Как жить и властвовать - Александр Александрович Игнатенко

пограничные области, где они проживают, сдерживает их от того, чтобы, стремясь к вожделенному, они не впали в порчу, заботится о тех, кто их религию сохраняет, заранее готовится к чрезвычайным задачам, собирает с них разные виды налогов, деньги тратит на их благо и на их нужды, сокрушает их врага, оберегает слабого от сильного, а идущего верным путём – от заблудшего. И всё это – при том, что он и о себе самом должен беспокоиться, и трудиться над исполнением собственных наказов и запретов, и не только их, но и себя самого от врагов защищать» [792].

Чтобы с максимальной степенью доступности для читателя выразить своеобразное рабство, в котором пребывает властелин, Ибн-аль-Джавзи в своём «Сокровище владык» рассказывает сказочную историю-притчу.

Притча о двух слонах – приручённом и диком

Итак, у одного царя был давно приручённый и хорошо воспитанный слон. Как-то раз ловчие поймали слона дикого. И как они ни старались приручить его, у них ничего не получилось. Тогда они решили использовать уже одомашненного слона, чтобы тот передал дикому свой опыт, а дикий воспринял от своего уже укрощённого собрата хорошие манеры.

Дрессированный слон стал говорить новичку, что люди хотят ему добра. «Что же это за добро?» – спросил тот. «Вкусным будет твой корм, сладкой вода, чистым будет тело твоё и место, где ты поселишься. У тебя будут слуги, которые станут беречь и защищать тебя, заботиться о тебе, выводить тебя в известное и всеми ожидаемое время, когда люди будут специально собираться. Тебя в знак почёта покроют пурпуром, перед тобой пойдут люди и станут бить в барабаны, дудеть в трубы. И станут радоваться тебе и царь, и подданные».

Дикий слон сказал: «Я готов попробовать то, о чём ты рассказал, и отказываюсь от своей дикости». Приручённый слон пообещал ему, что будет его новый товарищ вознаграждён, возвеличен, облагодетельствован и обихожен.

Что ж, когда наступил тот день, о котором так интересно рассказывал придворный слон, на новичка надели пурпурную попону, на спине установили помост, на котором устроились воины, обвешанные тяжёлым оружием. На шее его уселся одетый в кольчугу человек с железным крюком в руках. На морду слону надели кольчугу. Ещё несколько человек в доспехах и с железными палками схватили его за бивни. Так его водили целый день.

Когда же он возвратился в свое стойло, то сказал слону-старожилу: «Ну, испытал я то, что ты мне наобещал. Так расскажи же, что всё это значит? Чем это мне закрыли морду? И кто и зачем держал меня за клыки? И кто это взгромоздился мне на шею?»

Его товарищ стал охотно ему рассказывать: «Кольчугой покрыли твою морду потому, что морда – место, ранение которого смертельно. Те, кто держит тебя за клыки, – проводники, направляющие тебя по правильному пути. Тот, кто сидит на твоей шее с крюком, – погонщик, подгоняющий тебя к месту битвы».

Второй слон сказал: «Зачем-то мне оказывались почести, восхвалялось моё имя, был я облачён в красивые одеяния и шли впереди меня люди в железе, восхвалялся я, и с восторгом указывали на меня люди. Но бо́льшая часть всего этого не имеет смысла, да и я не стремлюсь к тому, добро от чего покрывается злом, а польза не перекрывает вред. Воистину жажду я освобождения. Ведь говорится: несвободен тот, кто подчинился своему капризу; несвободен и тот, кто служит кому-то другому».

Тут приручённый слон прозрел и воскликнул: «Разъяснил ты мне ту оплошность мою, которую я не увидел, показал ты мне ошибочность моего поведения! Воистину невежество затуманивает взор и отвращает глаза от ясной истины!» И обращённый в новую веру слон в качестве благодарности даёт совет дикому собрату, как сбежать от людей. Придворная жизнь приучила приручённого слона к хитрости, и он предложил уловку: симулировать такую болезнь, при которой слонов (и не только их, а, например, верблюдов) выгоняют в пустыню, чтобы там они искали особую целебную траву. Что и было сделано: дикого слона вывели в пустыню, и там он благополучно сбежал от людей. То же самое сделал и его товарищ – бывший приручённый слон, который понял наконец, где истина [793].

* * *

Можно было бы увидеть в этой притче достаточно знаков, свидетельствующих о том, что слон – это метафора царя (например, его облачают в пурпур – атрибут царской власти). Но у Ибн-аль-Джавзи и в мыслях не было зашифровывать содержание притчи. Он прямо говорит, что притча – о том, «как властелин утруждает себя ради отдыха других».

Людская неблагодарность и гарантированное адское пламя

У властелина очень мало надежд на то, что подданные оценят его труды по заслугам. Он должен исходить из противоположного, а именно – из того, что «в природе простонародья зависть к владыкам» [794]. И пусть подданные спорят, ссорятся, соперничают друг с другом – их всех объединяет ненависть к властелину. Всё тот же Ибн-аль-Джавзи сравнивает подданных с собаками, которые грызутся между собой, но, завидев волка, вместе бросаются на него. Естественна и ненависть подданных ко всем институтам власти – войску, сборщикам податей и т. д. Ведь все, кто к власти имеет отношение, не могут обойтись без того, чтобы не унижать и не притеснять простонародье [795]. В одной из ситуаций, описанных в «Сокровище владык», рассматривается в ходе обсуждения такая возможность: вооружить часть подданных для того, чтобы подавить другую часть, восставшую против правителя. Этот вариант со всей категоричностью отвергается. Ненависть подданных настолько велика, что только страх смерти останавливает их перед тем, чтобы поднять против властелина меч. И если им вручить этот меч и разрешить вынуть его из ножен, то они обратят его против властвующих, а не против указанного им противника [796].

Властелин, естественно, знает обо всём этом. Но он вынужден – опять-таки из-за опасения перед восстанием неблагодарной черни – подлаживаться к подданным.

Как царь воду безумия вынужден был испить

Рассказывают, что одному царю астрологи с тревогой сообщили: «Наша наука предупреждает нас, что тот, кто в будущем году выпьет свежей воды, помешается умом. Так пусть владыка соблаговолит повелеть, чтобы собрали и сберегли в этом году воды для него и для его приближённых, чтобы в будущем году свежей воды для питья не употреблять». Он приказал так сделать, и в хранилищах собрали достаточное количество воды.

Наступил новый год, пошли дожди. Простонародье пило новую воду, а властелин с придворными – старую. Подданные были поражены безумием, а правитель со своими придворными сохранял трезвомыслие. Но люди, изменившись сами, посчитали,