Неизвестная блокада - Никита Ломагин

« Конец войны, наступило мирное время. Вы только вдумайтесь в эти слова — МИРНОЕ ВРЕМЯ. Поздравляю с великим праздником»404.

Мессианство русского народа, его особая судьба быть в авангарде исторического процесса, а также преимущества советской системы — вот наиболее распространенные темы записей в дневниках в связи с победой.

«Итак, этот страшный бред кончился...Машина смерти остановилась. История встала за нас. Если у нас были в прошлом обиды на нее, если в голову закрадывалась порой мысль, что история — слепая, ни в чем не заинтересованная стихийная сила, не знающая разницы между добром и злом, то теперь все эти подозрения должны отпасть. Мы можем смело и гордо смотреть в будущее. Наше дело правое. История встала за нас — и победа за нами.

Мы победили, потому что 27 лет назад наши рабочие во главе с Лениным, Сталиным и партией большевиков совершили Великую Октябрьскую революцию. Мы победили потому, что вышли на путь больших всемирно-исторических задач. Мы победили потому, что наше русское дело издавна было делом всечеловеческого значения, а не делом расы или нации.

Мы никогда не кричали: «Россия превыше всего!» (как немцы больше 100 лет кричали о своей Германии), но мы взяли историю в свои руки — ввели ее в свой дом, жизнь, в свой быт, в каждое свое слово, в самое сердце.   Победа   — за нами, и будущее — тоже за нами!»405.

Но уже в начале июня 1945 г. военная цензура отметила, что среди массы положительных откликов в связи с победой, было зафиксировано 72 высказывания отрицательного характера. Народ ждал облегчения, передышки после окончания войны, но это не произошло. Накопившаяся за 4 года усталость проявилась в ухудшении настроений. Народ дал волю своим эмоциям, аявляя что «...только и и слышишь «Давай, давай еще больше», что «все идет по-старому» [по- военному], никакого отдыха нет, «замучили, ни одного выходного дня не было», что война кончена только на фронте и настала «другая — трудовая», которая неизвестно сколько продлится — год или два... поскольку с фронтов никто не возвращается, «нет никаких перспектив»406.

Успехи советской делегации на Потсдамской мирной конференции еще более укрепили авторитет Сталина и способствовали возрождению его культа и, напротив, повергли в отчаяние тех, кто рассчитывал на перемены в СССР под давлением союзников. Союзники (прежде всего США) сами нуждались в поддержке Сталина и уступили его давлению407.

13. Выборы в Верховный Совет

...Я считаю, что избирательная кампания есть суд избирателей над коммунистической партией, как над партией правящей. Результаты же выборов будут означать приговор избирателей. (Смех, аплодисменты). Не многого бы стоила коммунистическая партия нашей страны, если бы она боялась критики, проверки. Коммунистическая партия готова принять приговор избирателей408.

Как ленинградцы усвоили «уроки блокады» и войны в целом? Попытались ли они на тайных выборах выразить те сомнения, которые возникли у них в тяжелейшие дни голодной зимы 1941— 1942 гг.? Материалы органов госбезопасности не дают однозначного ответа на этот вопрос, хотя важнейшими тенденциями названы высокий патриотический подъем и укрепление авторитета Сталина.

«...Ученые будут активно участвовать в выборах в Верховный Совет.

Мы еще раз должны продемонстрировать всему миру наше единство. Мы всегда будем помнить, что под руководством нашей партии, под руководством товарища Сталина наша страна разгромила врагов и достигла невиданных успехов. Это мы будем помнить и при выборах в Верховный Совет, отдавая свои голоса за кандидатов блока коммунистов и беспартийных. Мы должны учесть, что за этими выборами следит весь мир и не только официальные круги, но и народы всех стран.

Я много бывал за границей и знаю, как интересуют выборы наших друзей и наших врагов»

(Блинов И.А. профессор Технологического института им. Молотова)409.

В несколько иной тональности прозвучало высказывание другого профессора, радостно отметившего, что наконец-то интеллигенция перестала быть чуждым элементом и займет подобающее ей место (хотя об этом на официальном уровне говорилось еще в середине 1930-х гг. и в тексте конституции 1936 г.):

«... В эти выборы будет много выставлено кандидатур от интеллигенции. Еще Ленин предупреждал, что интеллигенция России сыграет выдающуюся роль в управлении страной. На первых порах существования советской власти кое-кто из представителей интеллигенции пытался отмежеваться от революции и даже помешать ей. Поэтому у рабочих были сомнения и недоверие к нашим людям науки. С годами эта подозрительность изгладилась, так как мы практически доказали, что судьбы страны нам также дороги, как и рабочим... ( здесь и далее выделено нами — Н.Л.) (Поварнин К.И., профессор Института усовершенствования врачей).

Достаточно емко отношение к местному руководству и политике правительства в целом изложил еще один профессор, доктор мед. наук. Любопытны его суждения относительно понятия «демократия», тождественного следованию в фарватере интересов СССР.

«...Мне очень понравился доклад Секретаря Ленинградского Обкома ВКП(б) товарища Кузнецова. В нем ясно определена программа восстановления и развития народного хозяйства Ленинграда. Избиратели могут сами видеть, как будет выглядеть их жизнь через несколько лет. Товарищ Кузнецов ничего не скрывает и ничего не обещает. У нас правительство никогда не скрывает от народа трудностей. Это не лейбористы, которые обманным путем завоевали большинство при выборах.

У нас выборы пройдут показательно не только для населения Советского Союза, но и для всех подлинно демократических стран: Югославии, Болгарии, Венгрии, Польши. Эти страны учатся у нас, как нужно строить социалистический строй, чтобы он отвечал требованиям народа... (Эпштейн Г.А., профессор травматологического института)410.

Наряду с этими высказываниями были отмечены заявления, квалифицировавшиеся как «дискредитация советской демократии, Сталинской конституции и избирательной системы». Внимательное же прочтение наводит на мысль о поиске альтернативы существующей системе руководства. По крайней мере, идея реализации демократии через сосуществование различных политических партий, достаточно отчетлива в ряде приводимых ниже цитат. Характерно, что в зафиксированных агентурой суждениях не было никакого упоминания о пережитом в годы войны, о накопленной обиде на «власть» и т.п. Однако, критика существующей системы дана очень убедительно и полно. Война не перевоспитала противников режима, напротив, выкристаллизовала сомнения и особенно в районах Ленобласти, находившихся во власти немцев, способствовала возникновению целого слоя «инакомыслящих».

«...У нас не может быть речи о свободных демократических выборах. Конституция СССР является бумажкой, и на деле она никому ничего не гарантирует и не дает.

Когда нет свободных легальных различных партий в России, тогда нет и свободных выборов, нет борьбы за кандидатов различных политических течений и партий.

Одна партия коммунистов выставляет только угодных ей кандидатов, своих членов или их сторонников, которые задарены различными орденами и пайками, званиями и машинами. Попробуй потребовать организации в России других партий или выставить кандидата, который не будет поддерживать политику коммунистов... Вас бросят в тюрьму и вы подохнете на каторге» (Я. В. Н., профессор авиационного института);

«...Никаких свободных выборов у нас не может быть и нет. Они также совсем не тайные и не добровольные. Все это фальсификация и сплошной обман, начиная с выдвижения кандидатов и кончая голосованием... Скажите, разве масса назначает кандидатов? Это только по газетам так, на самом же деле их сверху назначают коммунисты и заставляют народ выдвигать их». (Т. Б. С., артист, подготавливается к аресту);

«...Предстоящие выборы в Верховный Совет ничего нового в политическую и экономическую жизнь страны не внесут, и народ ничего нового не увидит.

Все понимают, что советская система государственного строя основана на личной диктатуре, а все остальные — пешки, которые безропотно готовы делать все, что прикажут, на что намекнут (К. Н. Ф., зав.книгох-ранилищем Ленгосуниверситета, подготавливается к аресту)411.

Неоправдавшиеся ожидания отдельных верующих на реальное сотрудничество власти с церковью также было отмечено агентурой:

«Положение церкви — нелегальное. На церковь смотрят как на дойную корову и выкачивают из нее всеми способами деньги. Церковь не имеет никакой защиты от государства, ее можно как угодно обирать и теснить. Я считаю, что сейчас надо не терять времени... Нам обязательно надо внести в советы своих людей — верующих, беспартийных, духовенство.