Избранные труды. Норвежское общество - Арон Яковлевич Гуревич

берега которой он был убит. Поскольку земля «innangarös» была собственностью отдельного хозяина, то и кит, пойманный у ее берега, целиком доставался ему. Поскольку же альменнинг считался собственностью короля, то и кит, убитый у берегов общинных земель, должен был принадлежать королю. Сложнее обстояло дело при поимке кита у берега той земли, которая являлась индивидуальным владением, но была расположена за пределами двора. В этом случае кита делили пополам.

Следовательно, владелец земли «ütangarös» имел на нее более ограниченные права, нежели на землю «innangarös»218. Чем это объяснить? По-моему, ответ можно почерпнуть в приведенном постановлении. Владения «ütangarös» представляли собой как бы переходную форму от общинной земли (альменнинг) к индивидуальной собственности. Именно поэтому, очевидно, право владельца на землю «ütangarös» было ограниченным, но зато король также имел на нее некоторые права, в данном случае право на половину выловленного кита219.

Неполнота прав бонда на ту часть его земельного владения, которая была расположена за оградой усадьбы, объясняется тем, что этот участок был выделен из общинных земель. В подтверждение можно сослаться на титул 19-й вводной части «Законов Фростатинга», относящейся к 1260 г.: «Что касается земли, которая, как говорят, лежит за пределами двора (útan stafs) и выделена из общих земель, то мы желаем, чтобы между королем и крестьянином (kari) соблюдались такие законы и обычаи, какие существуют в южной и восточной частях королевства, и чтобы исполнялись такие повинности, какие там назначит король»220. Упоминаемые здесь stafar — это столбы, на которых держалась ограда усадьбы; иначе говоря, термин «útan stafs» равнозначен термину «útan garös». Как видим, владение útan stafs выделено из альменнинга. В цитированном постановлении оно названо eign (собственность), но существенно отличается от земли, входившей в состав двора крестьянина: за землю, выделенную из альменнинга, ее обладатель был обязан исполнять повинности в пользу короля и подчиняться установлениям, которые были введены королевской властью для всей страны, не только для Трандхейма.

Ранее мы уже убедились, что заимки из альменнинга могли производиться с разрешения короля. Если крестьянин занимал необработанную землю, то ему предоставлялись льготы в отношении исполнения обязанностей перед государством на первые несколько лет: так, он освобождался от обязанности принимать участие в береговой охране, лежавшей на всех землевладельцах. С другой стороны, если крестьянин хотел передать эту землю кому-нибудь для обработки, то закон 1260 г. рекомендовал сдавать ее на 6 лет также на льготных условиях, а именно, без уплаты ренты. Получивший землю лейлендинг должен был возделать пашню, привести в порядок луг и возвести строения221. Однако на владельца заимки возлагалась с самого начала повинность по содержанию нищих, распространявшаяся на всех землевладельцев, и он должен был являться в местное судебное собрание по всем вызовам. Об исполнении своих обязанностей он договаривался с «теми, кто живет ближе всех к этой необработанной земле, на условиях, которые сведущие люди сочтут справедливыми»222. В постановлении предусматриваются два возможных случая заимки. Во-первых, «человек жнет, но не засевает необработанную землю», владельцем которой он считается. На владельца возлагалась здесь лишь часть названных выше обязанностей; от участия в охране морского побережья он был свободен. О втором возможном случае сказано: «Но если он не только жнет, но также и засевает землю, то он обязан принимать участие в ополчении (leiöangr)». Очевидно, при этом за данным владельцем уже признавалось право собственности на землю; по крайней мере, оно делалось более полным в результате возделывания земли. Здесь мы снова сталкиваемся с представлением о том, что право собственности крестьянина на землю вытекало из факта ее обработки.

Насколько можно судить по данным областных законов, освоение новых земель поощрялось. Не только король давал льготы лицам, бравшим в альменнинге невозделанную землю для обработки, но и частные владельцы, отдавая такие участки лейлендингам, делали им некоторые уступки. Так, если лейлендинг засевал уже обработанную землю, а затем покидал участок, он не получал ничего. Если же он возделывал новую землю в пределах усадьбы, ему, в случае ухода, возвращали цену семян. Но если он поднимал новь вне усадьбы, то ему причиталась уже половина урожая, даже если он покидал землю до наступления жатвы223. При этом в судебнике делается характерная оговорка: «если он огородил землю». В результате подъема нови происходило увеличение размеров усадьбы. Подобным образом в пределах усадьбы мог оказаться и участок, выделенный из горного пастбища. Поджог ограды вокруг этого участка, равно как и поджог чужого урожая или двора, карался уплатой возмещения за нарушение права собственности. В «Законах Фроста-тинга» подчеркивалось, что приведенное предписание касалось тех участков горного пастбища, которые были огорожены, т.е. не принадлежали к альменнингу224.

Следовательно, выделение участка из общинных земель в пользу отдельного хозяина могло пройти две стадии. На первой, охарактеризованной выше, выделенная доля оставалась землей ütangarös или útan stafs, хотя она более не входила и в состав альменнинга225. Как уже отмечалось, король сохранял на этой стадии часть своих прав на участок, что свидетельствует о неполном выделении земли из общинной собственности. Недаром относительно прав на участки, расположенные ütangarös, зачастую возникали споры. Как сказано в «Законах Гулатинга», «когда бы ни возник спор из-за горного пастбища (sætr), или части лесистой земли (markteig), или пограничной борозды (markreinu) вне двора, решение принимает тот, кого укажут свидетели... Если спорят о горном пастбище или доле в лесу, пусть ее получит тот, кто владел ею с неоспоримым и неопороченным правом в течение 20 лет или более, если об этом известно свидетелям»226. Право на участок, выделенный из альменнин-га, проистекало, таким образом, из его фактической обработки в течение длительного времени. Однако применительно к земле ütangarös право владельца не было полным. Другие общинники в какой-то мере сохраняли по отношению к этой земле право пользования227.

Второй стадией включения участка, выделенного из альменнинга, в индивидуальную усадьбу было превращение его из земли ütangarös в землю innangarös228. На этой стадии владелец приобретал по отношению к участку земли более полное право собственности, нарушение которого каралось по всей строгости закона. Следовательно, различия между владениями ütangarös и innangarös не исчерпывались местоположением участков земли в усадьбе, но были связаны со степенью выделения земельных владений из альменнинга и превращения их в индивидуальную собственность229.

Я попытался вскрыть некоторые характерные черты раннесредневековой норвежской общины. Показания ранних памятников права хорошо согласуются с данными археологии и топонимики. Думается, что подобная постановка вопроса позволяет лучше проследить исторический путь эволюции общины, нежели привлечение свидетельств, относящихся к более поздним периодам.

Отсутствие деревни и распространенность поселений хуторского типа