Белое танго - Дмитрий Вересов

Вечером, вконец измочаленные, сообразили, что жрать-то нечего. Кинули на морского, кому бежать в магазин, выпало Тане. Она возвратилась, волоча тяжелые сумки, на пороге смерила соответствующим взглядом бросившегося открывать Серегу.

Он вдруг замер, а потом сполз по косяку на пол и восторженно заорал:

— Ye-es! Oh, yes!!!

— Чего разорался? — мрачно поинтересовалась Таня.

— Понимаешь, она… Она именно так смотрела, когда ребята с работы приходили и кто-то не по делу выступал. До сих пор жуть берет, как вспомню…

Здравия желаю, товарищ прапорщик!

— Вольно, сержант…

Были, конечно, и организационные вопросы, но решались они, как правило, без их участия. Своевременно были подготовлены нужные ксивы, подобрана подходящая по всем параметрам однокомнатная квартира, хозяйка которой, глухонемая жена глухонемого же бандюгана, отбывающего заслуженный срок, радостно отъехала в щедро оплаченный отпуск на юга. Даниил Евсеевич Панов был неожиданно отправлен в длительную зарубежную командировку, которой давно и безуспешно добивался. Через подставных лиц у полоумного пенсионера был снят дачный домик на самом краю полудохлой деревеньки под Тосно. В сарае у дома стояла перекрашенная «бригантина» — «москвичек» с областными номерами, над которым ночку потрудились умельцы из одной автомастерской. Операция готовилась с размахом, средств не жалели. Окупится сторицей.

Ночь перед отъездом в Ленинград Таня провела у Архимеда, чтобы зря не светиться на Кутузовском. Там ее уже ждали тонированные контактные линзы немецкого производства, в которых ее золотые глаза стали почти черными. Туда же прибыл заслуживающий всякого доверия мастер-визажист, он же по совместительству фотограф, и занялся Таниным личиком и прической, ориентируясь на ее же указания.

Перемена внешности была необходима — в Ленинграде ее знали слишком многие, а любые накладки и неожиданности были весьма чреваты. Манипуляции визажиста заняли часа полтора, зато когда она посмотрелась в зеркало, ей захотелось расцеловать старичка: такой и только такой она представляла себе Ладу. А старый кудесник оперативно запечатлел ее новый облик на пленке, тут же проявил и отпечатал в темной ванной, вклеил фотографии в новый паспорт, военный билет и ветеранское удостоверение на имя Лады Антиповны Чарусовой. (Таня не вполне отдавала отчет, почему как-то сразу зародилось у нее именно такое имя, и только потом поняла, что подспудно сработала культурная аналогия с фамилией Мурин. Мы тоже не без народной мифологии!) Потом должным образом проштемпелевал и с поклоном вручил Тане. А сам пошел колдовать с десятком Таниных «крупных планов» — последним мастерским штрихом в ее «военном альбоме», призванном служить визуальным подтверждением ее легенды. В роли покойного мужа Чарусовой снялся перед отъездом Архимед, в камуфляже и с накладными усами имевший вид чрезвычайно геройский.

Серега накануне отвалил в свою деревеньку с паспортом и водительским удостоверением на имя Сергея Геннадьевича Павлова. Ему проще, вывеску менять не надо.

К утру подъехал Шеров, чтобы еще раз обсудить все детали операции.

Собственно, пока обсуждению подлежали ее первые этапы — контакт с Мариной Муриной, оптимальные варианты ее обработки и попадания в дом Мурина. Дальше предполагалось действовать по обстановке — всего было не предусмотреть.

Со свойственной ему тактичностью Вадим Ахметович избегал затрагивать один немаловажный аспект планируемой операции. Примерно через неделю после первого разговора прислал ей Архимеда с коробочкой, а в коробочке лежал неприметный такой пузырек, вроде тех, в которых в аптеке глазные капли продают.

— Это что? — спросила Таня.

— Сонный эликсир, — сказал Архимед. — Силы убойной. В нужный момент капнешь капли три старичку в чай или в суп, он заснет, а ты…

— Понятно, — оборвала его Таня. — Убойной силы, говоришь?

Вечером она явилась к Шерову, затеяла светскую беседу, организовала кофеек с банановым ликером, а потом, свернувшись калачиком на диване, принялась сладко зевать.

— Давай постелю, — предложил Шеров. — А то у тебя совсем глаза слипаются.

— Ага, — сонно промурлыкала Таня. — Бессонница последнее время замучила, так я капелек твоих попробовала. И сразу повело.

— Каких таких капелек? — обеспокоенно спросил он.

— Тех самых, что с Архимедом сегодня передал. Для старичка.

Он аж подскочил, руками замахал.

— С ума сошла?! Сказано ж было…

Таня резко села. И ни капельки сна во взгляде.

— Мне интересней то, чего сказано не было. Опять меня за дуру подержать решил? Сонный эликсир! Сам же втолковывал, что заказчику товар нужен чистый, краденным не числящийся, в розыск не заявленный. Что, твой Мурин, когда проспится и увидит, что без Эль-Греко остался, молчать в тряпочку будет? Не будет! Описания моего ментам дать не сумеет? Сумеет! Все это ты прекрасно знаешь, и капли дал такие, чтобы он после них не проснулся. Так?!

Шеров не отвел от нее совиных глаз, стоял и ничего не говорил.

— Рассказывай, что за капли, — резко сменив тон, потребовала Таня. — Я должна оценить риск.

Он рассказал. Таня слушала его, не перебивая. Он закончил и выжидательно посмотрел на нее. Выдержав паузу, она медленно, членораздельно проговорила:

— Этот риск я оцениваю в сто пятьдесят тысяч. Зелеными.

Шеров кашлянул и ледяным тоном осведомился:

— А не зарываешься?

— А ты? Пятьдесят за картину, как договаривались, пятьдесят за мокруху и еще пятьдесят — штраф тебе за попытку ввести в заблуждение. Или ищи другого исполнителя.

Вадим Ахметович ломаться не стал.

Что ж, Родион Кириллович прожил долгий век, а если верна хотя бы четверть того, что знала о нем Таня, то с его уходом на земле станет несколько чище…

Но вот о том, что придется сыграть в черного ангела и с племянницей товарища Мурина, Тане думать не хотелось. Физическая, умственная, моральная заурядность, пусть даже убожество — еще не повод лишать человека жизни.

Покачиваясь в такт колесам в кресле дневного экспресса, Лада Чарусова поокручивала в уме разные сценарии. Конечно, если пощадить Мурину, сложность и риск возрастут многократно, но… Но прорабатывать ту или иную схему имело смысл, лишь хорошенько познакомившись с объектом, вызвав на откровенность, приглядевшись, определив, чем дышит. Психологически беспроигрышный вариант знакомства был уже давно разработан.

Вечером «Аврора» исправно прикатила Ладу на Московский вокзал, а через сутки после ее приезда Серега, переодевшись в рванину и вымазав рожу не хуже коммандос во вьетнамских джунглях, подстерег Марину Мурину и напал на нее.