Post-scriptum (1982-2013) - Джейн Биркин

за днем вы были вместе». Так вот, он устроил себе каникулы после депрессии, а потом в ресторане «Акрополис» в Ланнилисе встретил одну вдову и вернулся домой уже с ней. Так что есть надежда для нас всех.

Я разбудила Марлоу. Солнце. Лужи воды на веранде почти исчезли, мы отправились на пляж Сент-Маргерит. Малыш играл с корабликом, бегал за воздушным змеем, кричал от радости, весь мокрый, босой, завернутый в мой кардиган, который тащился за ним по песку, с носиком, забитым песком, с волосами, мокрыми от морской воды. Люди останавливались, чтобы полюбоваться его красотой. Мне пришлось тащить огромную сумку с лопатками, ведерками, полотенцами, корабликом. Было так весело!

Марлоу, Дора и я нашли маленькую бухточку, такую, как в «Питере Пэне», и плавали там, а маленькие рыбки проплывали у нас между пальцами ног. Я отнесла Марлоу в скалы, и – бац! – мы оба упали, оцарапав колени и локти. Лу приезжает завтра со своим парнем. Ужин, курица и две свечи в банане для Марлоу, затем фейерверк, купленный этим утром в замечательной лавочке в Ланнилисе. Дора стала кидаться на фейерверк, что доказывает, что она и впрямь ничего не боится. Марлоу, которого я замотала своим шарфом, уснул в моей машине после посещения Мадеков – чтобы снять его, я попросила у них камеру.

Вернувшись домой, я почувствовала, как мне не хватает мамы, боль пронзила сердце, глаза были на мокром месте. Никак не могу примириться с тем, что ее нет с нами, что я не увижу ее, что она – маленькая кучка пепла на верху шкафчика у Линды. Она так любила фейерверки, будь она жива, ей все было бы интересно, ничто не оставило бы ее равнодушной – и подняться на яхту, и распить бутылку шампанского. В прошлом году я все не могла дождаться, когда взойду на яхту Тигра и заполучу детей для себя одной, ну и все такое, сплошь эгоистическое, чего не могла осуществить из-за того, что она сломала ногу, а теперь я в полный голос зову ее. Вообще-то я не хотела ступать на яхту Тигра. Мама, мама, 14 июля без тебя… Нет даже возможности позвонить тебе. Нужно справиться со всем этим, но как?

* * *

21 июля, по возвращении в Париж

Дорогая Шарлотта приготовила ужин в духе Сержа, с таким тщанием… приятно было смотреть, как и на Алису. Потоки воды с неба положили конец нашему ужину на террасе. Кейт с Жаном приехали, оба влюбленные, оба в отличной форме. Кейт – чудо, Жан забавный. Я отдала Шарлотте мамины черные туфли на шпильках – на день рождения, и пуловер, который хранила для Кейт. Кейт попыталась выведать все о новом бойфренде Лу, и впервые проговорилась не я. Кейт была неотразима, когда выведывала это. Шарлотта находила, что у него несколько печальный вид, а Жан сказал, что это подтверждение того, что это мужчина, к которому стоит привязаться!

* * *

Послание Шарлотты

«Только что прочла твой сценарий, я так тронута, и прежде всего тем, какая ты. Мало-помалу то, что начинаешь прозревать в твоем персонаже, захватывает, волнует, забавляет, взрывает… то, как это подается, похоже на тебя, ты непременно должна это осуществить, целую, Шарлотта».

Я заплакала, моя дочь верит в меня, как верила мама.

* * *

7 октября, Бретань, Нормандия и Южная Америка

Простые дни, как знать, может быть, лучшие, плаваю в нижнем белье, с Дорой, в ледяных водах у берегов Бретани, что страшно бодрит, а поскольку Рани[290] увезли, бедная Дора печальна, и у меня только один товарищ по плаванию, который брызгается! У людей в анораках был растерянный вид, но и их было немного. Я могла назначить маме встречу на пляже, там, где мы с ней танцевали, я бываю там и говорю с ней. Благожелательный месье И. с присущим ему тактом вернул мне мою машину с корпусом из пластика.

Мой преподаватель по гимнастике придет завтра, меня ждет два часа сущего наказания, мне необходимо привести себя в форму, через месяц еду в Америку, так что прощайте, сигареты, вино и еда, единственное место, где ничто не искушает, – это именно здесь. О, простая жизнь! Глаза месье И. не сильно, но смотрят в разные стороны, мясник отбывает в Рим со своей великолепной женой.

Завтра у Доры начинаются ее дела, что без сомнений привлечет к ней ее великолепных четвероногих друзей всех мастей: Телячью Печенку, Колченожку, Пустолайку…

* * *

Пятница

Только что позвонили Танги, они заходили, но мы с Дорой были в ванной, от холода я уже не чувствовала своих пальцев, мы долго оставались на пляже. Дни бегут, но не похожи один на другой; какой ветер, лицо забивает песком! Было ветрено и пустынно, солнце молочного цвета было нашим единственным товарищем, если не считать печального торговца рыбой, который достал из холодильника лиманду, словно старую книгу из библиотеки. Я часто навещаю торговца рыбой, пусть в его лавочке и не увидишь рыбы, поскольку он все разделывает и складывает в виде филе на пластиковые подносы в холодильник, что выглядит не слишком аппетитно. Мадам Танги говорит: «Эдуар завтра доставит тебе обед». – «Не надо», – крикнула я. Завтра я буду уже в пути, завтра начинается кинофестиваль в Динаре. Они были с друзьями, хотели прийти, я сказала, что я в пижаме, – было 19:30, – это было правдой, пришлось целый час нудно рассказывать им по телефону о последних двух неделях мамы. Только я открыла тетрадь, в которой пишу свои заметки, как вдруг нагрянула Рене, настаивает на том, чтобы завтра вместе пообедать. Эдуар заедет завтра за мной в 11 часов. Слава богу, я не Шатобриан с его дневником и гусиным пером!

* * *

В Сен-Пабю

Восхитительное солнце, решившее наградить нас божественным закатом. Значит, в смысле работы день насмарку. Как же мне нравится здесь! Быть одной здесь – это так эгоистично, зато не так печально, как быть одной в Париже, здесь столько пляжей и можно отвести душу и всласть походить по лавочкам – их хозяева просто завораживают. Великолепная жена мясника, которая впервые в жизни отправится в Италию, муж Николь… ну прямо Мопассан какой-то. Муж Николь – тюремный надсмотрщик, у нее есть белка в клетке, и она мастерица готовить рагу из телятины под белым соусом. Так вот, она мне говорит: «Вроде бы у меня недурно получается это блюдо», затягиваясь сигареткой, с глазами, застланными дымом. Совсем неподходящий момент, чтобы признаться ей: я не ем телятину; у Николь и