Самое Тихое Время Города - Екатерина Кинн

– Ну потому сюда и не суются, – пробормотал себе под нос. – Лана, а не дадите ли вы свой договор, а?

Лана недоуменно кивнула и протянула листок Ли. Тот свернул его трубочкой и поднес к свету кубка.

– И что? – нетерпеливо вопросил Андрей.

Ли не ответил. Но свечение, казалось, вышло за пределы холста, и листочек, коснувшись его рассеянной полусферы, вспыхнул бледным, почти прозрачным необжигающим пламенем и исчез без следа. Даже пепла не осталось.

– Почти, – пробормотал Ли. – Но никогда – до конца, – еще более тихо.

Лана выскочила за рюкзачком с остальными бумагами.

Андрей не сводил с него глаз.

– Кто вы, Ли?

– Городовой, – пожал тот плечами. – Я пока побуду у вас. А вы мне расскажете все, что было с вами.

– Вы поможете?

– Я не могу помочь, – мягко сказал он. – Я могу выслушать. И если вопросы, которые вы мне зададите, уже будут содержать в себе скрытый ответ, я отвечу. Если вы уже что-то решили для себя и сделали выбор – я могу подтолкнуть вас в нужном направлении, и это все, что я могу сделать для вас. Рассказывайте и спрашивайте. А когда Анастасия с Игорем вернутся, тогда уж будем решать все до конца.

Андрей встал и вышел из комнаты. Вернулся он уже с коричневой тетрадкой и рюкзачком, который перехватил у Ланы. Все же увесистый. Не женское дело тяжести таскать.

– Вот. Это тетрадь Фомина.

– О как! – наклонил голову набок Ли. – Хорошо. Я с удовольствием посмотрю.

– Договора жечь будем? – деловито спросила Лана.

Ли поджал губы:

– Нет.

– Почему?

– Лана, это должно быть добровольно. Это каждый должен решить сам! Видите ли, – посмотрел он ей в глаза, – если бы вы не захотели этого сами – никакой огонь не сжег бы ваш договор. Никакой. Даже Чистый Пламень.

– Вы с ума сошли? – резко ответила Лана. – Они уже не могут пожелать свободы. Им надо ее дать! Немедленно!

– И что будет? – прищурился Ли. – Если они уже все равно что оболочки, заполненные чужой волей, то что останется?

Лана угрюмо посмотрела на него.

– Их все равно не вернуть! А башня рухнет! Ли, – Лана наклонилась и посмотрела ему в глаза, – если башня должна рухнуть, то пусть рухнет. Любой ценой.

– Нет, – так же жестко ответил Ли. – Каждый должен сам сжечь свой договор.

Лана села в кресло. Она была очень-очень зла.

– Вы не понимаете…

– Я как раз понимаю, – очень мягко, но решительно ответил он. – Я понимаю, что это жуткая, тяжелая работа – выискивать людей, пытаться им что-то втолковать. Но только так, Лана. Только так. И это ваша работа, – вдруг показал он на нее пальцем. – Вы были среди тех, кто привлекал слабых сих. Вы и должны вернуть их к свободе.

Лана молча сидела в кресле, и лицо у нее было серым. Воцарилась напряженная тишина.

– Кроме того, – уже мягче сказал Ли, – второй раз так не получится.

– Почему? – Лана с Андреем одновременно посмотрели на картину. Свечение угасло. Это была просто картина.

– Потому, что чудо бывает только раз, иначе оно перестает быть чудом. И потому, что увидевший свет Грааля, – он посмотрел на Андрея, – уже не принадлежит этому миру.

Стало слышно, как за стеной у племянника Марьи Николаевны распевает проигрыватель дурашливым и залихватским, не то мужским, не то женским голосом:

Купи себе кота, уравновесь свою природу!Коты такие умники, коту всегда ништяк!Когда над нашим городом раздастся гимн уродов,Вы выйдете на пару – ты и верный твой кошак![24]

Андрей против воли улыбнулся. Лана тоже.

– Значит, придется что-то делать. Но я не знаю, с какой стороны начать. Сжечь было так просто…

Глава 3

У ЛУКОМОРЬЯ ДУБ ЗЕЛЕНЫЙ…

Машина остановилась совершенно внезапно.

– Бензин кончился? – спросила Анастасия.

– Да нет, – ответил Игорь, ежась от знакомой дрожи. Даже говорить было трудно – челюсти не слушались. Переход близко. – Зажигание отказало. Словом, приехали. Выходим.

На дороге было пусто и темно. Только толстые лучи фар освещали указатель прямо на развилке – вправо «дер. Гадюкино», влево «дер. Большие Бодуны». А прямо за указателем уходила в темноту хорошо натоптанная тропинка.

– Направо пойдешь – по шее получишь, – пробормотал Игорь, помогая Анастасии выйти, – налево пойдешь – по шее получишь…

Запер машину.

– Пошли вперед, пока прямо здесь по шее не получили. Тем более что глаза туда и глядят.

И пошли они вперед.

Стояла холодная сентябрьская ночь. Небо было полно звезд, в их свете был виден лес далеко от дороги справа и слева и близкий лес впереди. Тоненький серпик молодой луны едва-едва поднимался над лесом и висел прямо над тропинкой. Пахло грибами и сырой землей.

– Не страшно? – спросил Игорь.

– Нет, – коротко и тихо ответила Анастасия.

Месяц потихоньку поднимался выше, и становилось все светлее. По тропинке было идти уже совсем легко, несмотря на корни, выпирающие из земли, словно вены, да на бугры, по которым тропинка то карабкалась вверх, то скатывалась вниз. Где-то вдалеке шумело шоссе, тоненькой ниточкой привязывая их к знакомой, стабильной реальности. Они шли молча, слушая лес и звезды, и время словно остановилось для них.

– Красиво, – прошептала Анастасия.

– Да. Сколько мы идем?

– Не знаю. Может, час. Может, пять минут. Не знаю. И сколько нам еще идти?

Игорь не знал, что ответить, но тут как по заказу прямо за поворотом тропинки открылась лесная речка. Обычная подмосковная лесная речка-переплюйка.

– Эй, смотрите, лодка! – крикнула Анастасия, показывая на какую-то темную штуковину наполовину в воде, наполовину на песке.

– А вы уверены, что нам надо в эту лодку?

Анастасия на мгновение остановилась, словно прислушиваясь.

– Мне кажется, что надо. Мы идем по какой-то дороге, и она предлагает нам выбор. Вот, мы не знаем, куда идти, – и попадается лодка. Мы можем сесть в нее, можем не сесть. – Она посмотрела на Игоря лунно блестящими глазами. – Надо идти. Именно куда глаза глядят, куда течет река… Давай сядем и поплывем.

Игорь улыбнулся:

– Ну давай.

Они спустились к мокрому берегу. Под ногой похрустывал песок, но берег был вязким, словно его изрядно затянуло илом. Лодка была старой, но крепкой, и на мокрых банках лежал шест. Игорь помог Анастасии забраться в лодку, а затем оттолкнул ее от берега. Река немного покружилась вокруг лодки в затоне, медленно развернула ее и неторопливо повела к западу, следом за месяцем, то ныряя в лес, то медленно плывя среди полей и холмов. Река сама несла лодку, и Игорю даже не приходилось отталкиваться шестом от близких берегов. Постепенно река стала шире.