Цифрономикон (сборник) - Андрей Марченко

Землерой подскочил, подставил плечо.

– Я ничего не слышу, – поведал он.

ЧК тряхнул головой и двинулся дальше. Через минуту остановился вновь.

– Заткнись! – заорал ЧК во всю глотку. – Слышишь, заткнись!

Землерой ошарашенно заморгал.

– Кому это? – спросил он аборигена.

Тот не ответил. Скинул с плеч рюкзак со снаряжением, уселся на него и замотал головой. Затем согнулся в приступе рвоты.

Мы с Землероем переглянулись. Очевидно, у ЧК с Кипчаком начался крышеснос. Но я, хоть убей, ничего необычного не чувствовал.

Кое-как поддерживая ЧК под руки, мы доплелись до наваленных в груду камней – места, где накануне «Сигнум» диагностировал залегание артефакта. Абориген, тяжело дыша, косолапил сзади.

Мы расчехлили снаряжение и приступили к раскопу. Поверхностный слой был твердый, мы с Землероем замучились, пока пробивали его кирками. Дальше, однако, земля стала рыхлой, мы сменили кирки на лопаты, и дело пошло быстрей. ЧК взялся было помогать, но вскоре махнул рукой, схватился за голову и опустился на землю. Абориген помогать и не вздумал – сидел, скрестив ноги и раскачиваясь, шевелил губами, будто молился своему Аллаху. Или Шайтану, не поймешь.

Вскоре мы погрузились в раскоп по плечи и собирались рыть дальше, но на глубине в полтора метра лопатный штык провалился в пустоту. Осторожно, опасаясь провалиться, мы расчистили отверстие – вниз уходил темный и узкий лаз, шурф, как называют каверны копари. Я зажег фонарь и посветил – дна увидеть не удалось. Опираясь на руку Землероя, я выбрался из раскопа наружу, затем вытянул его. Теперь одному из нас предстояло, обвязавшись веревкой, спуститься вниз.

Мы бросили жребий, и мне, непрушному, как обычно, досталась короткая спичка. Я обвязался под мышками, прихватил кайло с лопатой и сунул за пазуху фонарь. Перед тем как нырнуть в шурф, оглянулся. Черный Кот лежал, свернувшись клубком, и постанывал. Абориген уже не раскачивался, как китайский болванчик, теперь он безмолвно смотрел мне в глаза. У меня внезапно отказали нервы.

– Чего вылупился?! – заорал на него я. – Палец о палец целый день не ударил, курва!

– Лучше бы и ты не ударял пальцем о палец, – отозвался абориген. – Последний раз вас предупреждаю: убирайтесь отсюда.

– Да пошел ты, – я кивнул Гному и скользнул в раскоп.

Шурф оказался узким и тесным, я едва протискивался в него, то и дело приходилось расширять лопатой края. Не знаю, сколько времени занял спуск.

Добравшись до дна, я уже зубами стучал от холода. Но позабыл о нем, едва фонарный луч осветил здоровенный, наполовину врытый в землю сундук. Обдирая пальцы, я раскопал его, поддел кайлом и выкорчевал из грунта. Приподнял: сундук был тяжеленный, килограммов пятьдесят, не меньше. И тогда я понял, что в одиночку мне его из шурфа не вытащить – нужно было расширять лаз и поднимать сундук по крайней мере вдвоем. Я задергал веревку и крикнул Гному, чтобы меня вытаскивал.

Выдержка из протокола допроса гражданина Лиогинского Игоря Денисовича, подозреваемого в преступлении, предусмотренном статьей 105 УК Российской Федерации, часть 1 (предумышленное убийство).

С.: Объясните подробнее. Что означает «крышеснос» и каким образом он начался.

Л.: У меня стало мутиться сознание, появились галлюцинации. Стало трудно идти, голова кружилась, чудились посторонние звуки: скрежет, всхлипы и стоны. Потом я услышал голос, приказывающий нам вернуться обратно и угрожающий смертью.

С.: Вы один слышали этот голос?

Л.: Думаю, что не один. Кто-то жаловался на тошноту и шум в голове. Не помню, кто именно.

С.: Тем не менее вы решили двигаться дальше?

Л.: Да. Крышеснос не редкость в местах аномалий, мы были готовы к нему.

С.: Хорошо. Что произошло потом?

Л.: Не знаю. Не знаю даже, добрались ли мы до места. Видимо, внезапно я потерял сознание и пришел в себя только вечером, наедине с убитым.

C.: Где были остальные двое, когда вы пришли в себя?

Л.: Тоже не знаю. Вокруг не было ни души. И следов раскопа не было. Только я, труп и искореженный металлоискатель.

Вот уже третий месяц пошел, как я не перестаю думать об этом кошмаре. Я прокрутил в памяти то, что случилось, сотни, тысячи раз. Выбравшийся из ямы радостный Землерой. Абориген, неспешно удаляющийся от раскопа прочь. И Черный Кот, медленно, словно в рапиде, поднимающийся с земли. А потом время будто сошло с ума, оно ускорилось, и Черный Кот прыгнул к Землерою и полоснул его тесаком по горлу. Отшвырнул и метнулся ко мне.

Не знаю, как мне удалось уцелеть. Лезвие вспороло на мне куртку, наверное, я в последний миг увернулся. Потом бежал сломя голову от раскопа прочь. Пришел в себя, лишь когда городище осталось далеко за спиной.

Неделю я отирался в Таразе, давал свидетельские показания местным ментам. Потом дело, слава юстиции, передали в Москву. Всё это время происшедшее навязчиво не шло у меня из головы. Внезапно потерявший разум ЧК. Крышеснос, к которому мы с покойником оказались иммунными. Убийство и покушение на убийство. И я, едва не ставший жертвой.

Как ни странно, у меня не было ненависти к ЧК ни на йоту. И враждебности тоже. А было мне, наоборот, его жалко, и свидетельские показания я давал, превозмогая себя.

Выдержка из протокола допроса гражданина Гущина Дмитрия Олеговича, свидетеля по делу о преступлении, предусмотренном статьей 105 УК Российской Федерации, часть 1 (предумышленное убийство).

C.: Как вы полагаете, что послужило мотивом убийства Самылова и покушения на вашу жизнь?

Гущин (далее Г.): Я могу объяснить это только временным помешательством у ЧК… то есть у Лиогинского, вызванным явлением, которое в нашей среде называют крышесносом.

С.: Вы тоже подверглись временному помешательству?

Г.: Нет, я был в норме.

С.: Тем не менее вы утверждаете, что нашли древний клад, а подозреваемый и второй свидетель наличие клада отрицают.

Я бросил все дела и засел за книги. Не знаю, что руководило мной в первую голову: желание помочь ЧК или неотступные, навязчивые, не дающие жить мысли о происшедшем. Так или иначе, с утра до полудня я терзал запросами поисковики, а вторую половину дня безвылазно просиживал в читальном зале. Я рылся в справочниках и энциклопедиях, штудировал рефераты и диссертации, штурмом брал саентологию и вгрызался в криминалистику. Аномальные зоны Казахстана – Плачущая пещера и Поющая гора, плато Устюрт и Долина весны, исчезнувший остров Барсакельмес и бездонное озеро Кок-Коль. Казахские предания и легенды – акыны и анши, озеро любви и страна собак, Толагай и Жеке-батыр. Казахские обычаи и традиции – урын келу, кыз кору, бесик салу, коримдик…