Звезды Эгера - Геза Гардони

— А другого надежного человека у тебя нет?

— Конечно, нашелся бы, да разве кашшайцы доверятся ему! Цыгана они ни во что не ставят и поэтому его не стесняются.

— Он должен узнать только одно: кто вожаки?

— Я так и сказал ему.

— Тогда хорошо. Пойдем.

— Господин капитан! — сказал вдруг изменившимся, теплым голосом Мекчеи. — По всем признакам видно, что к нам идут королевские войска.

Добо пожал плечами.

— Может, и идут, — грустно ответил он, — но только те признаки, которые, по-вашему, говорят об их приближении, по-моему, говорят совсем иное.

Мекчеи остановился как вкопанный.

Добо развел руками.

— Ясаулы на местах. Обоих военачальников я видел верхом в Алмадяре. Ни одной пушки не увезли. Оркестры здесь…

— Так что же все это значит? — спросил пристыженный Мекчеи, заморгав глазами.

Добо снова пожал плечами.

— Должно быть, в лес пошли, братец.

— В лес?

— Да. И на виноградники. Натаскают хвороста и земли, засыплют наши рвы и возведут насыпи у проломов. Но, милый Пишта, об этом я говорю только тебе. Пусть в крепости радуются и думают, что на помощь нам идут королевские войска.

Добо протянул руку своему сотоварищу и с доверием посмотрел ему в глаза. Потом он заглянул в ту комнату, где лежали раненые — Пете и Будахази.

Как только стемнело, вернулись турецкие конные солдаты.

Из крепости выпустили светящиеся ядра, и все увидели, что солдаты ведут под уздцы лошадей, нагруженных хворостом и охапками виноградных лоз.

А длинные вереницы верблюдов везли туго набитые мешки. Один за другим спускались верблюды с горы Баюс.

Добо повернул книзу жерла пищалей и мортир и приказал открыть огонь.

Сгущался сумрак, а конных солдат все не убывало. Пальбу из пушек Добо прекратил и только стрелкам приказал постреливать иногда.

А внизу, у стен крепости, копошились, работали турки. Трещал хворост и охапки сбрасываемых в кучу виноградных лоз. Раздавались начальственные окрики ясаулов.

Добо распорядился поставить в проломы и пробоины стен фонари, пристроив их так, чтобы они бросали свет наружу, но оставались недосягаемы для турецких стрел.

В крепости было темно. Лишь кое-где мерцали фонари. Около Старых ворот тьму разгоняло только пламя печей хлебопекарни. Женщины работали и пели.

— Пусть себе поют, — сказал Добо. — Кто поет, от того счастье не отстает.

В полночь Мекчеи наблюдал с вышки башни Бойки, не шевелятся ли где-нибудь турки, не начнут ли они внезапно штурм.

Большинство офицеров тоже стояли в разных местах на карауле.

Мекчеи, нагнувшись, пристально всматривался в темноту и слушал, приложив ладонь к уху.

Сзади кто-то дернул его за полу доломана. Мекчеи обернулся. Это был цыган, обутый в янычарские башмаки. На голове у него торчал шлем, утыканный кругом петушиными перьями. У пояса с одного боку висела сабля с белой костяной рукояткой.

— Тес! — зашипел он таинственно. — Тес!

— Что тебе?

— Ваша милость отважный господин капитан, я уже чувствую в руке уздечку доброго коня.

— Ты узнал что-нибудь?

— Ой, ой, ой!

— И доказательства есть у тебя?

— Есть, да только их надо поймать.

— Так поймай, шут тебя дери!

— Мне поймать? Извольте пойти вместе со мной и сами увидите. Скорей, скорей идемте!

— Куда?

— К водохранилищу. Хегедюш спустился туда. Ой, ой, ой!

— Один?

— У дверей водохранилища стоят на страже трое солдат.

Мекчеи стал быстро спускаться по ступеням лестницы, то и дело спотыкаясь.

У подножия вышки он подозвал к себе шестерых солдат.

— Пойдете сейчас в наряд. Идите без оружия! Скиньте сапоги, захватите с собой ремни или веревки.

Солдаты молча повиновались.

Когда они спустились с башни, Мекчеи снова остановил их.

— Мы идем к водохранилищу. У входа сидят, стоят или лежат трое солдат. Нападите на них сзади и свяжите. Отведите в темницу, передайте тюремщику — пусть он упрячет их под замок. Только тише — ни крика, ни звука!

Вокруг водохранилища было темно. Одинокий фонарь освещал лишь верхушку сломанной сваи. От этого места солдаты пробирались дальше уже на четвереньках. Цыган часто крестился.

Несколько минут спустя возле водохранилища послышались шум, лязг, звук падения и брань.

Мекчеи оказался тут как тут.

Всех троих солдат подмяли.

Двери люка водохранилища были раскрыты. Мекчеи нагнулся.

Внизу было тихо и темно.

Мекчеи обернулся назад.

— Здесь? — тихо спросил он цыгана.

— Своими глазами видел, как он спускался сюда.

— Лейтенант Хегедюш? Ты не ошибаешься?

— Он, он самый!

— Беги к господину коменданту. Найдешь его на Новой башне. Скажи, что я прошу его прийти. По дороге передай господину старшему лейтенанту Гергею, чтобы немедленно прислал сюда пять солдат.

Цыган помчался.

Обнажив саблю, Мекчеи присел на ступеньке лестницы, которая вела в водохранилище.

Снизу послышались голоса.

Мекчеи встал и откинул створку люка, которая загораживала лестницу.

Приближались пять солдат. Чуть ли не одновременно с ними явились Добо и оруженосец Криштоф.

Криштоф нес фонарь, освещая дорогу Добо.

Мекчеи дал знак, чтобы шли быстрее. Голоса в водохранилище становились все громче.

— Сюда, сюда! — раздался в глубине глухой голос.

Добо скомандовал солдатам взять ружья на изготовку и держать их у края бассейна дулом вниз.

— Криштоф, — сказал он, — приведи от лейтенанта Гергея еще двадцать человек.

Он взял у юноши фонарь и поставил его возле сваи, но так, чтобы свет его не падал в водохранилище.

Из глубины послышалось бряцанье оружия и топот.

— Сюда, сюда! — раздалось еще громче.

Громкий всплеск… Вслед за тем еще всплеск… Крики: «Эй ва! Медед!..» Еще и еще всплески…

Стукнула створка двери, прикрывавшей лестницу. Кто-то вынырнул из люка. Добо схватил фонарь и поднял его.

Фонарь осветил свинцово-серое лицо лейтенанта Хегедюша.

Мекчеи схватил Хегедюша за шиворот.

— Держите его! — крикнул Добо.

Сильные руки вцепились в лейтенанта, вытащили его из водохранилища.

— Отберите оружие!

А внизу все слышались всплески и смятенные крики:

— Хватит, довольно!

Добо посветил фонарем. Внизу, в большом черном водохранилище, барахталось множество вооруженных турок в чалмах. А из боковой расщелины, напирая друг на друга, лезли еще и еще турки.

— Огонь! — крикнул Добо.

Пятеро стрелков выстрелили в люк.

Своды водохранилища ухнули, как будто выстрелили из зарбзена. В ответ раздались истошные крики.

— Оставайтесь здесь, Мекчеи, — сказал Добо. — Здесь подземный ход. Я и не знал о нем. Прикажи его облазить. Обшарь и сам. Пройдите до самого конца. Если он выводит за пределы крепости, мы завалим его и даже замуруем. Пусть один караульный всегда сторожит здесь, внизу у стены.

Он обернулся к солдатам и, указав на Хегедюша и его сообщников, приказал:

— Заковать! Каждого бросить в отдельный каземат.

И Добо вернулся на башню.

Из глубины водохранилища кто-то кричал по-венгерски:

— Люди! Спасите!

Мекчеи опустил в отверстие люка фонарь. Среди утонувших барахтался турок в кожаной шапке и вопил.

— Киньте ему веревку! — приказал Мекчеи. — Может быть, он тоже из крепости.

Неподалеку валялась веревка, на которой обычно вытягивали ведра с водой. Ее спустили вместе с ведром. Тонувший уцепился за ведро. Три солдата вытащили его из люка.

Поднявшись, турок широко разевал рот, точно выброшенный на берег сом.

Мекчеи поднес фонарь к его лицу. Это был длинноусый акынджи. И с усов и с одежды его стекала вода.

— Ты венгр? — спросил Мекчеи.

Акынджи, рухнув на колени, сказал с мольбой:

— Пощади, господин!

Он обратился к Мекчеи на «ты» — уже по одному этому легко было понять, что он турок.

Мекчеи чуть не столкнул его в люк, но передумал Решил, что он пригодится в качестве свидетеля.

— Отберите у него оружие! — приказал он солдатам. — Посадите вместе с крестьянами, приносившими письма.

7

На другой день, четвертого октября, восходящее солнце озарило поднявшийся за ночь земляной вал у крепостной стены.

Глубокий ров, который опоясывал крепость с севера, был местами засыпан.

Напротив проломов теперь поднялись целые холмы. Снизу был навален хворост, ветви, связанные охапки виноградных лоз, а сверху — земля. Турки наверняка продолжат работу и в некоторых местах насыплют такой высокий холм, что с него и стрелять можно будет через стену, и забраться в крепость без лестниц.

Добо оглядел их работу. Лицо его сохраняло спокойствие. Потом он обернулся к Гутаи, который пришел для «доклада.

Добо поручил ему допросить Хегедюша и его сообщников, так как самому некогда было этим заниматься.

— Мы кончили, господин капитан, — доложил Гутаи. — Парни признались, что хотели впустить турок. А Хегедюша пришлось немного пощипать. Но и тогда он кричал: «Признаюсь, признаюсь, а самому Добо скажу, что вы пытками вынудили меня признаться».