Ликвидация враждебного элемента: Националистический террор и советские репрессии в Восточной Европе - Александр Решидеович Дюков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ближайшее время эта организация должна выпустить циркуляр № 1-ф, в котором будут даны практические указания повстанческим диверсионным ячейкам, действия коих распространяются в городах. С июля м-ца 1940 по 5 мая 1941 г. органами государственной безопасности по республике арестовано враждебного контрреволюционного элемента — 4.137 человек. Несмотря на проведенные репрессии огромное большинство враждебного Советской власти элемента в Литве остается нетронутым и является по существу базой для немецких разведывательных органов по созданию всевозможных контрреволюционных формирований.
В силу этого считали бы совершенно необходимым приступить к очистке Литовской ССР от контрреволюционного элемента, путем ареста и принудительного выселения наиболее активных категорий лиц»[835].
Операцию нарком госбезопасности Литвы предлагал провести очень масштабную; по его предварительным наметкам к аресту предназначались 19 610 человек (в т. ч. тысяча человек уголовного и бандитского элемента[836]), еще 2954 человека намечались к выселению[837]. НКГБ Литвы замахивалось очень широко: предполагалось так или иначе репрессировать большинство «бывших», занимавших в независимой Литве высокое должностное или общественное положение[838].
Судя по имеющимся документам, Гладков добивался принятия своей инициативы очень активно. Не ограничившись докладной запиской от 12 мая 1941 г., он 13 мая продублировал ее телеграммой на имя наркома госбезопасности СССР Меркулова[839]. В Москву была также направлена еще одна докладная практически аналогичного содержания[840].
Предложение Гладкова встретило поддержку в Москве; уже через несколько дней, 16 мая 1941 г. в НКВД СССР был подготовлен проект совместного постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О мероприятиях по очистке Литовской ССР от антисоветского, уголовного и социально-опасного элемента»[841].
Сравнение проекта постановления о депортации с предложениями наркома госбезопасности Литвы Гладкова позволяет выявить весьма любопытный момент. Москва согласилась с необходимостью проведения акции по изъятию «контрреволюционного элемента», однако серьезно ограничила подлежащие изъятию контингенты[842]. НКГБ Литвы предлагало зачистить республику от всех «бывших», однако в Москве на это не согласились. «Бывших» (за исключением крупных предпринимателей и чиновников) следовало репрессировать только при наличии на них компрометирующих материалов. Эта поправка серьезно снизила количество депортируемых; если 12 мая НКГБ Литвы предлагало арестовать 19 610 человек (предупреждая, что эта цифра впоследствии возрастет)[843], то в итоге при депортации из республики было арестовано почти вчетверо меньше — 5664 человек[844]. В состав подлежавших депортации были включены и «контрреволюционные элементы» из числа польских беженцев, указание о выселении которых было дано еще в декабре 1940 г.
Проект постановления лег на стол руководству страны, и тут в него были внесены новые принципиальные коррективы. В проекте предлагалось провести депортацию лишь с территории Литвы, однако в Кремле решили распространить действие постановления и на остальные Прибалтийские республики. В самый последний момент в проект постановления были добавлены Латвия и Эстония. Документ даже не успели перепечатать — слова «Латвийская и Эстонская ССР» вписаны в него от руки[845].
Следует обратить внимание, что практически одновременно с решением об организации депортаций с территории Прибалтийских республик Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР санкционировали депортацию членов контрреволюционных организаций из Западной Украины[846]. Депортационная операция на Западной Украине была напрямую связана с полученной органами НКВД-НКГБ информацией о подготовке сотрудничавшей с нацистскими спецслужбами Организацией украинских националистов вооруженного восстания[847]. В Литве мотивация депортационной акции была абсолютно аналогичной: как раз в это время Фронт литовских активистов при поддержке нацистских спецслужб готовился к нападению Германии на Советский Союз[848].
19 мая 1941 г. нарком государственной безопасности СССР В. Меркулов направил П. Гладкову указание о практических мерах по подготовке депортации «антисоветского элемента». Показательно, что Меркулов, памятуя об истории с несостоявшейся высылкой «контрреволюционного элемента» беженцев, не стал ставить конкретные сроки проведения операции: НКГБ Литвы предписывалось сообщить, в какой минимальный срок подготовки операции он сможет уложиться[849].
Ход дальнейшей подготовки и проведения депортации можно без труда проследить по опубликованным нами документам[850]. Эти документы свидетельствуют о том, что произвольного расширения подлежащих высылке категорий не происходило; общее число подлежащих депортации из Литвы постоянно уточнялось, однако никогда заметно не превышало 15 тысяч человек. Окончательное решение о масштабах и дате проведения депортации было принято в Москве 10 июня 1941 г[851].
Одновременно с подготовкой массовой операции по выселению органы НКГБ ЛССР продолжали работу по выявлению и ликвидации подпольных ячеек ЛАФ. Главной удачей советских контрразведчиков стал захват в начале июня 1941 г. полного текста мартовской инструкции ЛАФ «Указания по освобождению Литвы», а также ряда других важных документов националистического подполья[852]. Благодаря содержащейся в этих документах информации было вскрыто несколько подпольных центров ЛАФ, в том числе в Вильнюсе и в литовском территориальном корпусе РККА. Их ликвидация по времени совпала с депортацией 14 июня 1941 г.[853], однако это была отдельная репрессивная акция, целью которой было не желание уничтожить военную элиту, как утверждают некоторые литовские историки, а вполне обоснованное стремление предотвратить измену во время приближающейся войны. В какой-то степени это действительно удалось. «Действовавшие в подполье организаторы восстания в Вильнюсе понесли тяжелые потери. Накануне НКВД арестовало ключевых командиров и около 300 офицеров. Стало невозможным осуществить первоначальный план — объявить, как предполагалось, независимость в Вильнюсе», — вспоминал о тех событиях один из видных участников националистического подполья ЛАФ В. Дамбрава[854].
Гораздо меньший вклад в пресечение деятельности подполья ЛАФ внесла июньская депортация 1941 г. В какой-то степени эта репрессивная операция действительно ударила по связанному с нацистскими разведслужбами подполью — впоследствии лидеры ЛАФ признавали, что «14 и 15 июня очень много активистов было увезено большевиками»[855]. Однако основными жертвами депортации стали люди, непричастные к ЛАФ, в том числе женщины и дети.
Уже неделю спустя поле депортации, сразу же после нападения Германии на Советский Союз, формирования ЛАФ развернули борьбу в тылу советских войск. Стремительное наступление немецкой армии позволило ЛАФ приступить к реализации своих планов, включавших не только «возрождение» литовской государственности под
