Я, Великий И Ужасный - Изяслав Кацман

насчёт национальной принадлежности строителей я, кажется, погорячился: внимательно приглядевшись, заметил кое-какие вещи, для бронзового века малохарактерные. Пребывая в охренении от картины, разворачивающейся на берегу, я протянул руку к подзорной трубе, в которую Кушма-Чика разглядывал стройку, только в последний момент, спохватившись, попросил: "Дай посмотреть?" Хозяин "Жемчужной раковины" передал мне местный оптический прибор: увеличение было так себе, стоит баснословных денег, производят, кустарным способом, разумеется, тенхорабиты.

Несмотря на говёное качество оптики, через трубу было всё-таки видно лучше, чем невооружённым глазом. Да, сомнений не было: в километре отсюда орудовала пара бульдозеров, ровняющих строительную площадку, а также экскаватор и подъёмный кран на автомобиле. И пылили в разные стороны по грунтовке огромные грузовики. А с одного сейчас как раз сгружали блоки из серого камня, а может и бетона.

— Что это такое? — задаю вопрос торговцу. Теперь трубой завладел Тагор, с не меньшим интересом, чем я и Кушма, разглядывающий творящееся на берегу.

— Не знаю — ответил купец несколько растеряно — В прошлом году ничего не было.

"Жемчужная раковина" наконец вошла во внутреннюю гавань, которая открылась моему взору полностью: со всей толчеёй многочисленных посудин разного размера и огромным кораблём, стоящим у самого края вдающегося в воду причала. На палубе металлического гиганта двигались вразнобой два подъёмных крана. Вот один опустил прямо на телегу, запряжённую четвёркой быков, пучок каких-то длинных предметов. Возчики сноровисто высвободили груз из крепления, стрела пошла вверх и вбок, свободно висящие дуги тросов болтались теперь в такт движению, пока не исчезли за высокими бортами.

Впрочем, любоваться необычным зрелищем могли только я и остальные участники посольства: весь экипаж, в том числе и сам хозяин, были заняты маневрированием между снующих в разных направлениях кораблей. Двигалась "Жемчужная раковина" очень медленно, то и дело, поворачивая и притормаживая. По мне, здесь не помешали бы светофоры или регулировщики.

Но, наконец, мы добрались до нужного причала и пришвартовались. Мостик на пирс спустили, но сходить на землю никто не стал. "Ждём таможенников" — пояснил Кушма-Чика. Надо же какой сервис — в Цхолтуме или Шутир-Шуфе самим приходилось топать до тамошних "Верещагиных".

Ждать пришлось довольно долго. Успели перекусить сухарями с солониной — вчерашняя бобовая каша на масле была съедена ещё утром, на подходе к острову, а разжигать огонь на кораблях в гавани запрещалось каким-то там указом деда нынешнего царя — исключение делалось только для закрытых фонарей, выполняющих функции "габаритов".

Наконец, таможенники появились: офицер в полосатой юбке, с толстым "гроссбухом" в руках и тесаком на поясе, а с ним двое рядовых с короткими копьям, добрую половину длины которых составляли широкие стальные наконечники, которыми, судя по всему, можно было в равной степени и колоть, и рубить. Поднялись по трапу, командир бегло просмотрел предъявленные хозяином документы, поинтересовался грузом и целью прибытия в Шущим-Вохе.

Узнав, что основная причина появления "Жемчужной раковины" здесь — иноземное посольство на борту, переключился на нас: некоторое время изучал выданную Шиншой-Тушхой грамоту, затем пересчитал по головам указанных в ней чужестранцев. Любезности в его поведении при этом заметно прибавилось. Одного из подчинённых офицер отослал, как он пояснил: "Предупредить господина начальника порта держателя печатей Шубух-Тушху о высоких гостях".

Проверив документы, таможенник поинтересовался, где эта страна Пеу находится. Тагор объяснил. Тот начал пожимать плечами — дескать, про ракушки денежные слышал. Тузтец в ответ спросил про ведущееся непонятными штуками строительство.

"Ирсийцы строят" — охотно объяснил офицер — "Ещё два года назад наш господин, Повелитель Четырёх Берегов Тишпшок-Шшивой, да продлят боги его дни, заключил с ними договор о торговле и помощи в создании мастерских, где будут выплавлять скилнское железо. Для их кораблей внутренняя гавань Шущима мелкая. Тот, который сейчас разгружают, сначала два дня освобождали от части груза, чтобы он смог встать у причала, где самое глубокое дно. Вот и строят новый порт, куда будут приходить ирсийские корабли".

— А что там за странные штуки, которые движутся? — поинтересовался экс-наёмник.

— Машщини — отвечает таможенник. Похоже, это слово вырывается из тенхорабитских книг в широкие массы.

— Колдовство?

— Ирсийцы говорят, что никакого колдовства. А на самом деле, кто знает.

— А что это такое странное выгружают с их корабля? — Тагор показывает на корабельный кран, опускающий очередную порцию длинных предметов.

— А, это "тубии" — улыбается офицер — Воду в дома подводить. Половина корабля ими загружена. А остальное — "машщини" всякие разные.

Я тут же вспомнил: в числе слухов, принесённых тенхорабитскими переселенцами, и такой — вохейцы начали покупать у ирсийцев какие-то трубы, для производства оружия изначально не предназначенные, и пилят их на ружейные стволы. В договоре о поставках, конечно, указано, сугубо мирное использование, но все потешаются над наивностью обитателей Западного материка. Для вида, правда, десяток "перестрелов" водопровода протянули: во дворец Повелителя Четырёх Берегов и в Храм Тунгала Воителя. Я пробовал приблизительно прикинуть, сколько же "палеовийских огненных жезлов" можно настрогать из выгружаемого сейчас с корабля заморского товара. Получалось до хрена и больше: только на моих глазах в повозки перекочевал десяток порций многометровых труб. Точное количество отсюда не понять, но сотня-то должна быть. Даже если ирсийцы, обнаружив нецелевое их использование, прекратят дальнейшие поставки, то всё равно уже привезённого хватит вооружить всю вохейскую армию и, даже союзникам останется.

А вещь хорошая, эти трубы. Чирак-Шудай в общих чертах обрисовывал технологию получения оружейных стволов в местных мастерских: сначала делается полоса железа, максимально высокого качества и равномерной толщины, потом эта полоса закручивается в узкий цилиндр на специальном пруте, и края соединяются тщательной проковкой при нагреве. Наконец, ствол проходит практическое испытание: если первым-вторым выстрелом его не разрывает, значит, качество сварки шва хорошее, и он идёт в дело. Процент брака зависит от опытности мастера, но у самого высококвалифицированного оружейника каждый десятый ствол идёт в переплавку. Партия ирсийских труб позволит существенно упростить производство ружей. Конечно, в изготовлении хватает и других операций, но, по крайней мере, самая ответственная часть уже имеется в практически готовом виде и стандартного качества, причём не самого худшего — если жители Заокраиного Запада делают водопроводные трубы хотя бы такие, как у нас на Земле, стволы из них вряд ли будут хуже, чем выкованные из куска железа.

Пока офицер просвещал насчёт ирсийцев с их трубами и машинами, появился господин начальник порта собственной персоной в сопровождении свиты в десяток человек. Таможенник тут же исчез, предоставив нас заботам Шубух-Тушхи.

Господин держатель печатей был сама любезность: вежливо поинтересовался у заморских гостей, не сильно ли устали с дороги, предложил господину послу воспользоваться портшезом. Гокурегуй после небольшого