Хрен с Горы - Изяслав Кацман

свои руки обучение лучников: тренировались под присмотром бывшего «солдата удачи» все наши поголовно, из них десятков семь были признаны Тагором годными для зачисления в резерв стрелкового подразделения – луков всё равно не хватало, даже самоделок, которые с грехом пополам научились делать местные мастера по дереву при участии Сектанта и под постоянным контролем самого тузтца.

Но затем бывший раб и дважды военнопленный начал давать советы или показывать свои приёмы по работе с копьём, топором и коротким мечом. А потом принялся гонять «макак» в строю. Предварительно, конечно, он понаблюдал, как управляются со своими обязанностями командиры полусотен, на которых висело непосредственное руководство воинами теперь, когда из троих «олени» Такумал был далеко на востоке, Вахаку – в Тенуке, а Длинный завален делами сугубо штатскими – от надзора за навербованными портовыми «бичами» до учёта имеющегося продовольствия.

Как ни странно, в общем и целом, наша недофаланга произвела на Тагора довольно благоприятное впечатление: где-то между «удовлетворительно» и «хорошо», если за «отлично» принять работу тузтской или укрийской пехоты. Оказалось, в Вохе и Кабирше традиционно главной военной силой были относительно небольшие отряды профессионалов под руководством аристократов – всадников или колесничих. Ополчение из свободных и пользующихся кое-какими правами общинников, относящихся к средним кастам, играло роль сугубо вспомогательную. Объяснялась подобная практика просто: бронзовое оружие стоило немалых денег и доступно было немногим. По крайней мере, из крестьян-ополченцев меч или копьё позволить себе могли единицы самых зажиточных, не говоря уж о доспехах.

А у их северных соседей, лишённых богатых месторождений олова, пару веков назад на первое место выдвинулось массовое ополчение с железным оружием. Правда, походило это железо на привычное мне по Земле весьма отдалённо: после нескольких ударов меч если не ломался, то гнулся. Но на этот счёт никто сильно не заморачивался, тут же на поле боя выпрямляя клинки о колено. В общем, больше это походило на какую-то жесть, нежели сталь.

Вот и компенсировали низкое качество вооружения и не очень высокую (в сравнении с тренирующимися с младых ногтей благородными) боевую подготовку укрийские крестьяне, ремесленники и рыбаки плотным строем и чёткой координацией действий в бою. И кстати, неплохо компенсировали: несмотря на то, что всё население Укрии и Тузта было раза в два меньше вохейского, что уровень централизации у них сильно отставал от южан и, наконец, что эти два соседа-врага воевали друг с другом не меньше, чем с вохейцами, родина Тагора вполне на равных соперничала с Вохе за контроль над мелкими островными государствами.

Вообще тузтец оказался поистине неисчерпаемым источником сведений о мире, в который меня занесло.

Я уже успел понять, что Сектант основной багаж знаний о тех или иных странах или народах получил, если исключить слышанное им в детстве, из рассказов проповедников своей религии, довольно плотно, хотя и не очень систематически, занимающихся образованием паствы. Оттуда же умение пожилого тенхорабита понимать слоговое вохейское письмо и даже коряво выводить его символы. А у Баклана в голове творилась форменная каша из официальных вохейских преданий, легенд его родных мест, городских да моряцких баек, переслушанных за недолгое время, прошедшее после ухода из своей деревни и попадания на Пеу.

В противоположность этим двум Тагор, проведя несколько лет в стенах знаменитой (во всяком случае, Сектант о ней слышал) школы на острове Шхишшхет при храме бога мудрости и искусств с совершенно непроизносимым именем, успел прочитать немало рукописей по истории и географии, написанных как упрощённым слоговым письмом, так и древними иероглифами. Причём не просто читал, но и сдавал по ним нечто вроде экзаменов и зачётов. А позже, будучи наёмником, побывал на немалой части из описанных в книгах островов и архипелагов – по крайней мере, в восточной части Земноморья. Так что у него теоретическая подготовка подкреплена практикой.

К сожалению, об Ирсе тузтец знал немного больше моих вохейцев. Разве что мог сказать, что первое упоминание о странных варварах на западном континенте, встреченное им самим, относится к 1430 году вохейского летоисчисления. То есть шестьдесят один год назад. В храмовой записи приводились рассказы нескольких купцов с запада о неожиданном появлении в глубине Ирса могущественного государства, которое установило связи с колониями островных царств Западного архипелага. Там же содержалось описание ряда чудесных вещей, которые островитяне приобретали у варваров Ирса.

Потом было ещё несколько упоминаний об ирсийцах, как правило, в связи с теми или иными диковинами, попадавшими на восток через цепочку посредников. Затем, внезапно, в 1438 году ирсийцы захватывают колонии островитян на своём материке. После чего сообщения о творящемся у берегов западного материка идут сплошным потоком. Причём попытки правителей островных государств посчитаться с ирсийцами за отобранные колонии, может, и остались бы без внимания летописцев далёкого востока (ну кому интересны пиратские набеги одних варваров на других), но слишком уж впечатляющими оказались ответные действия ирсийцев. Из Тагоровых пересказов летописных текстов не совсем понятно, что жители Заокраинного Запада использовали: боевую авиацию, артиллерию, ракеты или всё, вместе взятое. Но результаты налицо: дворцы царей и «сильных мужей», принимавших участие в пиратских рейдах на Ирс, превращены в руины и стали могилами своих владельцев. А следующие военные походы против жителей западного материка оканчивались стандартно: корабли островитян разносились в щепки, уцелевших горе-пиратов вылавливали из воды и отправляли домой, дабы те оповестили своих соплеменников, что причина гибели ушедшей в набег флотилии – именно действия ирсийцев, а не каприз природы. Несколько полностью потопленных эскадр заставили островитян заключить мир и обменяться заложниками.

При этом ирсийцы не чинили препятствий мирным торговцам и путешественникам, желающим посетить их земли. Правда, как сообщали все гости этой удивительной страны, товары, привозимые ими, мало интересовали хозяев. Кое-что те, конечно, брали в обмен на свои диковины, но обычно чужеземцы вынуждены были наниматься на работу к местным жителям, чтобы заработать на нужные вещи ирсийского производства. Впрочем, по словам всех, кто бывал там, даже несколько месяцев не очень тяжёлого труда в Ирсе позволяли приобрести огромное количество товаров, продав которые на родных островах, можно было сколотить целое состояние.

Однако подобная идиллия с островными «гастарбайтерами» и «челноками» продолжалась менее десяти лет: от окончания набегов до начала возвращения заложников – как правило, отпрысков царей и знатных людей Скилна, Кельбека, Интала, Тойна и иных, более мелких стран. Сообщения оказавшихся в то время на островах Западного архипелага свидетелей из числа торговцев и искателей приключений с востока, равно как и более поздние списки со скилнских и кельбекских летописей, записанных по горячим следам событий, были довольно противоречивы как в части