Английские эротические новеллы - Алекс Новиков

Готовясь к неизбежному, девушка глубоко вдохнула и зажмурилась.

Прикосновение заставило Катрину задержать дыхание и замереть в ожидании, когда нежное касание сменится знакомым с детства пламенем удара.

— Я выбью из твоего тела меланхолию! — матушка, размахнувшись, опустила прут на попу девушки.

— Ай! — вырвалось у Катрины. Боль, острая как нож, пересекла ягодицы, уступив место зуду.

Матушка надеясь, что порка вернет девушке вкус к жизни.

— А-ай! А-а-ай!! А-а-й!!! — бессвязные крики прорывались сквозь рыдания, на ярко-красной попе один за другим вспухали рубцы.

Она секла, против обыкновения, сурово, и Катрина не выдержала.

— Не-е-ет!!! Прости-и-ите!! О-ой!! Не бу-уду!!! А-ай!!! Не на-адо!!! А-а-ай!!! Кончик прута при втором, более сочном ударе оставил кровавый след на бедре несчастной.

После первого десятка ударов яркое адское пламя боли охватило все тело несчастной, она кричала во весь голос, но зажигательного «танца ягодиц» ни зрительницы, ни помощницы, удерживающие Катрину на скамейке, ни настоятельница, так и не дождались.

«Не получилось! — отбросив, прутья и взглянув на распухшую от порки попку Катрины, она почувствовала укол жалости. — Да, таким образом меланхолию не получилось!»

Даже монашкам, обожавшим смотреть, как секут других, порка Катрины удовольствия не принесла.

«Похоже, — подумала матушка Изольда, — этот способ, весьма эффективный в обычное время, не сработал! Только бы не чахотка!»

Катрину унесли в келью, а матушка Изольда, заметив, как из глаз девушки текут слезы, вздохнула и перекрестилась. Наказание за цыпленка получилось уж слишком строгим даже по монастырским меркам.

«Может, позвать аптекаря Авраама и попробовать кровопускание? — думала она, молясь о здоровье Катрины. — Нет, после него придется весь монастырь заново святить!»

После наказания меланхолия не улетучилась, наоборот, на душе девушки было тревожно и мрачно. Крепкое пиво, что приготовила Линда, тоже не принесло облегчения. Думая доставить ей радость, матушка Изольда освободила Катрину от работы на птичнике, сделав смотрительницей старинного склепа, того самого, куда категорически запрещал ей спускаться призрак.

— По крайней мере, обитатели склепа никуда не денутся! — объяснила она свое решение. — Поставишь свечи, подметешь пол и грусти, сколько твоей душе угодно.

«Все равно жизнь моя кончена, — думала девушка, спускаясь в первый раз в склеп. — Видимо, так уж мне начертано в книге судеб!»

Разнообразие в распорядок и одиночество Катрины внесло прибытие неожиданного гостя. Некий отец Гай, в прошлом доблестный рыцарь, а ныне монах и по призванию чернокнижник, решил отсидеться в монастыре после того, как его опытами во Франции стала интересоваться Инквизиция, не столь могущественная, как сто лет назад, но вполне способная отправить еретика, чернокнижника и шпиона на костер.

Каким-то чудом, возможно не без помощи злых сил он успел бежать в Англию.

Святой отец был рослый, темноволосый, темноглазый. На смелом, резко очерченном лице было странное выражение не то насмешки, не то недоверия. Откинутый капюшон лежал на плечах, а ряса, не стянутая сверху, открывала округлую мускулистую шею, мускулистые руки.

И как раз в его лице для Катрины подоспела неожиданна помощь, но об этом в следующей новелле.

Глава девятая. Роковая охота чернокнижника

Катрина занималась цыплятами и перебирала четки. Подобно удару волны к ней вернулись воспоминания, заливая ее невыразимым горем. Правда, глубоко внутри ворочался червячок беспокойства, навязчивый страх, что приведшие девушку в монастырь события происходят только в ее воображении. Она проснется снова в отчем доме!

Но тут в монастыре появился новый гость. Отец Гай.

— Кар-р! — ворон облетал монастырь в поисках добычи. — Кар-кар-р!

Он увидел нового мужчину, спешившегося с коня, но не испугался.

— Опять раскаркался, разбойник! — матушка Изольда показала отцу Гаю на гадкую птицу. — Никто пристрелить его не может!

— Почему не может? — удивился гость. — Я не всю жизнь ношу монашеское одеяние. И плащ с крестом на спине заслужил по праву! Арбалет в руках держать умею. Ставлю бочку пива!

Участь разбойника, таскавшего цыплят из курятника и не раз предвещавшего монастырю и его обитательницам беду, была решена!

Короткая стрела, пушенная из страшного метательного инструмента, оборвала жизнь черного ворона на лету. На прощание он успел каркнуть в последний раз, предвещая несчастье своему убийце.

Пиво отец Гай распил вместе с монашками во время вечерней трапезы.

Эх, лучше бы ты этого не делал! думал Инкуб, не решаясь приблизиться к монастырю! За своего любимого ворона я тебе отмщу!

Как известно, Инкуб, враг рода человеческого слов на ветер не бросал.

— А это что за цветок? — спросил он матушку-настоятельницу, показав на Катрину, грустную молодую монашку.

— Это Катрина, — ответила та. — Второй год в монастыре живет. К сожалению, она страдает черной меланхолией, и мне никак не удается ее вылечить.

— Ну, так и в этом я могу помочь! — отец Гай посмотрел на девушку. — Мой метод стар, прост и очень эффективен.

— А лекарства очень дорогие? — поинтересовалась матушка Изольда. — Наш монастырь не богат, хотя знавал и лучшие времена! Авраам, наш аптекарь, совсем совесть потерял, такие цены заламывает…

— Думаю, ваша обитель не разорится! Это старинное и очень дешевое средство было разработано язычниками в Египте за три тысячи лет до прихода Спасителя! Завтра в полдень начнем лечение. Мне понадобится одна помощница и кое-какие приготовления. И еще, всем надо помолиться о хорошей погоде! Солнышко нам поможет.

Утром монашки выстроились в круг на монастырском дворе, чтобы своими молитвами помочь отцу Гаю в лечении Катрины, а заодно и оценить врачебные таланты гостя. Погода стояла отличная, как раз для того, чтобы заняться лечением на свежем воздухе. Свежий ветерок разогнал облака, и на монастырь светило солнце.

Катрина стояла посереди круга, опустив глаза. «Пусть делают со мной все, что хотят, — решила она — мне все равно!»

— Сними с себя все монашеское одеяние! — приказал отец Гай.

Против воли у Катрины стало чаще биться сердце. «Мне, и раздеваться при всех, мужчина увидит меня!» — подумала она, но тут же покорилась.

Еще год назад никакая сила не заставила бы ее раздеваться перед мужчиной, но сейчас душа была сломлена.

«Вот это красота живет здесь, в монастыре. — подумал отец Гай, увидев юное тело, теперь уже не прикрытое бесформенным одеянием. — Такую бы, да ко мне в постельку! Насколько я успел узнать местные нравы, больших проблем у меня с этим не будет!»