Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Евгений Примаков

Вице-президент Р. Никсон во время визита в Тегеран в декабре 1954 года в беседах с представителями высшего иранского государственного и военного руководства откровенно заявил, что если Иран не присоединится к «оборонительному союзу», то в первые же дни новой мировой войны он будет захвачен русскими, и в этом случае Америка не сможет оказать ему действенной помощи».

Начальник иранского Генерального штаба генерал Батманклыч после отъезда Р. Никсона из Тегерана сказал в своем близком окружении: «В случае новой войны Иран выступит против СССР вместе с Турцией и Пакистаном. Наш фронт в будущей войне будет простираться от Босфора до северо-восточной границы Пакистана».

Наиболее крупным успехом можно считать получение агентурным путем в 1959 году секретных планов Военного комитета и Объединенной организации военного планирования Багдадского пакта. Особый интерес представляли планы и карты с целями для нанесения ядерных ударов «в случае наступления советских войск», в которых американцы учитывали, с одной стороны, возможность захвата советскими войсками в случае их успешного наступления после начала войны территорий и объектов государств в полосе фронта от Босфора до Пакистана, а с другой — были готовы нанести ядерные удары не только по СССР, но и по объектам стран — союзниц США, если они окажутся под контролем вооруженных сил СССР. Не исключалась атомная бомбардировка отдельных городов и населенных пунктов этих стран. В докладе Военного комитета пакта «Выбор целей для нанесения ядерных ударов», одобренном правительствами США и Англии, намечались объекты атомных бомбардировок в СССР и на территориях других стран для создания там «ядерных заслонов». Разведданные позволили руководству СССР поручить ТАСС заявить 19 августа 1961 года о том, что с военных баз, расположенных в Турции, США планируют нанести в случае войны ядерные удары по СССР и городам Ирана, Пакистана и других государств. Этот демарш советского руководства позволил во многом нейтрализовать американские планы на Ближнем и Среднем Востоке.

Багдадский пакт — СБИТО так и не стал аналогом НАТО, несмотря на все усилия его инициаторов. Уже в 1956 году из разведсообщений наших резидентур стало ясно, что противоречия между его членами усилились. Иран, Ирак и Пакистан охладели к военным аспектам деятельности блока. Все отчетливее начала прослеживаться тенденция в настроениях руководства этих государств в пользу развития регионального сотрудничества. Разведка информировала Центр об эволюции в подходах стран — участниц пакта к его деятельности в военной сфере. По агентурным данным, в 1969 году иранское правительство пришло к выводу, что СБИТО теряет для Ирана свое былое значение в свете улучшения ирано-советских отношений. Активность Ирана в рамках СБИТО резко упала. На основании имеющихся материалов можно констатировать, что внешняя разведка видела внутреннюю слабость пакта и фактически предсказала его развал.

После свержения в 1953 году правительства Мосаддыка при активном участии американских спецслужб и разгрома национальнодемократического движения иранский шах оказался фактически на положении вассала США, и уже в начале 60-х годов антишахские и антиамериканские настроения получили широкое распространение в Иране. Его участие в СБИТО служило катализатором народных требований изменения односторонней проамериканской политики правящей верхушки страны. Именно тогда громко заявил о себе будущий руководитель «исламской революции» аятолла Хомейни, публично выступивший против американского засилья и пособничества ему шаха, за что он был выслан из страны.

Разведывательная информация об обстановке в Иране легла в основу важного решения, принятого руководством СССР, которое поручило внешней разведке попытаться установить неофициальные контакты с представителями иранских националистических и других антишахских сил, выяснить их реальные возможности и планы прихода к власти. С учетом деликатности задания и в целях строгой конспирации возможности «легальной» резидентуры в Тегеране решено было напрямую не задействовать. Секретная миссия была возложена на опытного разведчика Фадеева (фамилия изменена. — Авт.). В 1961 году он прибыл в Иран во главе группы разведчиков.

Задачи, поставленные перед группой Фадеева, решались успешно, были установлены неофициальные контакты с интересовавшими разведку лицами, в том числе с теми, кто имел непосредственное отношение к военной стороне деятельности СБИТО. Американцам так и не удалось разместить в Иране ракетно-ядерное оружие, шах не осмелился на этот шаг, учитывая общую обстановку в стране. Реализации планов США помешали также совместные усилия советских внешнеполитических ведомств, которые использовали разведданные, поступавшие из Тегерана.

Миссия Фадеева неожиданно была прервана: ее подвела публичная реализация добытой информации. Такие парадоксы время от времени случаются и в разведке. Н.С. Хрущев на встрече с президентом США Джоном Кеннеди в 1962 году в Вене, желая, видимо, продемонстрировать возможности СССР и произвести впечатление, заявил, что ему хорошо известно о планах США в Иране, осуществлению которых способствует лично Мохаммед Реза Пехлеви, но его режим обречен и скоро падет. Группе Фадеева пришлось покинуть Иран, чтобы не оказаться под ударом.

Детище США — блок СБИТО — просуществовал до февраля 1979 года, когда иранский народ совершил антимонархическую революцию. В политическое небытие ушли и шах, и господство американцев в Иране, инструментом которого был блок СБИТО, известный ранее как Багдадский пакт.

28. Информация идет из Тель-Авива

Стоял душный августовский вечер 1950 года. Прохожие в Тель-Авиве, словно сонные мухи, медленно передвигались по улицам. И только в барах и кафе, где кондиционировался воздух или, на худой конец, крутились над головой вентиляторы, царило оживление.

Пожалуй, единственным человеком во всем городе, который не замечал ни жары, ни духоты, был резидент советской внешней разведки в Израиле Владимир Иванович Вертипорох. Он уже два часа ездил по городу, посетил четыре магазина, парикмахерскую, забрал из прачечной белье, заехал в турагентство.

Столь длительная поездка по городу была вызвана не домашними заботами, а оперативной необходимостью. На этот вечер была запланирована весьма ответственная встреча с сотрудником израильского министерства иностранных дел, и поэтому нужно было тщательно провериться на предмет возможного наружного наблюдения. Чиновник МИД характеризовался дружественно настроенным к СССР человеком, и к нему обратился наш надежный агент из числа израильтян с просьбой об оказании помощи советской разведке.

Дипломат не дал прямого ответа на это обращение, и тогда агент предложил ему встретиться с ответственным лицом из советского посольства, чтобы самому убедиться, с кем он имеет дело. После некоторого колебания тот согласился на встречу.

Складывалась довольно неординарная ситуация. С одной стороны, объект практически не принял предложение советской разведки, а с другой — дал согласие на встречу с представителем советского посольства. Возникал вопрос, не кроется ли за этим какой-нибудь подвох или, того хуже, коварная проделка израильской контрразведки. Если объект доложил спецслужбам о подходе к нему со стороны советской разведки, то израильтяне могут осуществить крупную провокацию, несмотря на то что резидентура приняла определенные меры безопасности.

После тщательного изучения ситуации и консультации с Центром было принято решение выйти на встречу. И сделать это решил сам резидент. Риск, конечно, был, но была и определенная уверенность, что этот человек не пойдет на провокацию.

Владимир Иванович после двухчасовой проверки в городе шел к месту встречи. Беседу было намечено провести в одном из кафе недалеко от торгового центра. Придя за 15 минут до назначенного времени, разведчик прошелся по улице, зашел в магазин напротив кафе, наблюдая одновременно за обстановкой на подходах к месту встречи. Все было спокойно. Ровно в 19.30 появился объект. Резидент узнал его по описанию. Тот неторопливо прошел в кафе, через пять минут вошел туда и Владимир Иванович. Он увидел израильтянина за столиком в дальнем углу зала и подошел прямо к его столу. На столе лежал журнал «Тайм». Это был опознавательный знак. Владимир Иванович попросил разрешения сесть за стол и положил перед собой, как было определено условиями встречи, газету на английском языке. Контакт был установлен быстро и легко. Сразу же завязался оживленный разговор, сначала о погоде и здоровье, а затем собеседники перешли к обсуждению вопроса, ради которого и была организована эта встреча.

Разговор был весьма плодотворным. Израильтянин дал согласие на продолжение встреч. С ним были обговорены условия конспиративного поддержания связи.