Повести и рассказы - Семён Самсонов

— Штурмовать с зажжёнными фарами!

Пятьдесят боевых машин засветили фары. Первых три танка уже ворвались на мост, давя своей тяжестью вражеские пушки. Справа от нас задымил, потом, как свеча, загорелся один наш танк, затем другой, третий… Товарищи, попавшие в беду, не бросили свои машины. На полной скорости два горящих танка первыми ворвались на улицу города. Танки и люди погибли, но открыли нам ворота в город.

За нашим танком в город вошло ещё несколько машин. Бои шли за каждый переулок, за каждый перекрёсток, за каждый дом, сотни немецких автомашин запрудили главную улицу. Ничего не оставалось, как итти на таран, чтобы открыть путь к центру города. И тогда наш танк вместе с другими врезался в машины противника. Треск дерева, звон и скрежет металла, разрывы снарядов и мин оглушили город, наполнили его страшным громом, будто на острове, на котором стоит Каменец-Подольск, началось сильное вулканическое извержение. Фашисты начали отступать, бросая оружие, машины, раненых. Бой длился до утра, а на рассвете, когда Каменец-Подольск, зажжённый отступающими фашистами, погрузился в серую дымку, уральцы начали штурм крепости, в которой ещё держались фашистские отряды СС, вооружённые пулемётами, пушками, фаустпатронами.

Город был взят. Вечером радио из Москвы принесло радостную весть — благодарность товарища Сталина за освобождение древнего города Каменец-Подольска танкистами Уральского добровольческого соединения. Однако бои только начинались. Фашисты опомнились и к вечеру попытались осадить наши войска. Они стянули вокруг города много танков, пушек, с воздуха бомбили тяжёлыми фугасными бомбами. Город снова наполнился страшным громом.

Мы сумели выбить фашистов из нашего украинского города, но фашистам, как они ни старались, не удалось вновь захватить старинный город-крепость. Несколько суток шли тяжёлые бои, но враг не только не вошёл в Каменец-Подольск, а был отброшен к границе Румынии. Наши танкисты пошли в новое наступление, освобождая города и сёла Украины от ненавистных оккупантов.

…Ваня появился в конце встречи, с опозданием. Он вошёл чем-то встревоженный, стараясь не показываться на глаза Серёже, сразу же около дверей сел. Но тотчас он обо всём забыл, захваченный рассказом гвардии лейтенанта Мягкова. Когда Мягков закончил говорить, ребята окружили командира танка «Пионер». Серёжа, Юра, Женя, Леночка и другие наперебой расспрашивали о боевых эпизодах, о подвигах уральцев-добровольцев и экипажа танка «Пионер». Ваня с достоинством сказал, что название танка принадлежит ему, что он и сам хотел бежать на фронт, да только его задержали…

— У вас в батальоне есть ребята? — спросил он Мягкова.

— Какие ребята?

— Ну вот, как я?

— Таких нет.

— А почему?

— Нельзя маленьким на фронт. Кто же в школе учиться будет? — с улыбкой ответил Василий Мягков.

— А мы потом бы доучились…

Вдруг Юра набрался смелости и перебил Ваню:

— Подведёшь танкистов так же, как и нас подвёл в огороде…

Ваня стиснул зубы, но увидел подходившего Серёжу и спрятался за спины других ребят.

Леночка протиснулась поближе и, глядя снизу вверх на добродушное и весёлое лицо Василия Мягкова, просто спросила:

— Скажите, наш «Пионер» до Берлина дойдёт? Вы нам писать будете?

— Может быть, и дойдёт, — приподнимая Леночку за локти, ответил лейтенант. — А писать обязательно будем. Мы вам и боевой дневник будем присылать. Договорились?

— Договорились, — хором ответили ребята.

После перерыва начались выступления школьной самодеятельности. Серёжа сыграл «Землянку», сам подпевая себе. Ребята танцевали, декламировали стихи, пели хором и в одиночку, словом, показали всё, чем они могли повеселить гостя.

— Весело у вас, ребята. Я очень рад, что побывал у вас. Приеду на фронт, расскажу о вас своим товарищам, — сказал на прощанье гвардии лейтенант.

Он спешил на завод, где ждали его новые танки — пополнение батальона. Гурьбой провожали ребята своего дорогого гостя, полные новых мыслей и сил. Только на обратном пути Серёжа подошёл к Ване и необычайно строго спросил:

— Где бумага, в которой я тебе писал о нашем секретном плане?

— Не знаю, я её потерял, — виновато сознался тот.

— Растяпа ты…

ПОРТРЕТ СТАЛИНА

С тех пор, как Ян и Зденек встретились с паном Краузе, прошло много времени, но дядя Вацлав помнил об этом постоянно. Из разговора с Яном он узнал, что Краузе очень интересовался школой. Это не могло не вызвать подозрений у дяди Вацлава. Он понимал, гестаповец может и впредь при случае приставать к Яну, а заодно, пожалуй, проявит интерес и к нему, поскольку мальчик живёт у него.

Это стало ещё очевиднее, когда Ян однажды рассказал дяде Вацлаву о встрече с подозрительным субъектом. Ян, Зденек и Франтишек ходили в кино. Это было в один из воскресных дней, под вечер. Мальчики вышли из театра и остановились у новой афиши. К ним подошёл жиденький, невысокий, с рыжими усиками человек, в шляпе с узкими полями, в модном костюме и спросил:

— Вы, ребята, кажется, из школы № 3 на Градчанах?

— Да, — ответил за всех Зденек.

— Вы, случайно, не знаете сына доктора Шпачека?

Франтишек с подозрением посмотрел на человека с рыжими усиками и хотел уже сказать, что сын его здесь, рядом с ним. Только Ян сразу понял, что этот вопрос задан неспроста, и поспешно заговорил сам:

— А что вам от него нужно?

— Мне бы надо его повидать. Он, говорят, осиротел, бедный мальчик.

Подозрительный субъект посмотрел на Яна таким пронизывающим взглядом, что тому стало ясно: это не добрый человек, и, наверное, знает, что перед ним сын доктора Шпачека. Но тут вперёд выступил Зденек.

— Это я, — сказал он, — я и есть сын доктора Шпачека.

— О, неужели? Это очень приятно, — притворно улыбаясь, сказали рыжие усики.

— Ну, нам пора, — вмешался Ян, увлекая Франтишка и Зденека за собой.

Но человек не отставал от них.

— А скажи-ка, дорогой, как ты живёшь без отца, плохо? Ах, эти паршивые гестаповцы! — тихо, как бы опасаясь, произнёс он.

— А вам-то что за дело до моего отца? — огрызнулся Зденек уже с сердцем.

— Видишь ли, мы с твоим отцом когда-то вместе служили. Я зубной техник.

Ян Шпачек был зол на этого субъекта. Ему хотелось нагрубить. Но он сдерживал себя, так как понимал, просто от этого субъекта не отделаешься. Человек с рыжими усиками начал говорить о школе, спрашивал, как живётся сыну доктора Шпачека, не нуждается ли он в помощи. Зденек как ни в чём не бывало отвечал на вопросы за товарища и вдруг сказал, что они хотели бы сходить ещё на одну картину, но у него нет денег. Субъект быстро сунул руку в карман, и, неприятно улыбаясь, подал Зденеку бумажку в несколько крон.

Зденек растерялся и нерешительно взял деньги. Потом опомнился, сказал:

— Спасибо. Теперь, ребята, пошли в кино.

Такого оборота дела не ожидал ни субъект с усиками, ни Ян Шпачек, ни тем более Франтишек, молчавший всё время, пока шёл непонятный для него разговор. Однако Франтишек подумал, что им неожиданно свалилось счастье. Нашёлся щедрый человек, выдавший деньги на кино. Ян сразу сообразил, что это единственный способ отделаться от навязчивого субъекта и потому не возразил, когда Зденек принимал деньги. Ребята остановились, чтобы вернуться обратно. Субъект неожиданно спросил у Зденека:

— Ты где живёшь?

— Нерудова улица, дом пять, — не задумываясь, ответил тот.

Он сознательно солгал. Друзья только ухмыльнулись про себя. Франтишек подумал: «Правильно, а то ещё зайдёт за долгом».

— С кем ты живёшь?

— У чужих людей.

— Я тебя как-нибудь навещу, хорошо?

Разговор мог бы ещё продолжаться, но снова выручил Ян. Он почтительно поклонился субъекту с рыжими усиками и торопливо сказал:

— Будьте здоровы, а то мы опоздаем в кино…

Ян чувствовал в этой неожиданной встрече что-то неладное, что-то гадкое, но в то же время колебался: а может, и в самом деле это был какой-нибудь знакомый отца.

Вернувшись из кино, Ян рассказал дяде Вацлаву об этой встрече. Старик безошибочно угадал в субъекте с рыжими усиками шпика.

С этого вечера Яну Шпачеку уже не давалось поручений, даже самых ничтожных. Дядя Вацлав принял и другие меры предосторожности.

Каждый раз, когда происходили случайные встречи с подозрительными людьми, подпольщики всегда докладывали в национальный комитет. Даже за самым пустяковым случаем могла таиться большая опасность, провал важных дел. Подпольщики знали историю ареста не только Иосифа Шпачека, но и таких опытных и умных конспираторов, как Юлиус Фучик. Поэтому рассказ Яна Шпачека послужил предупреждением не только ему, не только дяде Вацлаву, но и всем, кто работал в подпольной типографии.