Самое Тихое Время Города - Екатерина Кинн

– Как пусто и как тихо, – прошептала Анастасия. – Я и не думала, что в Подмосковье еще остались такие места. Словно мы где-то совсем-совсем в другом месте.

– Шоссе не слышно, – шепотом проговорил Игорь.

Они переглянулись.

– Мы и вправду не здесь. То есть не там, – прошептала в ответ Анастасия.

Они снова вплыли в лес, в черный коридор, в ущелье, где над головой узкой полосой тянулось полное звезд небо, а под бортом стеклянно чернела полная звезд река. Небо медленно поворачивалось вокруг Небесного Гвоздя. Тихо и низко журчала вода, порой с ветки падала в воду капля, где-то далеко крикнула три раза ночная птица. Вдалеке кто-то пел, но слов было не разобрать, а потом голос замолк. Заржала лошадь. Туман медленно затягивал воду позади лодки, отрезая путь назад. Ночь была огромна, бездонна и полна тайны. Но в ней не было страха.

Впереди вдруг сильно плеснуло.

– Рыба играет? – одними губами прошептал Игорь.

Снова плеснуло. И снова. Кто-то ритмично шлепал по воде. Игорь покрепче стиснул шест. Лодка выплыла из леса, в яркий лунный свет. По обе стороны к реке спускались холмы, и на берегу сидела серебряная девушка с длинными волосами и болтала в воде рыбьим хвостом.

– Мама, – ойкнула Анастасия. – Русалка!

Русалка резко повернулась к лодке и точно так же ойкнула.

– Мама! – Она плюхнулась в воду и нырнула, но тут же наполовину высунула голову и уставилась на них любопытными глазами.

Игорь сидел, вцепившись в шест, и чувствовал себя полным идиотом. Ему было смешно.

– Эй, – окликнул он русалку, – скажите, пожалуйста, куда нам плыть?

Русалка, чуть осмелев, вынырнула, схватилась мокрой рукой за борт. Физиономия у нее была почти детская – с круглыми щеками и глазами, с вздернутым носиком и пухлыми губами. Она недоуменно огляделась по сторонам, затем спросила красивым звонким голоском:

– А тебе куда, добрый человек? Что ищешь-то?

– Мы ищем девочку, маленькую такую, с куклой, – с надеждой заговорила Анастасия.

– Не видела, – покачала головой русалка. – Да я только недавно приплыла, до того серый волк на берегу сидел. Может, он видел.

– А где найти серого волка?

– А не надо его искать. Вы вот плывите себе, плывите и доплывете до моста. А за мостом найдете избушку на курьих ножках. А там живет Баба-яга. Она все знает. Мое дело встретить да проводить, а уж она сама решит, что гостю сказать да какую дорогу указать.

Русалка еще некоторое время плыла за лодкой, рассказывая всякую всячину, а потом сказала, что ей дальше нельзя, распрощалась и поплыла назад. Анастасия недоуменно улыбнулась Игорю и пожала плечами. Игорь облегченно вздохнул про себя – она улыбнулась впервые с момента их встречи.

Мост был старый, потемневший от времени и ненадежный с виду. Причалить можно было только к правому берегу, там они и оставили лодку, почему-то уверенные, что если вернутся, то тут ее уже не застанут. На левом берегу в высокой мокрой от тумана траве змеилась широкая тропа. По ней они и пошли, совершенно не чувствуя ни голода, ни усталости.

Избушка на курьих ножках была как избушка на курьих ножках. Хотя и Игорь, и Анастасия представляли себе ее по-разному, но узнали сразу, с первого взгляда – она была именно такой, какой должна быть, и никакой другой. Наверное, и бабка в ней такая, как должна быть. И никакая другая.

Игорь глянул на Анастасию, поджал губы, крякнул и решительно подошел к избушке. Решимость тут и кончилась, потому что важно было с бабкой не напутать. Сказки все читали, но попадали в сказку отнюдь не все. Книжку в любой момент закрыть можно, а тут никуда не денешься, и все на своей шкуре…

– Избушка-избушка, – неуверенно попросил он, – встань ко мне передом, к лесу задом. Пожалуйста.

Избушка вдруг резко поднялась на необыкновенно высоких курьих лапах, заскрипела и начала медленно колыхаться и поворачиваться, топоча по и так вытоптанной до голой земли полянке. Внутри загромыхало – наверное, утварь полетела с полок. Понятно, почему бабка обычно такая злая и почему у нее в избушке всегда такой бардак.

Дверь распахнулась, оттуда высунулась встрепанная седая башка с громадным носом. Как бабка вообще с таким носищем ходила – непонятно, он просто обязан был перевешивать.

– Да что же это такое! Среди ночи! Ироды! – Бабка была не просто зла, она была очень зла. Чуть не рыдала. – До утра подождать не могли, а? – К бабкиным воплям аккомпанементом примешивался злобный кошачий мяв, растерянное блеянье, сердитое квохтанье и встревоженное карканье. Похоже, в избе спал целый зверинец.

Игорь стоял, разинув рот, не зная, как остановить словесный поток.

– Не могли! – вдруг крикнула Анастасия. – У меня ребенка украли, а я ждать буду?

Бабка перестала орать, чуть помолчала, затем продолжила уже просто брюзгливо:

– Ну и чего было избу крутить? В окно постучать нельзя, что ли?

– Не догадались, – развел руками Игорь.

С крыльца спустилась веревочная лестница.

– И кто вас только сюда прислал, – брюзжала бабка.

– Русалка, – ответил Игорь, помогая Анастасии залезть наверх.

– Русалка? – Бабка замерла на пороге. – Так вы что, ОТТУДА?

– Смотря что считать «тутом» и «тамом», – философски ответил Игорь, взбираясь на крыльцо. Внутри крепко пахло зоопарковой вольерой, пылью и травами, было темно и жарко, что-то меховое копошилось по углам. Бабка смахнула пыль с лавки передником, засуетилась у печки, бормоча:

– Что дело пытаете, оно видно… сейчас спроворим баньку, питье-угощение, поговорим, а потом и спать уложим…

– А можно без баньки? – робко осведомилась Анастасия.

– Нет! – рявкнула бабка. – Так положено.

После баньки оказалось, что изба чудесным образом преобразилась, как и бабка. Внутри было чисто, светло и уютно. На лавке растянулся черный кот, из-за печки торчала испуганная козья морда, курица с вороной мирно перекаркивались-переквохтывались на печке. Вкусно пахло пирогом и молоком, на отскобленном до золотистости столе стояли миски и кружки. А у печки хлопотала крепкая статная баба с крупноватым носом.

И пирог, и травяной чай, и молоко, и мед, и масло, и сметана – все было настолько вкусным, что оторваться было невозможно, и Анастасия, горестно вздохнув, плюнула на фигуру и принялась уплетать. Кот терся у ног, выклянчивая пирога. Игорь не устоял, и зверь ухватил добычу и, порычав для проформы, принялся за дело. Баба кинула взгляд на кота, но ничего не сказала. Потом из-за печки выбрался козел и стал ощутимо тыкаться под локоть, просовывая башку под руку, на стол. Игорь сунул ему в рот ломоть хлеба, и тот убрался. Хозяйка опять промолчала. Затем пожаловали курица с вороной. Сердитые, требовательные. Естественно, обделять этих двоих, после того как побаловали подачками их товарищей, было непростительно. Обе птицы получили по куску пирога и убрались восвояси. Курица, опровергая все пословицы, взлетела на балку под потолок, а потом перепорхнула на печку и долго там натужно квохтала. Хозяйка полезла на печь, что-то побормотала и спустилась с золотым яйцом. Сунула его куда-то, отерла руки и села за стол. Пока гости ели, она молчала. А потом, когда Игорь с Анастасией принялись благодарить, жестом остановила их.