Рокфеллеры - Екатерина Владимировна Глаголева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдит в Швейцарии взялась изучать астрономию, биологию, историю и заниматься музыкой. На сеансы психоанализа к Юнгу она больше не ходила, зато ими увлёкся Гарольд, да так, что передал должность казначея компании «Интернэшнл харвестер» своему брату Сайрусу. На свадьбу Сайруса в феврале они не приехали.
Джон-младший и Эбби старались скрасить существование бедной Сетти, пленницы своего немощного тела. Рокфеллер-старший теперь проводил зиму в солнечной Флориде: снимал целый этаж в отеле «Ормонд-Бич», построенном покойным Генри Флаглером, и играл в гольф в своё удовольствие. В начале весны 1915 года Сетти, остававшейся в Покантико, как будто стало лучше. Вздохнув с облегчением, Джон с женой уехал к отцу. 11 марта Сетти попросила вывезти её в сад, чтобы полюбоваться цветами, после прогулки выпила стакан молока и впала в забытьё. На следующее утро она тихо скончалась. Джон Д. получил одну за другой две телеграммы: в первой сообщалось, что Сетти умирает, во второй — что она умерла. Когда он вернулся с последней телеграммой за стол, завтракавшие с ним Джон и Эбби впервые увидели его плачущим навзрыд. Они выехали поездом в Нью-Йорк. Рокфеллер был поражён многочисленными выражениями соболезнования от кондукторов и станционных служащих. В спальне жены он долго сидел у её постели, вглядываясь в её «ангельски сияющее лицо». Альта приехала, а Эдит осталась в Швейцарии — у неё развилась боязнь путешествий[46].
Согласно завещанию Сетти была составлена опись её гардероба. Самым ценным предметом в нём оказалось котиковое пальто с муфтой за 150 долларов. 15 костюмов оценили в 300 долларов, десять шляп — в 50, а тоненькое обручальное колечко, которое Джон надел ей на палец у алтаря, когда им было по 25 лет, — в три доллара.
Через месяц, 16 апреля, скончался от удара Нельсон Олдрич, и семья Рокфеллера-младшего погрузилась в двойной траур. Эбби приходилось тем тяжелее, что она была тогда на восьмом месяце беременности. 12 июня она родила ещё одного сына, Дэвида.
Для Сетти было приготовлено место в семейном склепе в Кливленде, но поездка туда грозила вызовом в суд по поводу неуплаченных налогов[47]. На протяжении своей жизни Рокфеллер пожертвовал более трёх миллионов долларов на разные местные учреждения (баптистскую церковь, «Альта-хаус», Школу прикладных наук, Кливлендский оркестр и др.), передал городу просторный Рокфеллеровский парк возле своего бывшего дома на Евклид-авеню (дом будет снесён в 1938 году), но по сравнению с тем, что он потратил в Нью-Йорке, этого казалось мало, и кливлендские власти не хотели упустить возможность содрать с него ещё миллиона полтора, а то и два. Четыре с половиной месяца Рокфеллер хранил гроб с телом жены в зелёном гранитном мавзолее Арчболдов в Тарритауне, под круглосуточной охраной двух вооружённых сторожей. Прессе он объяснял, что не может с ней расстаться. Но на самом деле он готовил секретную операцию. В грозу с проливным дождём сторожей отправили якобы за цветами, и за 25 минут, пока их не было, местный могильщик извлёк из склепа гроб с телом Сетти, заменил его пустым и вывез гроб с территории кладбища в грубом ящике. Оттуда он сразу направился на вокзал, погрузил гроб в багажный вагон и в сопровождении двух сотрудников «Стандард ойл» выехал в Кливленд. При погребении присутствовали только Джон Д., Лют и Альта с мужем. Был очень красивый закат; вдовец сам прочитал положенные молитвы и умилился. Лору Спелман похоронили рядом с Элизой Рокфеллер, но на достаточном расстоянии, чтобы осталось место для Джона Д.: он хотел после смерти покоиться между двумя женщинами, которых больше всего любил.
А 8 сентября в Кливленде умер Уильям Радд — муж сестры Рокфеллера Мэри Энн.
В это время Рокфеллер-младший сдержал обещание — отправился в Колорадо. Его отец признался одному другу, что отдал бы миллион долларов, лишь бы не подвергать своего мальчика такой опасности. Пусть возьмёт с собой телохранителей, хотя бы пистолет… Но Джон отказался сделать и то и другое. С ним поехали Кинг и восемь репортёров, пообещавших держать маршрут в секрете.
Первую остановку сделали в Ладлоу — у разорённого лагеря на равнине, продуваемой всеми ветрами. Выйдя из поезда, постояли с обнажёнными головами у креста из двух скрещённых шпал, установленного на месте гибели двух женщин и одиннадцати детей. Потом поехали в первый из восемнадцати шахтёрских городков, принадлежащих «КФА». Пообедали бифштексами с бобами и картофельным пюре. Потом Рокфеллер и Кинг облачились в купленные за два доллара в магазине «КФА» джинсовые комбинезоны и спустились в шахту. После этого Джон выступил с короткой речью перед рабочими, собравшимися в местной школе, и неожиданно предложил расчистить место, чтобы устроить танцы. Маленький оркестр из четырёх музыкантов заиграл вальс; Джон подхватил жену одного из шахтёров и закружил с ней по комнате. Он потанцевал с каждой из двух десятков пришедших на собрание женщин. «Из газет я узнаю, что умение танцевать — чуть ли не главный твой капитал, — писала ему Эбби. — Кто бы возражал».
Второго октября Джон-младший выступил в Пуэбло перед двумя сотнями рабочих и управляющих «КФА». Подчеркнув, что для него большая честь находиться среди них, он изложил свой план совместного разбора жалоб представителями трудящихся и руководства наряду с учреждением комитетов по здравоохранению, гигиене, безопасности труда, досугу и образованию. За членство в профсоюзе никого не уволят; компания построит новые дома, школы, досуговые центры. Для наглядности Джон разложил на столе три стопки монет, изображающие рабочих, управляющих и директоров, а затем показал, как каждая группа забирает монеты себе, не оставляя ничего для выплаты дивидендов с тридцати четырёх миллионов рокфеллеровских инвестиций. Под конец провели тайное голосование, и 2404 из 2846 рабочих проголосовали за его план. Впрочем, две тысячи шахтёров бойкотировали голосование.
В общении с руководством тоже было не всё гладко. Поупиравшись, Уэлборн всё же согласился на введение механизма урегулирования споров и прочих новшеств, зато Бауэрс категорически им воспротивился. Джон бился с ним три
