Ленинград-43 - Влад Савин

Я предлагаю навечно внести в международное право положение о том, что воевать должны исключительно солдаты. Любое гражданское лицо, во время войны взявшее в руки оружие, независимо от причин и обстоятельств, является уголовным преступником, а любое правительство, поощряющее такие действия своих граждан, или хотя бы не осуждающее их и не преследующее виновных в меру своих возможностей, должно быть осуждено международным трибуналом!

Это правило давно уже негласно действует в Европе. Там давно осознали, что если кто-то был побежден, значит, победитель оказался сильнее, развитее, прогрессивнее — а значит, культурный контакт с ним, даже когда его солдаты маршируют по твоей столице, это благо. Надо уметь проигрывать с пользой. Примечательно, что партизанское движение там было известно лишь среди полудиких народов на окраинах — поляков, сербов, испанцев. И конечно, русских — мы же не сдаемся, для нас отчего-то считается позором то, что вполне допустимо на европейский взгляд! Проигрывая по правилам, мы будем хватать дубину и бить в спину — и после этого мы удивляемся, что культурные европейцы считают нас недочеловеками и относятся соответственно?

Я призываю мировое сообщество заклеймить СССР как рассадник международного бандитизма и терроризма во время минувшей Великой войны. Сталинский режим виновен не только в страданиях русского народа — нехарактерная жестокость германских властей в оккупированной Франции была очевидным следствием событий на Восточном фронте. Сталин способствовал разгулу бандитизма в Польше, Чехии, Югославии, массово засылая туда свои шпионские и диверсионные группы. Наконец, в Италии и Франции самыми активными из бандитов были бежавшие русские пленные. И никто из так называемых «героев-партизан» за свои деяния, несовместимые с законами и обычаями войны, не был осужден в СССР!

Я предлагаю ввести в эти законы одну простую вещь. В любой войне обязанности солдат оккупационной армии и населения подконтрольной территории должны быть взаимны. То есть жестокости быть не должно лишь постольку, поскольку поддерживается порядок! Если же совершен акт бандитизма, виновные должны быть наказаны, и не стоит этого стыдиться, скрывать, как стеснялись, и даже осуждали вы своего лейтенанта, который сжег деревню вместе с жителями во Вьетнаме или в Китае. Закон суров, но это закон. Преступник должен быть пойман и казнен — а если он убежал в лес, ответить должны его семья, его соседи, его односельчане.

Я хочу, чтобы это стало законом прежде, чем мировое сообщество придет освобождать многострадальный русский народ от коммунистического ига! Это станет инструментом, позволяющим отделить агнцев от козлищ — тех, кто принимает общечеловеческие ценности от безнадежно зараженных коммунизмом. Пусть от русского народа в живых останется десятая часть — но это будут те, кто созвучен мировой цивилизации и живет по ее законам.

Несите нам свободу! Почаще вмешивайтесь в наши внутренние дела.

Берлин, рейхсканцелярия, 16 января 1944.

Вы все мерзавцы, трусы, ничтожества в погонах! Буш, как вы смели отступить от Вислы без моего дозволения? Как вы можете даже заикаться об отводе войск к границам рейха, отдав территорию, за завоевание которой германский солдат пролил свою кровь в тридцать девятом! Вслед за Клюге и Боком захотели — так это я вам обеспечу!

И что теперь делать с Кенигсбергом, я вас спрашиваю? Как вы намерены его деблокировать, отступив еще на двести километров на запад? Кстати, передайте Леебу, если он посмеет капитулировать, то не только сам будет заочно приговорен к смерти, но и вся его семья заключена в концлагерь! Германский фельдмаршал не имеет никакого права сдаться врагу живым! Позор — что сказали бы наши тевтонские предки, столетия несшие славянским дикарям свет германской культуры? Что мы не в силах даже удержать завоеванное до нас?

Германия сильна и непобедима, как никогда! Все наши неудачи связаны исключительно с подлым предательством! Мы были в шаге от победы, когда у Сталинграда нас предали румыны и итальянцы. Затем румынский мерзавец Войтеску сдал русским Одессу! Французы открыли русским путь через неприступный Днепровский рубеж. После чего румыны открыто перешли в лагерь наших врагов и увлекли за собой наших болгарских союзников. Нас предали поляки, ударив в спину. Нас предали датчане, не желая защищать даже исконно свои земли Остзее. Нас предали французы, убив лучшего адмирала, какого когда-либо имел германский флот. Теперь нас предали и венгры. Каждая военная неудача Германии — это всегда чье-то предательство и измена! Там же, где измены нет, рейх идет от победы к победе! Так я вас спрашиваю, господа, кто виноват в поражении на Висле? Мало вам урока Клюге, Трескова, Бока и прочих, чьи имена я не хочу называть? Комиссия «1 февраля» еще не распущена — мне ее в «7 января» переименовать, чтобы все осознали, что я не шучу?

Судьба посылает нам испытание — способна ли германская раса покорить даже славянские народы. И если мы не выдержим — то не имеем права на существование. Русские орды уже в Германии, вчера они взяли город Зоннерфельд, гарнизон которого погиб, с честью выполнив свой долг — после чего русские ходили по улицам, насадив на штыки отрезанные головы мирных жителей, а все женщины, включая девочек и старух, подверглись многократному насилию; после полного разграбления город был разрушен и сожжен, а немногих уцелевших вывезли в Сибирь. Вот что будет с Германией и со всей Европой, когда варвары придут сюда — и ужасы падения Рима, взятого свирепыми гуннами, повторятся многократно! Я призываю всех граждан рейха встать с оружием в общий строй, кто не может служить в вермахте, тот пусть вступит в фольксштурм, в войско защиты своего дома! Ради абсолютной, тотальной войны!

И никому не будет дозволено прятаться за нашей спиной или замышлять измену! Отныне и до победы в Еврорейхе должны остаться лишь те, кто сражается, и те, кто работает на войну — а все прочие, кто не желают или не могут войти в эти категории, должны быть безжалостно уничтожены как враги или бесполезный балласт. Все эти голландцы, бельгийцы, французы должны считать делом своей чести отправить на фронт еще тридцать, сорок дивизий — как смеют они прохлаждаться дома, когда германские солдаты тысячами гибнут в сражении? Я также потребую послать войска на Остфронт своих последних искренних друзей в Европе — дуче и каудильо. Через три месяца у меня будет в строю двести дивизий! И когда мы снова вернемся к стенам Москвы, пусть русские не просят пощады, наша месть будет ужасной. Русский народ не должен жить, даже нашими рабами. До Урала должна остаться лишь выжженная земля. Мои японские гости рассказывали, что в древнем Китае даже в языке существовал особый глагол — «захватить землю, полностью истребив население», и теперь я намерен поступить с Россией именно так!

Так будет — если каждый солдат Еврорейха выполнит свой долг! Любой же, кто посмеет не выполнить — тот враг рейха, и с ним будут поступать соответственно, так же как с его семьей, родней, друзьями. Я больше не намерен терпеть измены от кого бы то ни было!

Где-то на востоке Германии, днем раньше.

Зоннерфельд был городом небольшим, но очень древним. По летописям, он был основан то ли в четырнадцатом, то ли в пятнадцатом веке, как раз в качестве форпоста против славянских варваров на восточной окраине германской цивилизации. Хотя не было еще единой Германии, а было множество графств и баронств, насмерть воевавших друг с другом. А вместо Пруссии вообще был Тевтонский орден — даже не германское княжество, а банда «конкистадоров» со всей Европы, безземельной рыцарской сволочи, жаждущей разжиться «бесхозными» землями, которыми по божьему недосмотру владеют какие-то славяне — ну, это легко исправить, не беспокоя Господа нашего по таким пустякам!

В городе, при тридцати тысячах населения, не было ни важных военных объектов, ни большого гарнизона — лишь комендатура и какие-то тыловые подразделения. И, согласно орднунгу, с недавних пор имелся батальон фольксштурма, чтобы не пустить русских варваров, если они придут. Так как военных заводов в городе тоже не было, то подавляющее большинство молодых мужчин уже было призвано в армию, и в фольксштурм попали в основном люди уже в возрасте или не достигшие семнадцати, или получившие освобождение по здоровью. Командовал батальоном однорукий майор с Железным крестом, ветеран еще прошлой войны, доживающий свой век на пенсии, но призванный в строй. К делу он отнесся весьма ответственно, все солдаты были вооружены и обмундированы, как положено, а еще два раза в неделю призывались на учение в поле у восточной окраины — так как майор здраво рассудил, что русские придут, скорее всего, отсюда, а значит, надлежит хорошо изучить будущее место боя.