Я иду искать - Макс Фрай

– Ну наконец-то! Давай быстро сюда!

– Сейчас, подожди, – крикнул я. Повернулся к Нумминориху, скомандовал: – Закрывай глаза. Возражения не принимаются, сам видишь, все уже всех нашли.

В Зале Общей Работы было безлюдно. И так хорошо, что я чуть не разрыдался от невозможности остаться здесь навек: удобные кресла, уютное сияние газовых светильников, кувшины из-под камры на столе. Возможно даже не совсем пустые. Я бы с удовольствием проверил, будь у меня на это пара-тройка лишних минут. Ладно, пусть Нумминорих сам проверяет. Он заслужил как никто.

– Всё, – сказал я, отпуская его руку. – Открывай глаза, мы на месте.

Он кивнул, рухнул в ближайшее кресло, закрыл лицо руками, сказал почти неразборчиво:

– Давай, дуй обратно. Со мной всё в порядке.

– Точно?

– Если даже нет, то только в том смысле, что очень уж хорошо снова стать живым. Немного чересчур хорошо. Но с этим я точно справлюсь.

Ну, в общем, да.

– Где тебя вурдалаки носили? – сердито спросил Мелифаро. – Ты что, передвигался по коридору ползком? Сохраняя полную секретность?

– Просто не хотел нарушать своим грубым вторжением такую трогательную интимную сцену, – огрызнулся я.

Сцена и правда была хоть куда. Мелифаро в своих чудовищных валенках, которые, как внезапно выяснилось, обладали не только убийственной харизмой, но и дивной способностью светиться в темноте, стоял на буйно зеленеющем весеннем лугу, когда-то бывшем просторной комнатой с большими окнами и низким потолком, и сжимал в объятиях белокурую Айсу. Они были красивой парой, но судя по неприветливому выражению лица и яростным попыткам высвободиться, леди испытывала к своему кавалеру недостаточно нежные чувства. Вот ведь кремень девица. Никаким обаянием её не проймёшь.

Увидев Айсу, я ощутил противоречащее здравому смыслу, но оттого не менее сильное желание немедленно от неё избавиться – зачем нам эта леди, уберите её отсюда, пусть идёт, откуда пришла и не мешает мне искать Карвена.

Но я, конечно, взял себя в руки. И мрачно подумал: так, чего доброго, умение повиноваться необходимости станет дурной привычкой. Прощай тогда моя развесёлая жизнь.

Айса же при виде меня заметно приободрилась и потребовала:

– Скажи, чтобы он меня немедленно отпустил! Я со времени возвращении я не то что ни единого закона не нарушила, а даже своей дурацкой лицензией толком не воспользовалась. И, между прочим, нахожусь у себя дома. Эта усадьба раньше принадлежала моему прадеду. А теперь – матери. И нам с вами ещё предстоит большой и неприятный разговор о нарушении границы частных владений. У твоего коллеги, как я понимаю, никакого ордера нет.

– Что касается законов, лицензий, ордеров и прочих формальностей, то даже одной попытки провести со мной воспитательную работу при помощи малоизвестного уандукского фокуса достаточно, чтобы загреметь в Холоми на дюжину лет, – усмехнулся я. -Такой уж я неприятный человек, что накладывать на меня даже самые безобидные заклинания себе дороже. Статью о полной неприкосновенности чиновников высшего ранга пока никто не отменял. Безобразие конечно. Но это так.

Слушая меня, Айса изо всех сил старалась изобразить на лице выражение оскорблённой невинности. Результат выглядел настолько неубедительно, что сердце разрывалось от жалости и стыда. Всё равно что на первой репетиции самодеятельного театра при казармах Королевской гвардии трезвым присутствовать.

– А ведь спорю на что угодно, была ещё и вторая попытка, – добавил я.–Не далее как сегодня днём. Кстати, по моим ощущениям, вполне удачная, прими поздравления, разговаривать с тобой мне до сих пор совершенно не хочется. Мучаюсь страшно, но, как видишь, терплю. А для тебе это уже удвоение минимального срока. Если не утроение. Даже думать не хочу, к чему нас приведёт такая арифметика, поэтому есть предложение: давай на какое-то время забудем о существовании Кодекса Хрембера. Сделаем вид, будто его отменили, всюду воцарилась анархия, а тебя просто поймали в лесу два здоровенных мужика и не хотят отпускать. Самое время попробовать с нами договориться. Не факт, что получится, но вдруг повезёт?

– Она кстати и меня попыталась приворожить, – вставил Мелифаро. –То есть, наоборот, отворожить. Предполагалось, что в результате искусного чародейства я осознаю всю свою предыдущую жизнь, приведшую меня в этот дом, одной большой роковой ошибкой и, покаянно рыдая, уйду восвояси. Но такой ерундой меня даже в двадцать лет[39] было не пронять. Мой братец, когда гостил у нас между рейсами, пытался использовать эти грешные уандукские приёмы, чтобы отбить у меня желание рыться в его вещах. Первые несколько разу него получилось. Но потом я проанализировал происходящее, сопоставил некоторые факты и сообразил, что когда мне очень не хочется лезть в Анчифин сундук, это означает, что именно там спрятано всё самое интересное. Например, заряды для бабума. Или даже ташерский арбалет...

– Отлично. Значит, у тебя была возможность опознать воздействие уандукского заклинания. У меня пока одни догадки, а у тебя – компетентное свидетельство. У леди становится всё больше причин с нами дружить. Кстати, если тебе надоело с ней обниматься, можешь её отпустить.

– Так убежит же, – удивился Мелифаро. – Знаешь, как она вырывалась? Не то чтобы это большая проблема, но хотелось бы обойтись без дополнительных погонь.

– Ну так я сперва приняла вас за поселившегося в доме бродягу, – объяснила Айса. – А потом... считайте, просто обнаружила, что вы не в моём вкусе. Сердцу не прикажешь.

– Далеко не убежит, – пообещал я. – Если что, просто встану на её след, и леди Шимора сразу убедится, что все эти ужасы, которые обо мне рассказывают, не столько порождение буйной фантазии столичных журналистов, сколько жалкая попытка хоть немного приукрасить крайне неприятную правду.

– Перебор, – мрачно сказал Мелифаро. – Леди Шимора, конечно, пару раз пнула меня локтем в живот, но я не настолько мстителен, чтобы спускать по её следу тебя.

– Да не убегу я никуда! – горячо воскликнула Айса. – Делать мне нечего – убегать, а потом всю жизнь от вас прятаться, ни единого путного преступления при этом не совершив. Проще остаться и разрешить это недоразумение.

Высвободившись из ослабевших объятий Мелифаро, она добавила:

– Честно говоря, даже как-то обидно. Сидела дома, как дура, ходила на службу, как приличный чело... совсем конченая дура. Нормальные люди сперва развлекаются от души, а уже потом приходят к такому печальному итогу: ночь, разрушенная дедовская усадьба, Тайный Сыск, сбежавший сообщник...

– Вот кстати. Где Карвен?