Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

— А где он находится, этот твой мир, Биллиш, этот твой Аверн? — спросила Абаз! — Я слышала, ты говорил, что он находится где-то наверху, над головой? Это, случайно, не он?

— Где?

От горизонта до горизонта небо было удивительно чистым и безоблачным, ясно светили звезды.

— Эта яркая звезда — Ипокрен, газовый гигант. Аверн еще не взошел. Сейчас он, наверно, находится где-то с другой стороны Гелликонии, под нами, и его не видно.

— Под нами! — с коротким смешком воскликнула девушка. — Биллиш, ты просто спятил. Если ты надеешься, что люди тебе когда-нибудь начнут верить, то нужно придерживаться одной истории. Раньше ты говорил другое. Под нами! Это где же — в стране духов, что ли?

— А другой мир, о котором ты говорил, Биллиш, Земля? Можешь ты показать ее нам?

— К сожалению, Земля находится очень далеко от нас и увидеть ее невозможно. Кроме того, Земля ведь не звезда и не светит.

— А как же тогда ты собирался показать нам Аверн?

— Аверн светит отраженным светом. Его поверхность отражает лучи Беталикса и Фреира.

Мунтрас задумался.

— Тогда почему мы не можем видеть Землю? Почему она не отражает лучи Фреира и Беталикса?

— Мне очень трудно объяснить вам это. Если бы у Гелликонии был спутник, вы поняли бы меня гораздо лучше, — но луны у вашей планеты нет, и поэтому привести в пример нечего. Кстати, отсутствие луны очень сильно задержало развитие астрономии на вашей планете. Для глаз человека спутники гораздо более привлекательны, чем звезды и солнца. Что касается Земли, то она тоже светит отраженным светом, светом нашей звезды, Солнца, но из-за расстояния различить этот свет невозможно.

— Что ж, Солнце далеко и его не видно, — ладно, пускай. И стараться высмотреть я ничего не буду — все равно мои глаза уже не те, что были прежде.

Билли повернулся к западной части небосвода, потом махнул туда рукой.

— Солнце, Земля и другие планеты нашей системы находятся вон там. Как вы зовете вон то длинное созвездие, звезды которого широко разбросаны, — у него наверху еще светит одна яркая звезда и три маленьких?

— У нас, в Димариаме, мы называем это созвездие Ночным Червем. Прости меня, Биллиш, может быть, я и ошибаюсь, потому что мои глаза совсем ослабли. Рядом с Ночным Червем находится также и Червь Вутры. Верно, Грендо?

— Вы не по адресу обратились — мне недосуг пялиться по ночам на звезды, — со смешком отозвался Паллос. — Что я, звездочет? Вы лучше покажите мне золотой в десять рун, и я вмиг его опознаю.

— Солнце — одна из самых слабых звезд созвездия Червя Вутры, она находится в районе его жабр.

В разговоре с капитаном и его спутниками Билли старался держать легкий и веселый тон, так как после стольких лет ученичества роль рассказчика его несколько смущала. Не успел он закончить говорить, как сверкнувшая в небе очередная зарница осветила лица его слушателей, выхватив на мгновение их из сумерек. Абаз, чуть приоткрыв пухлый ротик, рассеянно смотрела туда, куда он недавно указывал. Управляющий со скучающим видом глядел в темноту, его ладонь покоилась на спуске ружья, что, очевидно, придавало ему уверенности. Пожилой капитан с упорством вглядывался в бесконечность космоса, в глазах торговца светилась решимость и симпатия к говорящему.

Все эти люди были частью подлинной реальности. Нервная система Билли с трудом, но все же начала привыкать к жизни в среде новых ощущений, запахов, звуков и цветов. Те, кто следил за ним сверху, считали его канувшим в ад; однако ему, ощущающему полную свободу, звенящую в каждой клеточке его тела, казалось, что он пребывает в раю.

Далекая молния сверкнула и погасла, оставив всех в полной темноте, в которую медленно вернулся сумрак серой ночи.

Мунтрас заговорил снова.

— Но если Земля так далеко, Биллиш, как же тогда люди там ухитряются нас видеть?

— Они видят нас благодаря чудесам науки. Наука позволяет людям общаться через огромные расстояния.

— Когда мы доберемся до Лордриардри, ты объяснишь мне, как это происходит?

— Так ты хочешь сказать, что где-то там далеко есть люди, точно такие же, как я и все остальные, — торопливо заговорила Абаз, — которые смотрят на нас и смотрят прямо сейчас? Видят нас такими, как мы есть, а сами находятся вон там, на головке червя?

— Именно так, моя дорогая Абаз, и даже более того — твое лицо и имя уже может быть известно миллионам обитателей Земли — или лучше сказать, станет известно по прошествии тысячи лет, потому что именно столько времени занимает передача известия от Аверна к Земле.

Цифры не произвели на Абаз особого впечатления; она думала совсем о другом. Прикрыв рот рукой, она поднялась на цыпочки и прошептала на ухо Билли:

— А то, чем мы занимались в кровати, они тоже смогут увидеть?

Услышав такой вопрос, Паллос рассмеялся и ущипнул Абаз за задок.

— За сеанс со зрителями требуется надбавка, ты к этому клонишь, дорогуша?

— Держите свои грязные шуточки при себе, не вашего это ума дело, — грозно огрызнулся Билли.

Мунтрас надул губы.

— Какая им радость подсматривать за нами, погрязшими в своей дикарской тупости?

— Во всей Вселенной Гелликония уникальна, потому что только здесь землянам удалось найти живых разумных существ, — объяснил Билли.

Все замолчали, обдумывая эти слова, и в это самое время из раскинувшихся внизу туманных джунглей донесся резкий звук, возможно, пронзительный крик, далекий, но отчетливый.

— Кто это был, какой-то зверь? — испуганно спросила девушка.

— По-моему, это трубят в рог фагоры, — ответил Мунтрас. — То, что мы сейчас слышали, это сигнал тревоги, близкой опасности. Скажи, Грендо, здесь много бродит свободных фагоров?

— Много ли, мало, не знаю, но сколько-то есть. Освобожденные фагоры перенимают у людей их уклад жизни, образуют в джунглях свои поселения и, как я слышал, живут там совсем неплохо, — ответил Паллос. — В торговле они соображают неважно, поэтому за лед с них удается взять хорошие деньги.

— Так вы продаете лед и фагорам? — пораженно спросила Абаз. — Я думала, что только фагорской страже короля ЯндолАнганола разрешено продавать лед.

— Фагоры часто приходят в Осоилима и приносят с собой на продажу свой товар, всякую всячину: ожерелья из косточек гвинг-гвинг, шкуры животных и тому подобное, и лед они берут не за деньги, а в обмен на свое добро. Получив от меня мерку льда, они обычно выходят на улицу и грызут его прямо у дверей дома компании. На это невозможно смотреть, так отвратительно! Как пьяницы, дорвавшиеся до бутылки!

На некоторое время все замолчали.