Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444"

И тут на меня в очередной раз лавиной нахлынула паника. Я в растерянности заозиралась по сторонам с целью перехватить безмятежный взгляд Кириона, а встретилась со взглядом взволнованной Хаэль. Подруга, не обращая внимания на мой всполошённый вид, ободряюще улыбнулась мне.

«Шесть, пять …».

Все быстро отступили от меня на несколько шагов в стороны, так что теперь и их не будет видно после открытия дверей. Изольда в последний раз расправила длинный шлейф моего торжественного платья и поправила завитые распущенные локоны за моей спиной.

«Три, два, один!».

Выпрямившись и гордо вскинув подбородок, медленно выдохнула, глядя, как распахиваются двери на крыльцо дворца и все гости в знак почтения поднимаются со своих скамей.

И мне надобно бы идти, но я не в силах и шага ступить. Ноги словно приросли к мраморному полу. Всё тело предательски пронзили страх и оцепенение. И даже мозг впал в дичайший ступор, неспособный отдавать приказы телу, генерировать какие-либо мысли. Стою, не дыша, не моргая, словно вкопанная, и лишь ловлю боковым зрение суету, что происходит по сторонам от меня и скрыта от глаз гостей. Кир и Хаэль что-то истерично шепчут, а я разобрать не могу, как и повернуть голову в их сторону. Смотрю на обеспокоенных гостей, непонимающих, что происходит, почему я не выхожу к ним на крыльцо.

Сколько я так простояла, не знаю. Знаю лишь, что благодаря разъярённому и гневно шипящему на Дорласа Кириону эти грёбаные двери всё же закрылись. И, когда они начали закрываться, все, пришедшие на коронацию, громко зашептались.

Прямо перед моим лицом двери с грохотом ударились друг об друга. Молниеносно подлетели Кир и Хаэль, а меня судорожно согнуло пополам. Жгучий спазм в животе, и недавно съеденная еда уже подступает к горлу. Вокруг хаотично мечутся слуги. Дорлас, подняв руки к потолку, что-то ропщет на Всевышнего. Кирион ухватил меня за руку и разъярённо вопрошает, в чём дело? А я дышать не могу. Проклятые лёгкие просто отказываются набирать воздух. В глазах темно, и я, рухнув на колени, вывернула руки за спину и панически пытаюсь ослабить корсет. Чьи-то тёплые руки помогают мне его развязать и откидывают мои, чтобы не мешались. Жгучие спазмы желудка всё учащались, и меня вырвало на Кириона, сидящего передо мной на коленях.

Боже, как хорошо… Мне моментально полегчало. Тьма перед глазами потихоньку рассеивалась, и я уже смогла разглядеть силуэт грязно матерящегося Кириона. То ли на меня, то ли на ситуацию в общем. Не знаю. Да и какая теперь, к чёрту, разница? Главное — мне стало легче. Отдышавшись, умылась и кинула извиняющийся взгляд на спешно переодевающегося Кира. А он, одеваясь на ходу, подошёл с претензиями.

— Это что вообще такое было? Ты что творишь, Амайя? За всю эльфийскую историю ни один государь не позволял себе подобных фокусов на коронации. Ты почему не вышла?

Молча хлопаю глазами с разинутым ртом и понять не могу, что мне ему ответить и почему я вообще должна что-то отвечать? Что за допрос? Резко развернулась на пятках со словами:

— Та-а-ак, я пошла отсюда!

— Ку-у-да? Стоять!

Больно схватил меня за руку и держит. А все вокруг замерли в шоке от его дерзости. По-хорошему — и мне бы стоило удивиться его борзости, но я-то знаю, откуда эта смелость. Когда-то сама ему её вручила. А сейчас расплачиваюсь.

— Немедленно отпусти мою руку! — зашипела на него сквозь зубы. — Я не желаю становиться Королевой!

Гадёныш насильно поволок меня обратно к дверям и, поставив лицом к маленькому окошку, крепко ухватил сзади за плечи. Держит, чтобы снова не сбежала.

— Посмотри, Амайя! Посмотри на них! Они все пришли поклясться в верности своей новой Королеве. Тебе! Отныне ты, Амайя Мелиан, глава этого государства! Это государство — твоё государство! Эти эльфы — твои подданные! Воспринимай, как хочешь: как милость от Бога или испытание, но это не изменит того, что каждая их жизнь отныне зависит от тебя!

С прискорбием понимая, как же он прав, обернулась и пытливо глянула.

— А что, если они не примут меня? Что, если не склонятся предо мной?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Друг тепло заулыбался, крепко взяв мои дрожащие руки в свои.

— Видишь свет, что просачивается из тонкой щели дверей? Это твой свет! Этот день — твой. Ведь ты — день, а мы — твои подданные — ночь. Ты — вода, а мы — сухая земля. Ты — солнце, а мы — тёмное бездонное небо, нуждающееся в твоих лучах. Отныне трон Великой эльфийской империи принадлежит тебе, Амайя! Пришло время взойти на вершину, и ты справишься!

Все вокруг затаились, слушая воодушевляющие слова Кириона. Хаэль даже расплакалась, а я решилась идти до конца. Вспомнила многочисленные заседания совета с отцом, и стало безумно стыдно за своё поведение, за слабость. Может, папы и нет, но его государство отныне вверено мне, и я его не брошу.

Встав перед дверьми на уже вычищенный пол и поправив корону, дала приказ Дорласу вновь отворить двери.

(Aytekin Atas — The Magnificent Century Opening Theme)

Шаг, шаг, ещё один шаг. Деревянные ноги не хотели мне подчиняться, но я всё же умудрилась выплыть королевской походкой на площадку, застеленную чёрным бархатным ковром, и величественно встала перед троном.

Члены совета стоят в ряд по обе стороны от меня. Великие деятели Арнорда и правительственные чиновники расположились внизу мраморной лестницы дворца, а позади них, на площади дворца, уважаемые гости и представители других государств, миров. Стараясь не выдать своего страха, медленно обвела всех собравшихся проницательным взглядом, плавно переведя его до самого горизонта. И вновь всюду безликие толпы эльфов. Похоже, на мою коронацию прибыло куда больше народа, чем на похороны Бурхата. Все оставили свои дела ради меня?

На миг представила себе, что бы было, если бы Кириону так и не удалось вовремя откачать меня от лунариса. Со стыда предательски запылали щёки. Все собравшиеся стоя дослушивали государственный гимн, а я сбивчиво молилась про себя, чтобы никто не заметил моих нервно трясущихся рук и учащённого, прерывистого дыхания. Хотя не заметишь тут… грудь в бешеном ритме вздымается в круглом декольте, волосы безжалостно треплет ветер, порывами откидывая их из-за спины в лицо.

Последние аккорды гимна я слушала в какой-то дикой прострации с происходящего, отчётливо представляя себе перед глазами, как они не склонятся предо мной. Вдруг они прознали, что я не заслуживаю этот трон и что предыдущий Король погиб по моей вине? Вдруг взбунтуются? Возможно, в гневе даже разгромят дворец, а меня — убьют. Страх снова леденящими щупальцами заползал под кожу.

От тревожных мыслей меня оторвала гнетущая тишина вокруг и, очнувшись, я воззрилась на главу совета министров. Он же несколько секунд, очень долгих для меня секунд, секунд, длиной в целую жизнь, невозмутимо смотрел на меня. За эти долгие секунды его смятения меня чуть не разорвало на части, а в голове набатом: «Давай же, склонись передо мной! Чего ты ждёшь? Ты должен сделать это первым, признать меня законным правителем, и они последуют твоему примеру. Ну же! ДАВАЙ!».

Секунда, вторая… испытующий взгляд глаза в глаза, третья, и он преклонил… ПРЕКЛОНИЛ колено и склонил голову, а я судорожно выдохнула. За главой совета последовали и остальные советники, поочерёдно, один за другим становились на колено и покорно склоняли головы. В тот момент со мной творилось что-то необъяснимое, что-то невероятное, мощное, величественное, затопляющее всё сознание похлеще, чем любой лунарис. И лишь один советник — главный военачальник Арнорда — остался стоять, борзо глядя мне в лицо. Не признаёт во мне свою Королеву? Да кто он вообще такой? Впервые его вижу и, если бы не военная форма, не сразу бы догадалась, кто осмелился на подобную дерзость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Все присутствующие в растерянности затихли, вокруг повисла оглушающая тишина. Такая, что я отчётливо слышала в ушах собственный пульс, отбивающий дикий ритм. Уже склонившиеся советники с ехидными улыбочками, исподлобья наблюдали за сумасшедшим, что посмел восстать против.