Ветувьяр - Сия Кейс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну вот ты и здесь, сын мой! Я знал, что боги дадут Биркитту сделать правильный выбор.
*
Не прошло и пары минут, как она отослала прочь всех, кто был в зале, кроме одного наемника, что застыл в углу темной тенью, больше похожей на статую.
Все это казалось Тейвону каким-то наваждением, галлюцинацией — его разум пребывал в полнейшем смятении. Ингерда никак не могла остаться в живых после покушения.
Но вот она — целая и невредимая, даже, кажется, еще более прекрасная, чем раньше.
Ее убийство с самого начала казалось ему каким-то загадочным. Выходит, монахи ошиблись? Но что же Мерелинда? Уж она-то точно могла узнать наверняка, жива ли ее ветувьяр.
Облаченная в длинное черное платье с широкими рукавами и обнаженными плечами, Ингерда спускалась к нему со своего помоста. Тейвон хотел бы двинуться ей навстречу, но ноги его словно приросли к каменному полу, а в груди билось какое-то странное предчувствие.
Никогда раньше он не ощущал рядом с Ингердой опасности, но сейчас все изменилось. Даже оставшись наедине с Лукеллесом Тейвон бы чувствовал себя уютнее.
Наверное, именно из-за этого чувства опасности красота Ингерды стала казаться еще ярче, острее. Белая кожа, черные волосы, сияющие глаза на слегка надменном лице — Тейвон позабыл бы обо всем на свете, глядя на нее, если бы девушка не заговорила:
— Ты стал плохо скрывать свои чувства, любовь моя.
Тейвон словно вышел из оцепенения. Дрожащей от волнения рукой он тронул кольца на пальцах:
— Мы считали тебя мертвой.
Она лишь улыбнулась, причем так, словно сдерживала смех:
— Неплохо я придумала, верно? Даже Мерелинда, кажется, сносно справилась со своей ролью…
— О чем ты говоришь? — Опешил Тейвон, — Я не понимаю…
— Давай-ка считать, — Ингерда наивно, словно девочка, похлопала ресницами, — Это первая причина.
— Что? Какая причина?
— Первая причина, почему ты не должен быть королем. Ты до ужаса непонятлив, — Хихикнула она.
На Тейвона словно вылили ведро ледяной воды. От осознания едва не подкосились ноги, но он все же нашел в себе силы сказать:
— Это все ты? Это ты устроила мятеж?
— Я, — С довольным видом кивнула Ингерда.
— Но зачем..? Неужели тебе так хочется власти? — Тейвон слушал свой голос и понимал, что он теряет самообладание. Сейчас она все выложит ему, все до мельчайшей детали! А потом…
— Я всегда хотела быть королевой, — Ингерда принялась вальяжно прохаживаться из стороны в сторону, — Большую часть времени даже твоей королевой. А потом поняла, что ты королем быть не заслуживаешь.
Неужели все это было сделано только из-за того, что Ингерда вдруг его возненавидела!? Это не укладывалось у Тейвона в голове. Это не могло быть правдой.
— А кто же тогда заслуживает? Лукеллес? — С горькой усмешкой поинтересовался он.
— Ты разве еще не понял? Торгаш просто держит для меня трон, пока я не сделаю то, что планировала.
— И что же ты сделаешь? Убьешь остальных ветувьяров, чтобы остаться единственной на свете?
— Ты дурак, Тейвон, — Хмыкнула Ингерда, — Такой же дурак, как Этида. Она могла просить у богов гораздо большего, но попросила лишь это, — Она обвела рукой их обоих, — Лишь эти жалкие две жизни.
— Ты не знаешь, с чем связываешься… — Тейвон понял, что Ингерда говорит о древнекирацийской магии, по преданию принадлежащей тем самым богам, что даровали Этиде способности ветувьяра.
— А ты — тем более. Тебя ведь никогда не интересовало что-то новое, неизведанное. Ты боялся каждого шороха. И я воплотила твой ночной кошмар в жизнь. Ты трус, и это вторая причина, почему я решилась забрать у тебя трон.
— Так значит, твоя смерть…
— Была нужна для отвода глаз. Поначалу я считала ее не самой удачной идеей, но вы со своей сестрицей и ее псом-графом так охотно взяли этот след, что у меня появилось необходимое время. Потом удача улыбнулась мне еще больше, когда на севере замаячили гвойнцы, и тебе пришлось вернуть Флетчера, которому до меня не было никакого дела.
— Все равно это невозможно было подготовить за такой короткий срок. Ты врешь, — Тейвон все еще пытался убедить самого себя, что этот разговор — страшный сон, вымысел его больного воображения.
— Здесь ты прав, я бы не справилась без Лукеллеса. Я лишь ускорила то, что он и так собирался сделать.
— Он сотрудничал с Зиеконом, — Зачем-то, словно желая услышать подтверждение от Ингерды, выпалил Тейвон.
— Сотрудничал. Потому что империя знает, что сильного врага можно не побеждать в лоб, а уничтожить изнутри. Правда, Лукеллес каким-то образом собирался обмануть императора, но я не думаю, что это бы закончилось для него хорошо.
— А ты не думала, что он захочет обмануть и тебя?
— Нет, — Глаза Ингерды самодовольно сверкнули, — Потому что его собираюсь обмануть я. Король из него выйдет даже хуже, чем получился из тебя. Мне не нужна Кирация, которой будет править торгаш.
— Тебе нужна Кирация, которой будешь править ты, — Отозвался Тейвон.
— Поверь, так будет лучше, — Она вновь похлопала ресницами, — Для всех.
— То, что ты смогла обвести нас вокруг пальца, еще не делает тебя королевой, — Тейвон шагнул к ней, и Ингерда отступила назад, словно опасаясь его приближения.
— А что сделало королем тебя? Только то, что ты родился в нужной семье.
— Это не имеет значения. Я делал ради Кирации все, что было в моих силах — мой народ не голодает и не бедствует, а границы защищены.
— Но твои ли это заслуги? — Ухмыльнулась Ингерда, — Или Реморы с Флетчером? Ты никогда об этом не думал?
Думал, черт возьми. Он думал об этом множество раз, и все время пытался представить, как бы он справлялся с королевством без них. “Нашлись бы другие” — говорил себе Тейвон, но был бы он в них так же уверен?
— Ты сделала все это только из-за того, что я не дал тебе корону. Не захотел исполнить твою прихоть, — Протянул Тейвон.
— Я была готова стать твоей тенью. Быть примерной королевой и рожать тебе детей. Но ты сделал другой выбор.
— И ты приказала Лукеллесу притащить меня сюда, чтобы убить? — Тейвон сделал еще шаг, и Ингерда снова попятилась назад.
Ее самообладание не было таким уж незыблемым. Под маской уверенной и расчетливой стервы скрывалась испуганная девчонка, хотя Тейвон и не догадывался раньше, что Ингерда способна ею быть. Он уверенно оттеснял ее к краю парадного зала
