Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе - Ронни Касрилс

Мы разбили лагерь на краю пустыни около центра добычи алмазов, города Джваненг. Когда спустились сумерки, мы оказались в объятиях звёздного неба, отдыхая с кружками кофе около костра, и, ощущая внутреннее чувство уверенности, беззаботно подначивали друг-друга. Через несколько дней, вернувшись назад в Габороне, я прочитал в местной газете о том, что Пик Бота, министр иностранных дел Южной Африки, посетил в Джваненге брата премьер-министра Ботсваны именно в тот же вечер, когда мы расположились лагерем неподалеку от этого города.

На следующий день, ближе к вечеру, после целого дня рискованной езды по бесконечным колеям, оставленным в песках огромными грузовиками-скотовозами, с редкими остановками для того, чтобы полюбоваться призрачными высохшими соляными озерами, мерцающими от жара пустыни, мы добрались до отдалённой точки, заранее намеченной, как место перехода границы. Высохшее ложе реки Молопо является южной границей Ботсваны с ЮАР. Вдоль неё идёт прочный пограничный забор. Низкая растительность в этом районе дополняется бахромой высокого кустарника, растущего вдоль берега реки и предоставляющего дополнительное укрытие. Мы оставили машину примерно в километре от точки пересечения границы. Мы находились приблизительно в двухстах километрах к северо-западу от училища сухопутных войск в Лохатле, и я подумал, что было бы интересно узнать, как идут учения 7-й дивизии. Если они намереваются усилить соединения на намибийско-ангольской границе, то через несколько недель их самолёты начнут полёты над местом нашего расположения и войска пойдут по шоссе Упингтон — Виндхук, расположенному к югу от нас.

А тем временем я вёл наши собственные силы вторжения через кустарник и деревья-колючки к месту пересечения границы. Мы лежали на животах и в угасающем свете наблюдали через бинокли, как полицейская машина ехала по гравийной дороге на южноафриканской стороне границы.

— Это последний патруль, — сказал я Дамьену и остальным. — Какой-нибудь случайный фермер, может быть, проедет здесь вечером — и всё.

Как только стемнело, мы двинулись в путь и начали перебираться через забор. Я оставил Винсента с АК-47 на границе, чтобы прикрыть нас, и пригнувшись, пошёл вместе с группой к гравийной дороге, находившейся в полукилометре. Мы были вооружены автоматами Калашникова и гранатами и готовы были к любому повороту событий. Я поставил две пустых банки от кока-колы на обочине дороги в сорока метрах друг от друга, что было сигналом для машины, которая должна была появиться через десять минут. Я раньше связался с нашим оперативником в Йоханнесбурге, с которым разработал такой план «подхвата» в чрезвычайных условиях. Пройти пешком 600 километров до Йоханнесбурга по такой местности группа не смогла бы ни при каких обстоятельствах. У нас не было контактов с местными жителями, хотя после снятия запрета с АНК в 1990 году я обнаружил, что население северной части Капской провинции и других сельских районов было настроено по-боевому. Мы разделились на две группы и стали ждать.

Я услышал звук двигателя задолго до того, как появилась сама машина. Когда появились лучи от фар, все пригнулись. В клубах пыли мимо промчался грузовичок фермера. Это меня обрадовало, ибо небольшое дорожное движение служило прикрытием для нашей машины. Она появилась через несколько минут, остановившись около второй банки. Я перекинулся парой слов с водителем, пока остальные забирались вовнутрь. Когда машина исчезла, я сильно сожалел, что не еду с ними в Йоханнесбург. В течение нескольких дней до этого я раздумывал, не проводить ли мне группу до места назначения, по крайней мере на субботу и воскресенье, рассчитывая, что Модисе ничего не узнает. В конце концов дисциплина взяла верх над желанием разделить опасности с этой группой.

Переменчивые судьбы борьбы против апартеида привели к спирали трагедий, которая, однако, увенчалась эпическим успехом в начале 80-х годов.

Пока я был на ботсванской границе, двое из моих товарищей, Джоб Тлабане, известный как Кашиус Маке, — член Штаба военного командования, и Селло Мотау, известный как Поль Дикаледи, — самый молодой член нашего командования в Мапуту, погибли в Свазиленде от рук ударной группы. Поль встретил Кашиуса в аэропорту Мотсапа. За ними следили с самого начала и устроили засаду неподалеку от университета.

Мой близкий друг Джереми Брикхил, член ЗАПУ, получил серьёзные ранения, но уцелел, когда бомба, заложенная в машину, взорвалась рядом с ним в Хараре в октябре 1987 года. Исполнителями этой попытки убийства была группа родезийцев, находившихся на службе Претории. Они были арестованы после того, как совершили другие зверства в Зимбабве. Одно из них заключалось в том, что они наняли ничего не подозревающего человека, чтобы он доставил машину с заложенной в её багажник бомбой к дверям представительства АНК в Булавайо. Несчастный водитель был разорван на куски, когда те, кто его нанял, взорвали эту бомбу радиосигналом с места наблюдения. Обитатели дома, к счастью, отделались незначительными травмами.

Эта же тенденция продолжалась и в 1988 году. В январе один из наиболее близких молодых помощников Модисе Джекоб Моликване, известный как Биза, был застрелен в машине около Френсистауна вблизи границы Ботсваны с Замбией. 28 марта руководитель нашего регионального командования в Ботсване Чарльз Макоена, известный как Наледи, который пережил мятеж в Панго, был застрелен вместе с тремя неповинными женщинами, гражданками Ботсваны, во время налёта на его дом в Габороне. Дом был сожжён. Незадолго до этого, 19 марта, представитель АНК во Франции Далси Септембер погибла от рук убийцы на пороге своей квартиры в Париже. Мой младший сын Кристофер жил у неё всего за несколько недель до этого. Мир содрогнулся, когда в телевизионных кадрах увидел Альби Сакса, чудом оставшегося живым, но с оторванной рукой, уносимого от его взорванной машины в Мапуту 7 апреля.

Сообщение о попытке покушения на Альби застало меня, когда мы с Модисе были на Кубе. Мы встречались с нашими курсантами и вели переговоры о дальнейшей помощи со стороны Кубы, которая, несмотря на свои экономические проблемы, была готова в духе интернационализма продолжать оказывать нам поддержку. Посещение этой страны очень вдохновляло. Куба сохраняла энтузиазм и оптимизм и через тридцать лет после революции.

Эту неистребимую браваду можно было особенно почувствовать на выходе из Музея революции, где висел плакат с надписью: «Спасибо», адресованный «лучшим агитаторам» за революцию — Батисте и Рейгану.

Куба находится всего в 90 милях от Флориды. Перед революцией ею фактически управляла мафия. Кроме экспорта сахара, другими источниками иностранной валюты были азартные игры и проституция. Вежливо выражаясь, Фидель совершил революцию во дворе у США. Но по народному определению, она произошла у них в заднице.