столкнулись, и Саския упала навзничь в грязь.

Фраск снова выстрелил. Заряд ударил наружу, сквозь дверь и попал в землю, забрызгав грязью маску Марко.

Табита поднялась на одно колено. Саския лихорадочно пыталась взобраться на порог позади нее. Могул сцепился с фраском, что-то нечленораздельно крича ему и заталкивая его назад через внутреннюю дверь. Фраск извивался, гибко растягиваясь во всех направлениях с бешеной скоростью, размахивая рукой, державшей пистолет, в туманном воздухе.

Могул дернулся. Из его скафандра в шлюз вырвался клуб льдисто-голубого пара.

Саския пронзительно закричала.

Табита бросилась на боровшихся, пытаясь схватить пистолет. Пытаться поймать руку фраска было все равно что пытаться схватить скользкий кабель, который тащит огромная лебедка.

Могул лежал на полу, он зацепился в проходе и старался увлечь за собой фраска. Он обхватил своими длинными руками его ноги и ухватился за две руки фраска. Табита стиснула обеими руками лапу, сжимавшую пистолет, и стала тянуть. Фраск вывернулся и ослабил хватку. Пистолет полетел в кабину.

Промчавшись мимо Табиты, перепрыгнув через брата, кувыркаясь, Саския ринулась вверх по трапу за оружием.

Марко уже был на борту и вступил в драку. Фраск схватил Табиту поперек груди и швырнул ее через всю палубу. Согнувшись, сквозь пелену боли она увидела, как он, двигаясь теперь еще быстрее, подхватил Марко и просто выбросил его из корабля, и потащил за собой кричавшего Могула по инерции.

Саския прыжками промчалась по трапу с пистолетом в руке. Она выстрелила всю обойму в спину фраска.

Тот даже не обратил внимания. Он наклонился над ее братом.

Фраск метался по кораблю. Табита видела, как его ноги лягали воздух. Она силилась подняться.

Фраск, все так же двигаясь с бешеной скоростью, развернулся на бедрах на сто восемьдесят градусов. Держа Могула за шею, он поднял его вверх и швырнул на палубу. Шейный герметик Могула треснул, выбросив мощную струю голубого пара и алой крови.

Саския кричала и пыталась броситься на фраска, но Табита схватила и удержала ее. Саския была легкой, как ребенок.

Фраск сжал шею Могула двумя руками. Лицевое стекло его скафандра стало покрываться красным. Внезапно оно покрылось трещинами, сразу и по всей ширине. Тело Могула выгнулось, длинные руки раскрылись, широко растопырив пальцы. Его каблуки колотили по палубе. А потом он упал и уже лежал совершенно неподвижно.

Саския пронзительно вскрикнула, сделала последнюю отчаянную попытку броситься на фраска, а потом обхватила руками Табиту и прижалась к ней так крепко, что Табита почти ощущала ее тело сквозь костюм.

Фраск подошел, стуча и протягивая к ней все свои руки.

47

BGK009059

TXJ. STD

ПЕЧАТЬ

t &&n — hf = st = sqtmm &%' xjxJXJ

РЕЖИМ? VOX

КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 18.08.67

ГОТОВА

— «Контрабанде» следовало бы выступить на 5-свадьбе. Им следовало бы где-нибудь выступить. Где угодно, только не здесь.

У них бы по-настоящему хорошо получилось на 5-свадьбе.

Знаешь, я ведь как-то ходила на одну.

— ОДНУ ЧТО, КАПИТАН?

— 5-свадьбу. А ведь найдется совсем немного людей, кто может этим похвастаться.

— ПОЛАГАЮ, НЕМНОГО.

— Не так уж много найдется людей, которые оказались запертыми на Мнтсе, не говоря уж о том, чтобы пойти на 5-свадьбу.

— КАПИТАН?

— Да, Элис?

— ЧТО ТАКОЕ 5-СВАДЬБА?

— Палернианская. Палернианская свадьба. Ты помнишь, как мы летали на Мнтсе?

— ПАРУ ЛЕТ НАЗАД?

— Правильно. У нас был субподряд на общественное питание.

— У НАС БЫЛ ГРУЗ ПРОДОВОЛЬСТВИЯ.

— Всякие вещи, которые любят есть палернианцы. Вулканический хлеб.

— ЛИШАЙНИКИ.

— Правильно. Желуди, корзины, корзины с желудями.

— ВЫСУШЕННАЯ НА ВЕТРУ ЛОШАДИНАЯ ТРЕБУХА.

— Целые катушки лакричной тесьмы.

— Я СТОЯЛА ТАМ ОЧЕНЬ ДОЛГО.

— Ну, так там была свадьба. А потом они меня заблокировали. Я тебе разве не рассказывала, когда вернулась?

— ТЫ ПО ЭТОМУ СЛУЧАЮ БЫЛА НЕ СЛИШКОМ РАЗГОВОРЧИВА, КАПИТАН.

— Неужели?

— ТЫ НЕ СЛИШКОМ ХОРОШО СЕБЯ ЧУВСТВОВАЛА.

— Это было довольно тяжко.

— СВАДЬБЫ — ЭТО ВЕДЬ БРАЧНЫЕ ЦЕРЕМОНИИ, ТАК?

— Правильно.

— ТОГДА ЧТО ТАКОЕ 5-СВАДЬБА?

— Палернианцы все делают пятерками. Ты же знаешь.

— НО ВЕДЬ У НИХ ЖЕ НЕ ПЯТЬ ПОЛОВ, ТАК?

— Нет, это социальное явление. Они вообще очень общественные существа на самом деле. Когда ты выходишь замуж, ты выходишь за одного из своих родственников и за одного из родственников другого лица и за одного из их супругов. За всех вместе. Я имею в виду, что так у них и получается пятерка на 5-свадьбе. Не знаю, что они там делают в постели, но если 5-свадьба сама по себе является каким-то показателем…

И они размножаются — это уж точно.

Коридоры Мнтсе полны детишек — курчавых подростков, которые повсюду пасут целые стада пушистых малышей, едва научившихся ходить. Ты знаешь, что они умудрились вырастить целых два поколения с тех пор, как появились здесь?

Создается такое впечатление, что дети просто царят в этом месте — они были в мастерских, на таможне, в барах, повсюду у тебя под ногами болталась малышня. Они носились везде с бешеной скоростью, верещали, гулили и таскали из баров нут. Иногда самые маленькие залезали к тебе на колени, прижимались и рылись у тебя в карманах.

Я там однажды нарвалась на Фрица Джувенти — он там сидел с какой-то скользкой дипломатической миссией, занимался закулисными делами. Не знаю, по-моему, устанавливал какой-то тариф в пользу Валенсуэлы. Ему там страшно нравилось. В нем пробуждались не то отцовские, не то дедовские чувства, так, кажется, это называется? Он прогуливался по кварталу, отведенному для делегаций, держа на каждой руке по ребенку, а какая-то совсем уж кроха при этом ехала у него на плечах. Она все время натягивала парик ему на глаза. Он кричал и шел дальше: