Джек Абсолют - Крис Хамфрис

В расположении полка Джек разжился всем необходимым для того, чтобы переждать некоторое время в лесу. При необходимости он мог бы продержаться там целую зиму, подобный опыт у него уже имелся.

Когда Джек, пробираясь по переулку позади дома Луизы, подвел коней к черному ходу и привязал их, на колокольне стоявшей на углу церкви зазвонил колокол. Полночь. Звуки боя к тому времени стихли: мятежников отогнали от города или они отступили сами. Эта атака была самой крупной, однако далеко не первой: Вашингтон постоянно тревожил англичан, не давая им покоя даже в столице.

Дом выглядел покинутым, фонарь над парадным входом не горел. Задняя дверь стояла открытой, но света не было и там. Луиза приняла меры предосторожности.

На ощупь, как крот, Джек добрался до лестницы, молча поднялся наверх и лишь на площадке верхнего этажа шепотом позвал:

— Луиза!

Тишина продлилась чуть дольше, чем требовалось для ответа, а когда из спальни все же донеслось тихое: «Я здесь», что-то в голосе девушки побудило Джека потянуться за одним из двух висевших на поясе пистолетов. Щелчок взведенного курка показался оглушительным в темном, погруженном в молчание доме. Медлить было нельзя, и Джек, приставив ствол к двери, толкнул ее.

Она отворилась с уже знакомым ему скрипом.

В помещении царил почти полный мрак, лишь у окна, впускавшего в комнату ночь, оттенок темноты был не столь густым. А в следующее мгновение тьму с пугающей неожиданностью прорезал свет. На письменном столе стояла зажженная и накрытая шляпой лампа; теперь эту шляпу сняли.

После непроглядной темноты свет лампы слепил, словно полуденное солнце. Джек прищурился, чтобы увидеть цель, но, поняв, что в комнате находится около пяти человек, медленно опустил ствол.

— Джек, дорогой, заходите, заходите, пожалуйста.

Сидевший за письменным столом Джон Андре обернулся посмотреть на него.

— И положите этот пистолет, ладно? Право же, он вам больше не понадобится.

Джек постоял на пороге, пока его глаза не приноровились к свету и он смог разглядеть присутствующих. Один солдат стоял у окна, за спиной Андре, другой положил мушкетон на комод. Энтони Гервей, Боб Акр по пьесе, находился возле. В одной руке он держал пистолет, другая лежала на плече Луизы, сидевшей опершись спиной о изголовье.

— Джек, я...

Она попыталась встать, но младший лейтенант надавил ладонью на ее плечо.

— Не волнуйтесь так, дорогая, он знает, что это не ваша вина. — Андре заботливо кивнул ей и снова повернулся к Джеку. — Дело в том, что мы уже некоторое время держали ее под наблюдением. То, что она была такой чертовски прекрасной актрисой, пошло на пользу делу. Ничто не сближает людей так, как любовь к театру, верно?

— И какая была необходимость вести тщательное наблюдение за мисс Риардон? — Джек был вполне доволен тем, как уверенно прозвучал его голос. — Помимо самой очевидной, разумеется.

— Ох, Джек! — Андре добродушно рассмеялся и снова повернулся к столу. — Будьте добры, подойдите сюда. Мне хотелось бы узнать ваше мнение по одному вопросу. Сержант, освободите капитана Абсолюта... прошу прощения, майора Абсолюта от лишней тяжести в виде всяческого оружия, хорошо?

Джек опустил взведенный курок и передал сержанту пистолет, который держал в руке. За ним последовал и второй, висевший на поясе. Потом Джек подошел к Андре и остановился позади него. На столе лежал раскрытый дневник Луизы.

— Знаете, она пыталась сжечь его, когда мы пришли. Но дрова отсырели, так что тетрадь почти не пострадала.

Андре перелистал страницы и нашел то место, где проявились невидимые чернила.

— И вот о чем я подумал, Джек, ведь она... Как бы это сказать? Она играла вами. И вы это недавно обнаружили. Это ведь ваша работа?

Он указал на расшифровку.

Джек пожал плечами. Отрицать не имело смысла.

— Сколько времени потребовалось вам, чтобы разгадать шифр?

— Полночи.

— Вот как! — Андре, казалось, это порадовало. — А я справился с этим за час.

— Что ж, — буркнул Джек, — вы моложе меня.

Андре улыбнулся.

— А тайные чернила? У меня есть симпатический проявитель. — Он показал маленькую стеклянную бутылочку. — Но мы получили его совсем недавно, задержав агента с письмами, которые были написаны этими чернилами. К тому же этот реактив обычно окрашивает буквы в зеленый цвет, тогда как ваш, — он всмотрелся, — в желтый. И как это вам удалось? Поверьте, мною движет профессиональное любопытство, не более.

Джек глянул на Луизу.

— Я предпочел бы не говорить. Может быть, в другой раз.

Андре нахмурился.

— Ну ладно, не буду настаивать. Я все же надеюсь, что такая возможность нам представится.

Он снова посмотрел на текст в дневнике.

— Я так понимаю, что мисс Риардон является «Диомедом», и ей же присвоен номер шестьсот сорок два. Но тут очень часто попадается другой номер — пятьсот девяносто семь. Надо полагать, под ним скрывается тот, кто руководит ее деятельностью. Руководит непосредственно, то есть не из стана мятежников. Нет, это предатель, пребывающий среди нас. Но если это так, то кто же он? — Андре поднял глаза. — Есть какие-нибудь предположения?

— Возможно, — осторожно промолвил Джек, не совсем понимая, что за игру ведет штабной разведчик.

Конечно, если Андре согласен видеть в нем простака, обманутого Луизой и только сейчас понявшего, что к чему, это Джеку лишь на руку. Прослыть глупцом иногда бывает выгодно, а вот козырную карту — фон Шлабена — можно до поры попридержать в рукаве. До тех пор, пока не удастся узнать побольше.

Впрочем, и сам Джек, и Андре, будучи офицерами разведки его величества, прошли одну школу и прекрасно понимали, каких правил выгоднее всего придерживаться на допросе. Молчать бессмысленно, но выдавать информацию следует лишь под нажимом, малыми порциями и всегда в обмен на что-то.

— Никаких «возможно». — Голос майора понизился почти до шепота. — Уж вам-то, конечно, это известно. Я бы сказал, лучше, чем кому-либо другому.

Неожиданно лицо Андре заострилось, утратив мальчишеские черты. Он вскочил и, уставясь на Джека, выкрикнул:

— Вы и есть этот изменник, сэр! Вы — пятьсот девяносто семь!

Джек отшатнулся. В первый момент он не мог даже возразить, ибо от возмущения у него перехватило дыхание. А вот Луиза, как всегда, отреагировала быстро.

— Это неправда, — возразила она, движением плеча стряхнув руку Гервея и поднявшись с кровати. — Обо всем этом Джек знает очень мало. Да и ту малость выведал лишь тогда, когда мы стали любовниками.

— Любовниками? Как вижу, вы осознаете отчаянность своего положения настолько, что даже не заботитесь о своей репутации, — со злобой и раздражением произнес Андре. — Как видно, Джек Абсолют и вправду являет собой воплощение героя-любовника, что на сцене, что в жизни. — Он фыркнул. — Ну что ж, может быть, тогда вы раскроете мне тайну личности этого пятьсот девяносто седьмого, мадам? Соблаговолите сделать это во имя любви!