Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе - Ронни Касрилс

Эту неистребимую браваду можно было особенно почувствовать на выходе из Музея революции, где висел плакат с надписью: «Спасибо», адресованный «лучшим агитаторам» за революцию — Батисте и Рейгану.

Куба находится всего в 90 милях от Флориды. Перед революцией ею фактически управляла мафия. Кроме экспорта сахара, другими источниками иностранной валюты были азартные игры и проституция. Вежливо выражаясь, Фидель совершил революцию во дворе у США. Но по народному определению, она произошла у них в заднице.

Куба живет под постоянной угрозой вторжения со стороны США. На окраинах Гаваны, и куда бы вы не поехали, можно видеть членов Народной милиции, занятых военной подготовкой на пляжах, дорогах, на полях. Помимо регулярных вооружённых сил и милиции существуют комитеты защиты революции. Они организованы по местам жительства по кварталам. Поскольку молодёжь объединена в другие организации, эти комитеты в основном состоят из пожилых людей. Следующий раз я был в Гаване как раз по случаю годовщины создания этих комитетов. Вместе с Джо Слово мы совершили большую поездку по городу с посещениями местных комитетов, занятых в праздничных торжествах. Казалось, празднование шло на каждой улице, с танцами и обильным угощением. Ром лился рекой. Основное блюдо «caldosa» — традиционный густой бульон — разогревался всю ночь в огромных котлах на огне прямо на улицах для тех, кто нёс службу на постах. Очень впечатлял дух пожилых людей, которые помнили о жизни под диктатурой Батисты. Они хорошо знали, какие плоды принесла революция.

В то время, когда они кричали «Вива» и пели революционные песни, я встретился глазами с седой женщиной, которая напоминала мне Веру Поннен. Она рассказала, что была членом партии в тёмные дни этого мафиози Батисты. Её собственная сестра была любовницей одного из американских гангстеров, который в свое время владел половиной Гаваны. И она была готова убивать американских солдат, если бы они посмели вторгнуться. Уже не в первый раз я заметил, что женщины были наиболее последовательными революционерами. А затем, в следующее мгновение кто-то закричал: «Рут Ферст! Рут Ферст!».

Это был возбуждённый человек старше пятидесяти лет. Он узнал, что на их улице были члены Южноафриканской компартии. Он тоже был коммунистом ещё с давних времён и встречался с Рут на одном из молодёжных фестивалей в Восточной Европе сразу же после войны. Джо Слово был поражён. Точно так же, как и кубинец, который обнаружил, что здесь был муж Рут Ферст. Мы пошли к нему домой, где он показал нам альбом с вырезками из газет. Там были газетные статьи на испанском языке о поездке кубинской делегации и снимок Рут, которой тогда было около 20 лет, сфотографированной с кубинцами.

Невозможно было ошибиться в истинной силе чувств по отношению к революции и искренности радости, которую испытывали люди. Наиболее сильное впечатление с точки зрения социальных завоеваний революции производили достижения в здравоохранении. Куба — страна с населением в 11 миллионов человек, выпускала более трёх тысяч врачей в год и в области медицины рассматривалась, как сверхдержава. В каждом районе гордо стояло белое двухэтажное здание — резиденция местного врача, на первом этаже которого были приёмные кабинеты, а на втором — жилые комнаты. Каждый местный доктор обслуживал примерно сто семей. Фидель Кастро проявлял большой интерес к вопросам здравоохранения. Наш переводчик сказал нам, что в последнее время он стал заниматься вопросами повышения уровня жизни пожилых людей. Он посещал дома для престарелых и побуждал их обитателей вести более активную жизнь. «Он уговаривал их поездить по стране и посмотреть красоты острова и его достижения».

Кубинцы большие любители мяса. Предпочтение, которое я отдавал рыбе, побудило нашего переводчика выразить сожаление, что кубинцы не такие, как я, ибо море вокруг острова изобиловало рыбой. Во время моей поездки с Модисе в апреле 1988 нам сказали, что популяция крокодилов в болотах сохраняется в качестве резерва пищи на случай критического положения.

Кубинцы умеют подтягивать пояса и умеют жить на грани опасности. Создавалось впечатление, что всё население готово защищать революцию. Когда они кричали «Patria о Muerte! Venceremos!» («Родина или смерть! Мы победим!»), было ощущение, что это не просто лозунги. Но то, с чем они сталкиваются сейчас перед лицом экономического удушения со стороны США — более серьёзная опасность, нежели военная. Кубинцы имеют традиции международной солидарности, которые восходят ещё к временам гражданской войны в Испании. Сегодня они нуждаются в международной поддержке.

«Никогда в жизни, — сказал один из наших товарищей, поражённый увиденным, — я не был в стране, где кофе, сигары, ром, революция и интернационализм столь крепки».

Мы с Модисе имели возможность обменяться опытом с членами Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти из Сальвадора, который рассматривался кубинцами как одно из наиболее творческих и самостоятельных партизанских движений. Они сражались против поддерживаемой США военной диктатуры и создали народную милицию, вооружённую самодельным оружием и дополняющую более высоко подготовленные партизанские подразделения. Эта милиция помогала более эффективно соединить партизан с массами. Такое сочетание различных форм борьбы очень заинтересовала Модисе и меня. Мы настаивали именно на таком подходе с учётом духа восстания, царившего в чёрных посёлках, и необходимости компенсировать несоответствие наших условий классическим условиями партизанской борьбы через укоренение вооружённой борьбы среди самих людей. Как сказал о своей маленькой, ровной стране Амилкар Кабрал из Гвинеи-Бисау: «Народ — вот наши горы».

Когда мы рассказывали о многих годах нашей борьбы в изгнании, это произвело впечатление на сальвадорцев. Руководитель их делегации, высокообразованный интеллектуал с усами в мексиканском стиле отдал должное упорству МК и сказал, что многолетний характер нашей вооружённой борьбы из далёкой заграницы, без «дружественных» границ был уникальным достижением. Он рассказал, что они только один раз направляли большую группу людей на подготовку за границу. Но поскольку возвращение их назад оказалось очень трудным, курсанты были деморализованы и, в конечном счёте, остались в качестве студентов в скандинавских странах.

Элеонора смогла прилететь из Лондона и присоединиться ко мне для очень редкого отпуска. После её прибытия мы присутствовали на официальном банкете, который давал Фидель Кастро в честь президента Мозамбика Ж. Чиссано, который сменил Самору Машела, погибшего в загадочной авиакатастрофе, к которой, как считали, приложили руку южноафриканцы. Пока мы с Модисе ждали своей очереди быть представленными Фиделю, одетому в военную форму, и его учтивому почетному гостю — Чиссано, я не мог отвести глаз от кубинского лидера.