Фавориты Фортуны - Колин Маккалоу

Марк Юний Брут, долго сидевший тихо, как мышь, наконец набрался сил:

— Если губернатор втянут в серьезный военный конфликт в своей провинции, должен ли он оставить провинцию в конце года?

— Нет, — ответил Сулла. Он немного помолчал, раздумывая, потом продолжил: — Может случиться даже так, что у Сената не будет другого выбора, как послать действующих консулов на войну за рубеж. Если Рим открыт для нападения со всех сторон, трудно придумать, как можно избежать этого. Я только прошу Сенат очень внимательно рассматривать альтернативы, прежде чем посылать консулов за границу или продлевать срок службы губернатора.

Когда Мамерк поднял руку, прося слова, сенаторы насторожились. К этому времени его уже очень хорошо знали как марионетку Суллы. Он всегда задавал вопросы в угоду диктатору. И все знали, что то, о чем он собирался спросить, представляло собою очередное сообщение Суллы, преподанное в виде ответа на вопрос.

— Можно я предложу гипотетическую ситуацию? — спросил Мамерк.

— Конечно! — добродушно разрешил Сулла.

Мамерк поднялся с места. Так как он был действующим претором по делам иностранцев, то сидел на подиуме в дальнем углу зала, где помещались все курульные магистраты. Поэтому, когда он встал, его увидели все. Новое правило Суллы, запрещавшее покидать место во время выступления, делало сенаторов, занимающих места на курульном подиуме, единственными, кого могли видеть все присутствующие.

— Предположим, наступает год, — осторожно начал Мамерк, — когда Риму действительно угрожают со всех сторон. Консулы и все преторы, которые были в наличии, уехали сражаться. Или, скажем, действующие консулы в военном отношении не слишком сильны, чтобы их можно было послать на войну. Предположим, губернаторов недостаточно — может быть, один или два убиты варварами или умерли по другим причинам. Предположим, в Сенате нельзя найти людей опытных или способных, кто хочет или может принять на себя командование или стать губернатором. Если ты лишил народные собрания права обсуждать дела и выносить решения и отдал эти права Сенату, то что должен делать в этом случае Сенат?

— О, какой великолепный вопрос, Мамерк! — воскликнул Сулла, словно вовсе не он заранее сформулировал все это. Он стал перечислять пункты по пальцам. — Рим осажден со всех сторон. Нет ни одного курульного магистрата. Нет ни консулов, ни экс-преторов. Нет сенатора с достаточным опытом или способностями. Но Риму нужен другой полководец или губернатор. Правильно? Я правильно понял?

— Правильно, Луций Корнелий, — с серьезным видом подтвердил Мамерк.

— Тогда, — медленно проговорил Сулла, — Сенат должен поискать нужного человека вне стен Сената, разве не так? Ситуация, о которой ты говоришь, обычными путями неразрешима. В данном случае решать проблему следует необычным способом. Другими словами, обязанность Сената — найти для Рима человека, известного исключительными способностями и обладающего опытом, и дать этому человеку все полномочия, необходимые для принятия на себя командования или обязанностей губернатора.

— Даже если он вольноотпущенник? — спросил Мамерк, пораженный.

— Даже если он вольноотпущенник. Хотя я бы сказал, было бы лучше, если бы он был всадником или центурионом. Я знал одного центуриона, который взял на себя командование рискованным отступлением, был награжден венцом из трав, а потом получил тогу с пурпурной каймой курульного магистрата. Его звали Марк Петрей. Без него много было бы потерь и армия не смогла бы продолжать сражаться. Он стал сенатором и пал с честью во время Италийской войны. Его сын сейчас среди моих новых сенаторов.

— Но Сенат не может законным образом дать человеку не из своих рядов полномочия полководца или губернатора! — возразил Мамерк.

— По моим новым законам Сенат будет обладать таким правом. И я называю такое губернаторство или командование «специальным поручением». Я даю Сенату необходимые полномочия наделять такими поручениями — с любой степенью власти, которая окажется необходима! — любого гражданина Рима, даже вольноотпущенника.

— К чему он клонит? — прошептал Филипп Флакку, принцепсу Сената. — Я никогда подобного не слышал!

— Хотел бы я знать, но не знаю, — еле слышно ответил Флакк.

Но Сулла знал, и Мамерк догадывался об этом. Это был еще один способ связать Гнея Помпея Магна, который отказывался становиться сенатором, но благодаря всем ветеранам своего отца представлял собой военную силу, с которой приходилось считаться. Сулла не мог допустить, чтобы какой-либо полководец был в состоянии повести армию на Рим. Он, Сулла, останется последним, так он решил. Поэтому если времена изменятся и Помпей превратится в угрозу, то нужно, чтобы законный орган — Сенат — дал Помпею возможность законно проявить свой недюжинный талант. Сулла намеревался узаконить то, что имело здравый смысл.

— Мне остается определить, что такое измена, — объявил Сулла несколько дней спустя. — Пока мои новые законы не вошли в силу, некоторое время назад существовало несколько разных видов измены, от perduellio до maiestas minuta — от «большой измены» до «малой измены» и различные градации измены между ними. И все эти измены не имели точного определения. В будущем все дела об измене будут слушаться в quaestio de maiestate, в моем постоянном суде по делам измены. Обвинения в измене, как вы вскоре поймете, будут предъявляться в основном губернаторам провинций или полководцам, участвующим в войнах. Если римский гражданин совершает измену на территории Рима или Италии, то он становится объектом единственного судебного процесса, который я разрешу осуществлять народному собранию. Этого человека будут судить за «большую измену» в Центуриатном собрании, и, следовательно, наказание останется прежним — смерть на кресте, подвешенном к «несчастливому» дереву, не дающему плодов.

Он помолчал, чтобы дать время усвоить сказанное, потом продолжал.

— Нарушение любого из перечисленных пунктов будет считаться изменой:

• Губернатору провинции запрещается покидать свою провинцию.

• Губернатору провинции запрещается разрешать своей армии выступать за пределы провинции.

• Губернатору провинции запрещается начинать войну по своей инициативе.

• Губернатору провинции запрещается вторгаться на территорию царя-клиента без официального разрешения Сената.

• Губернатору провинции запрещается вступать в сговор с царем-клиентом или любым иностранным лицом с целью изменить статус-кво любого иностранного государства.

• Губернатору провинции запрещается набирать дополнительные войска без согласия Сената.

• Губернатору провинции запрещается принимать решения или издавать указы, которые изменят статус его провинции, без официального согласия Сената.

• Губернатору провинции запрещается оставаться в провинции более тридцати дней после прибытия в эту провинцию его преемника, назначенного Сенатом.

— Это все, — улыбнулся Сулла. — Положительная сторона всего этого в том, что человек, обладающий властью, сохраняет эту власть до тех пор, пока не пересечет священной границы Рима. Так было всегда. И я это подтверждаю.

— Я не понимаю, — сердито сказал Лепид, — к чему все эти специальные правила и инструкции?

— Послушай, Лепид, — устало сказал Сулла, — ты сидишь здесь, глядя прямо на меня. Меня! Человека, который делал почти все из запрещенного в моем списке! Я имел для этого основания! Я был незаконно лишен власти и командования. Но теперь я здесь принимаю законы, которые сделают невозможным для любого человека лишить другого его власти и командования! Ситуация, в которой оказался я, не должна повториться. Поэтому тот, кто нарушает что-либо из моих запретов, будет виновен в измене. Никому не дозволено даже думать о том, чтобы выступить на Рим или вывести свою армию из своей провинции в направлении Рима. Те дни закончились. И я сижу здесь, чтобы доказать это.

В двадцать шестой день октября племянник Суллы Секст Ноний Суфен (младший сын сестры Суллы) участвовал в первом представлении того, что должно будет стать ежегодными Победными играми — ludi Victoria. Игры закончились в Большом цирке в первый день ноября, в годовщину битвы у Коллинских ворот. Это были хорошие Игры, но большого впечатления они не произвели, разве что впервые за сто лет проводились Троянские игры. Толпе они понравились из-за новизны — сложной серии трюков, показанных всадниками, юношами непременно знатного происхождения. Греция, однако, не пришла от этого в восторг. Суфен прочесал всю Грецию в поисках атлетов, танцоров, музыкантов и затейников, так что Олимпийские игры, проводимые в то же время года в Олимпии, стали абсолютным провалом. И — потрясающий скандал! — младший сын Антония Оратора, Гай Антоний Гибрида, покрыл себя позором, сам управляя колесницей в одном из заездов. Если для знатного человека участие в Троянских играх было просто стремлением отличиться в обществе, то управлять колесницей для знатного человека — верх неприличия.