Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Евгений Примаков

Тогда же резидентура в Карачи получила информацию о поездке министра иностранных дел Зафаруллы-хана в Тегеран, где он обсуждал условия участия Ирана и Пакистана в новом блоке. Он, в частности, поставил перед иранцами вопрос о предоставлении в распоряжение Пакистана порта Чахбар (100 км к западу от ирано-пакистанской границы), а в качестве компенсации пакистанское правительство обязывалось построить шоссейную дорогу Чахбар-Захедан-Баджигиран, которая будет иметь стратегическое значение для планируемого военно-политического союза. Это затрагивало интересы Индии.

Агентурные данные резидентуры в Нью-Йорке свидетельствовали о том, что американцы отдают себе отчет в негативной реакции индийского правительства во главе с Дж. Неру на создание военного блока с участием Пакистана и предвидят, что оно может заявить протест по поводу пакистано-турецкого военного союза. В качестве «отступного» американцы намеревались предложить Индии кредит в размере 25 млн долларов, то есть как раз ту сумму, которую они ранее обещали Пакистану. Источники нью-йоркской резидентуры сообщали, что США планируют усилить нажим на Иран после урегулирования этих вопросов, рассчитывая, что к тому моменту будут разрешены и спорные проблемы, связанные с иранской нефтью и ирано-английскими отношениями.

Резидентуры в Тегеране и Карачи информировали, что американцы, добиваясь создания нового блока, произвели предварительные расчеты, которые показали, что страны-участницы могли бы поставить под ружье до одного миллиона солдат и около двух миллионов резервистов запаса. Оснащенные современным американским вооружением, они могли бы представить серьезную опасность для СССР.

В конце декабря 1953 года источники резидентуры в Карачи информировали о совещаниях военных атташе США при посольствах в Пакистане, Афганистане и Иране. Прагматики-американцы, не дожидаясь окончательного оформления нового военно-политического блока на Среднем Востоке, заблаговременно просчитывали его возможный военный потенциал, определяли количество войск, которые могут быть выделены Пакистаном, Ираном и Афганистаном под «объединенное командование» — естественно, американское, — рассматривали вопросы взаимодействия вооруженных сил будущего пакта. По тем же сведениям, военные атташе произвели рекогносцировку местности в районах Кандагара (Афганистан), Кветты (Пакистан) и Захедана (Иран) в целях выбора наиболее удобных маршрутов переброски войск в случае необходимости из Пакистана в Иран и из Пакистана и Ирана в Афганистан.

В конечном счете 24 февраля 1955 года в Багдаде между Турцией и Ираком было подписано соглашение о военном союзе, в марте к нему присоединилась Англия, в октябре — Пакистан, в ноябре — Иран. На совещании премьер-министров пяти стран, подписавших военное соглашение, которое состоялось в Багдаде в ноябре 1955 года, было официально провозглашено создание военно-политического союза, получившего название Багдадского пакта.

В декабре того же года в ЦК КПСС была направлена обстоятельная записка, в которой на основании разведывательной информации говорилось о появлении вблизи границ нашего государства нового военно-политического блока. В ней, в частности, приводились выдержки из выступления премьер-министра Великобритании Макмиллана на закрытом заседании глав правительств — учредителей пакта. Английский премьер так формулировал задачи блока: «Вырвать инициативу из рук Советского Союза на Ближнем Востоке путем компромиссного решения палестинской проблемы; преградить Советскому Союзу пути проникновения на Ближний и Средний Восток; изолировать Египет и оторвать его от Сирии; добиваться вовлечения в Багдадский пакт арабских стран, и в первую очередь Ливана и Иордании». В числе военных задач Макмиллан поставил на первое место разработку планов совместной обороны проливов, нефтеносных районов Ирака и Персидского залива на случай войны, усиление военного потенциала каждой страны, вошедшей в пакт, создание военной инфраструктуры, а в перспективе — общих вооруженных сил и объединенного командования. Таковы были планы Запада.

Надежные источники в странах — участницах пакта информировали, что, однако, далеко не все они придерживались таких же взглядов. Правящая элита Пакистана, например, по данным резидентуры в Карачи, вовсе не желала ввязываться в арабские дела. Она усматривала угрозу для себя не со стороны СССР, а со стороны Индии и хотела бы использовать свое членство в пакте для решения кашмирской проблемы с Индией и пуштунской — с Афганистаном. Тегеранская резидентура докладывала на основании документальных материалов, что иранское руководство озабочено прежде всего безопасностью своих северных территорий, населенных преимущественно азербайджанцами, и намеревалось получить от пакта гарантии их неприкосновенности. Оно рассчитывало также на помощь пакта в решении в свою пользу территориальных споров в зоне Персидского залива и с Афганистаном.

США, не будучи формально членом Багдадского пакта, тем не менее имели наблюдателей во всех его органах. Они добивались создания объединенных вооруженных сил и единого командования под своим началом, размещения ракетно-ядерных баз на территориях государств — членов пакта. Однако Иран, Пакистан и Ирак не очень охотно шли на это, а англичане противились передаче в руки американцев всех командных постов в пакте. И только Турция поддерживала США, в том числе и в вопросе размещения ракетно-ядерных баз Соединенных Штатов.

Не выдерживал Багдадский пакт и испытания временем. Бурное развитие событий в послевоенную эпоху — распад колониальной системы, борьба народов стран ближнє- и средневосточного региона за свои национальные интересы и впечатляющие на фоне этой борьбы успехи Египта под руководством Насера, который решительно и последовательно выступал против Багдадского пакта, события, связанные с Суэцким кризисом, — все яснее показывали, где подлинные друзья народов этих стран. Мнимый лозунг «советской угрозы» срабатывал все меньше. Да и советская внешняя политика много сделала, чтобы помочь разобраться в подлинных замыслах творцов и создателей пакта — США и Англии.

Внешняя разведка сыграла в этом свою немалую роль. Резидентуры стран средне- и ближневосточного региона имели задания добывать информацию, раскрывающую планы США и Англии, направленные на использование пакта прежде всего в интересах укрепления своих позиций в регионе в ущерб интересам других стран, создания плацдарма для агрессивных действий против Советского Союза. Резидентуры внешней разведки через свои возможности проводили в этом направлении активные мероприятия.

Все это вместе взятое ослабляло Багдадский пакт, притупляло его антисоветскую направленность, усиливало противоречия в рядах его участников.

После июльской 1958 года революции в Ираке эта страна вышла из пакта, и с августа 1959 года он стал называться СЕНТО (Организация центрального договора). В качестве примера работы резидентур по Багдадскому пакту — СЕНТО приведем выдержки из отчета тегеранской резидентуры за 1968 год. Там говорилось: «На территории Ирана не имеется специальных учреждений СЕНТО. Все функции, связанные с координацией деятельности Ирана в составе СЕНТО, возложены в политической области — на отдел региональных организаций МИД Ирана, в военной — на управление общих связей штаба Главного командования иранской армии. Проделана значительная работа по контролю радиорелейных связей СБИТО, проходящих через Иран, а также телефонных каналов СБИТО с телеграфным уплотнением». Имея надежного агента в министерстве обороны Ирана, занимавшего там высокий пост, резидентура получала от него на регулярной основе документальные материалы, касавшиеся деятельности СБИТО и ирано-американского двустороннего военного сотрудничества, которые, как правило, реализовывались, направлялись в инстанции и заинтересованные ведомства.

Особое внимание разведка уделяла усилиям США по созданию и расширению сети военных баз на территориях членов блока. Полученная ею информация была достаточно полной и конкретной: разведке было известно, где, какое оружие размещено, каково его предназначение, каковы планы возможного нанесения ударов по СССР, какие цели намечены к уничтожению и т. д.

Администрация США в 50-х годах неоднократно провозглашала готовность использовать вооруженные силы для защиты Ближнего и Среднего Востока от «открытой вооруженной агрессии», поскольку такая агрессия создает «серьезную угрозу для жизненно важных интересов США». В 1957 году эти подходы США к обеспечению безопасности своих «жизненно важных интересов» в Ближневосточном регионе были сформулированы в «доктрине Эйзенхауэра», а затем развиты в «доктринах» Никсона и Картера.

Вице-президент Р. Никсон во время визита в Тегеран в декабре 1954 года в беседах с представителями высшего иранского государственного и военного руководства откровенно заявил, что если Иран не присоединится к «оборонительному союзу», то в первые же дни новой мировой войны он будет захвачен русскими, и в этом случае Америка не сможет оказать ему действенной помощи».