Рокфеллеры - Екатерина Владимировна Глаголева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В декабре в Колорадо разыгралась снежная буря. 20 тысяч мужчин, женщин и детей дрожали от холода в палатках, но ни та ни другая сторона не шла на уступки.
В феврале 1914 года Рокфеллер-старший выехал из Форест-Хилла в Кайкат, где недавно провели ремонт, чтобы убедиться, что к приёму Сетти всё готово. Сама же она неохотно покидала дом, с которым было связано столько счастливых воспоминаний. Ехать надо было поездом, потом в автомобиле… Как только она устроилась в Покантико, Джон Д. распрощался с ней и укатил в Лейквуд, чтобы не выбиться из графика. «Мама скучает по тебе, но рада, что ты хорошо отдыхаешь, и хотя она всегда ждёт тебя дома, она понимает, что тебе необходима эта перемена», — писал Джон отцу. Отдых ему всё-таки подпортили. Поскольку Рокфеллер задержался в Огайо позже 3 февраля, налоговая служба объявила его резидентом штата в 1913 году, обязанным заплатить полтора миллиона долларов налогов. Джон Д. отказался подчиниться, поскольку уже уплатил налоги в штате Нью-Йорк. Губернатор Джеймс Кокс пригрозил ему повесткой в суд, если он пересечёт границу штата, а налоговики начислили пятидесятипроцентную пеню. Теперь он не мог вернуться в Кливленд. Правда, многие люди в тот момент могли сказать: нам бы его проблемы…
В марте на рельсах неподалёку от Форбса, штат Колорадо, нашли тело штрейкбрехера. Командир Национальной гвардии Чейз устроил акцию возмездия, уничтожив палаточный городок под Форбсом. Нападение произошло во время похорон двух детей; его очевидцем стал фотограф Лу Долд, позже предоставивший бесценные документальные материалы. В том же месяце Рокфеллера-младшего вызвали в подкомитет палаты представителей по шахтам и горной промышленности. Вспоминая, как вёл себя в подобных ситуациях отец, которого «никто не мог загнать в угол» и который «никогда не терял самообладания», Джон собирался следовать его примеру. 6 апреля он предстал перед подкомитетом и гордо ответил на вопросы представителя Иллинойса Мартина Фостера: он не предпринял никаких действий для прекращения забастовки; за десять лет ни разу не был в Колорадо; с самого начала забастовки не бывал на заседаниях правления «КФА»; ему неизвестно ни одного требования забастовщиков, достойного внимания; он не знал, что компания наняла людей из агентства Болдуина — Фелтса. Фостер искренне не понимал: чем тут гордиться? И вы не чувствуете своей ответственности за этих людей? И вы готовы лишиться всей вашей собственности и смотреть, как убивают ваших работников, лишь бы сохранить принцип, что рабочий не обязан быть членом профсоюза? «Это великий принцип», — ответил Рокфеллер-младший, сравнив его со священными идеалами свободы, ради которой американцы сражались в Войне за независимость.
Бизнесмены засыпали его поздравительными телеграммами. Мать тоже его одобряла. Отец написал одному сво-ему другу: «Он выразил взгляды, которых придерживаюсь и я и которые ему внушали с самого раннего детства». В качестве награды он подарил сыну десять тысяч акций «КФА».
К тому времени Национальной гвардии удалось доставить в шахты рабочих, не состоявших в профсоюзе. Но у штата Колорадо кончились деньги (каждому гвардейцу платили по три с половиной доллара в день), и губернатор решил отозвать войска. В Южном Колорадо оставили только одну роту, состоявшую по большей части из охранников «КФА» и агентов Болдуина — Фелтса, которым велели надеть форму национальных гвардейцев. Утром 20 апреля, на следующий день после православной Пасхи, которую праздновали в палаточном городке под Ладлоу, в лагерь пришли три гвардейца с приказом отпустить некоего человека, якобы удерживаемого там против его воли. Вожак забастовщиков Луис Тикас пошёл с ними разбираться на железнодорожную станцию в полумиле от лагеря. Пока его не было, охранники заняли позицию вдоль железнодорожного полотна и установили пулемёт. Почуяв неладное, Тикас побежал обратно в лагерь. Шахтёры вышли на разведку; прозвучал выстрел, потом два взрыва. Между железной дорогой и вершиной холма, где залегли стрелки шахтёров, началась перестрелка, сотни людей бежали под огнём в укрытие.
Бой продолжался весь день. После полудня охранники получили подкрепление, но и забастовщикам многие сочувствовали: в сумерках паровозная бригада намеренно остановила грузовой поезд перед пулемётом, позволив шахтёрам и их детям отступить за Чёрные холмы. В семь часов вечера охранники вступили в лагерь и подожгли его. Из охваченных огнём палаток выскакивали женщины и дети — пулями их загоняли обратно. Мужчины бросались на помощь своим семьям — и падали замертво. Четыре женщины и 11 детей прятались в яме под палаткой, которая упала и загорелась; две женщины и все дети задохнулись. Всего же в «бойне в Ладлоу» погибли 55 женщин и детей, не считая мужчин. Тикаса и ещё двоих забастовщиков схватили, ударили прикладами и пристрелили. Их тела три дня пролежали на рельсах, пока профсоюз железнодорожников не потребовал убрать их и похоронить по-людски. Потери нападавших составили четыре человека.
Бауэрс представил это избиение младенцев актом самозащиты. Джон-младший снова поверил и выразил сожаление по поводу новой «вспышки беззакония». В это время он с Эбби занимался ландшафтным дизайном в Кайкате — разве мог он в полной мере представить себе, что творилось в Ладлоу? В конце апреля известный журналист и писатель Эптон Синклер