Последнее испытание - Скотт Туроу

за нарушение каких-либо других статей законодательства. Ни один прокурор не захочет этого делать в отношении свидетеля, который нарушил сделку с правосудием, обязавшись говорить только правду.

Фелд заставляет всех потерять еще несколько минут. Он высказывает мнение, что показания, которые уже дала Иннис, лишают ее права прибегнуть к Пятой поправке. Минни, судебная стенографистка, зачитывает вслух фрагменты сказанного Иннис со свидетельской кафедры, а Элия, один из помощников Сонни, находит несколько судебных прецедентов. В конце концов все соглашаются с тем, что Иннис сохраняет возможность воспользоваться Пятой поправкой в рамках происходящего судебного разбирательства – по крайней мере в плане того, что ей было известно об аллергической реакции пациентов на «Джи-Ливиа», приведшей к смерти нескольких больных.

– Ладно, – говорит судья, подводя черту юридической дискуссии. – Так что мы будем делать?

– Я считаю, что ее показания должны быть полностью аннулированы и удалены из протокола, – говорит Стерн.

– Нет! – возражает Марта, вскинув руки. Затем она нашептывает что-то на ухо отцу. Она успела продумать сложившуюся ситуацию глубже, чем Стерн. Запись телефонного разговора с Кирилом, которую сделала Иннис, в любом случае будет приобщена к вещественным доказательствам. Эксперты уже определили дату и время, когда она была сделана, и кто-нибудь – к примеру, Леп – сможет опознать голоса на ней. Если показания Иннис будут аннулированы, защите запретят ссылаться на ложные показания, которые она дала в завершающей части перекрестного допроса. С другой стороны, если то, что сказала Иннис со свидетельской кафедры, сохранится в протоколе, Мозес, который наверняка останется верен себе, никогда и ни за что не признает ее показания правдивыми. Стернам же это позволит высмеивать ее.

– Я отзываю свое предложение, – говорит Стерн.

– То есть вы не собираетесь ничего менять и намерены продолжать придерживаться своей линии защиты? – уточняет Сонни.

– Мы хотим, чтобы она выступила перед присяжными, – говорит Марта. Она имеет в виду, что Иннис должна обосновать перед членами жюри свое намерение прибегнуть к Пятой поправке.

Фелд возражает против этого. По его мнению, в ходе этой процедуры присяжные сделают выводы, которые противоречат закону. Хотя Верховный суд неоднократно заявлял, что Пятой поправкой может воспользоваться любой, кто обоснованно опасается судебного преследования, независимо от того, виновен он или невиновен, присяжные и в самом деле почти наверняка истолкуют стремление Иннис сделать это совершенно однозначно: как свидетельство того, что она нарушила закон. Марта, в свою очередь, настаивает, что судья своими действиями сможет удержать процедуру в нужных рамках. Она также упирает на то, что право Кирила оспаривать показания тех, кто свидетельствует против него, диктует необходимость того, чтобы присяжные выслушали Иннис до конца, что бы она ни сказала. Как и в большинстве случаев жесткого противостояния между гособвинением и защитой, ситуация складывается сложная. Так что Сонни приходится фактически заставить обоих своих помощников сесть к компьютерам и заняться изысканиями. Проходит почти час, прежде чем судья возвращается на свое место. Иннис снова зовут в зал суда. Она останавливается прямо перед судьей.

– Доктор Макви, вы по-прежнему хотите воспользоваться Пятой поправкой, чтобы не отвечать на дальнейшие вопросы? – спрашивает Сонни.

Иннис говорит, что хочет побеседовать с юристом, но Сонни отказывается откладывать судебное разбирательство ради этого.

– Прошу прощения, доктор Макви, но до сегодняшнего дня у вас было достаточно времени на то, чтобы посоветоваться с юристом.

– В таком случае я хочу воспользоваться Пятой поправкой.

Произнося эти слова, Иннис выглядит совершенно хладнокровной – чувствуется, что она уже успела овладеть собой.

– Хорошо, в таком случае вы как свидетель будете избавлены от необходимости отвечать на вопросы.

Когда в зал возвращаются присяжные, Сонни объявляет:

– Доктор Макви решила воспользоваться своим конституционным правом не отвечать на дальнейшие вопросы со стороны обвинения и защиты. Дача ею свидетельских показаний закончена, на этом сегодняшнее заседание закрыто.

Говоря с присяжными, Сонни старается сделать вид, будто подобные вещи не являются необычными и происходят постоянно. Но, когда четырнадцать членов жюри выходят из зала, она, глядя на юристов обвинения и защиты, негромко произносит:

– Если живешь на свете долго, чего только не увидишь.

26. Заметки Стерна

После окончания судебного заседания Кирил кипит от ярости.

– Я не могу в это поверить, – то и дело повторяет он. – Просто не могу поверить.

Все, что обрушилось на него за последние пятнадцать месяцев, началось с Иннис и ее сговора с Неукриссами: статья в «Джорнэл», гражданские иски, отзыв УКПМ лицензии на «Джи-Ливиа» и, самое главное, уголовное судебное преследование. Когда Стерн допрашивал Иннис по поводу ее телефонных разговоров, он продумывал свои действия всего лишь на один-два вопроса вперед и потому не мог оценить полную картину, открывшуюся Кирилу во всех подробностях. Вопрос, над которым Стерну еще предстоит поразмыслить: задумала ли Иннис все, что произошло, с самого начала? Или же события сами собой начали развиваться лавинообразно после того, как она из мести решила слить информацию о проблемах с «Джи-Ливиа» своему старому приятелю Питу?

Стерн говорит Кирилу, что все это они могут обсудить в его адвокатском офисе, но Кирил не хочет туда возвращаться. Стерн сразу же понимает, в чем дело – после поездки в суд для передачи защите данных о телефонных звонках Ольга теперь уже наверняка согревает постель в номере отеля при университетском клубе.

– Прошу прощения, Кирил, – говорит Стерн, – но мне необходимо встретиться с вами у меня в офисе. Мы с вами должны поговорить на очень важную тему – наедине, полностью конфиденциально.

Кирил явно поражен жестким тоном адвоката. Мужчины неизменно вежливы и любезны друг с другом. Тем не менее Кирил соглашается и говорит, что приедет в офис Стерна на своей машине. Стерн забирается в «Кадиллак», за рулем которого сидит Ардент. Затем в машину садятся Марта и Пинки.

Захлопнув дверь, Марта крепко обнимает обеими руками племянницу.

– Это в самом деле было просто поразительно. Правда, пап? Так здорово.

– Просто гениально, – говорит Стерн. – Нет, серьезно, Пинки, ты действительно разом изменила ход процесса.

Марта интересуется у Пинки, каким образом ей пришла в голову мысль начать раскапывать информацию о корпоративном сотовом телефоне Иннис.

– Ну тут такое дело. Я знала, что сегодня утром прокуроры будут ковыряться в данных о телефонных звонках Кирила из его офиса. Ну я и сказала Джанелль, придя к ней вчера вечером: «Слушай, ты только прикинь, насколько все было бы лучше, если бы он звонил брокеру со своей корпоративной трубки». Я, как и все, считала, что данные с таких телефонов обнуляются через несколько месяцев. Но Джанелль знала, что детализация, оказывается, хранится в течение четырех лет. И тут меня осенило. Я подумала – ну хорошо, раз уж мы собираем