Цифрономикон (сборник) - Андрей Марченко

Не желая верить тому, что случилось, Ким опустился рядом с девушкой на колени.

– Как же так… Света, ты меня слышишь?!

Девушка с трудом сфокусировала взгляд на его лице.

– Ким… они…

Замолчала. Скрюченные пальцы застыли.

Вновь затрезвонил телефон в кармане Кима. Он вытащил его машинально. «Светка» – определился абонент.

Телефон Якоревой лежал в трех метрах отсюда. Он раскололся при падении, обнажив микросхемы, блок питания вывалился. Он никак не мог работать! Но вызов шел именно с этого номера.

Ким заскулил. Прошептал, не обращаясь ни к кому:

– Помогите…

А телефон продолжал наигрывать свою мелодию. Ким задрал лицо навстречу струям ливня, крикнул темным окнам домов:

– Помогите, кто-нибудь! Здесь человек умирает!

Нет ответа…

Телефон умолк наконец. Пискнул, принимая смс-ку. Ким вгляделся в экран. «Ким, мне страшно! Помоги! Света». И – сервис-код.

Он набрал его. Отправил. Он знал, что произойдет. И не ошибся. На экранчике вспыхнуло: «Голосовой интерфейс активирован!»

Надпись продержалась секунду, не более, затем исчезла, словно ее и не было. Ким перевел взгляд на мертвое лицо девушки. Не было?! Была!

Он набрал номер. Свой. Он должен узнать правду, чего бы это ни стоило.

Ответили сразу же. Знакомый – слишком знакомый! – голос произнес:

– Да, я слушаю.

– Ты кто? – выдавил из себя Ким.

– Я? Я Ким Вайнер, – насмешливо ответила пустота. – А кто ты такой?

Майк Гелприн

Крышеснос

Выдержка из протокола допроса гражданина Лиогинского Игоря Денисовича, подозреваемого в преступлении, предусмотренном статьей 105 УК Российской Федерации, часть 1 (предумышленное убийство).

Следователь (далее С.): В каких отношениях вы находились с гражданами России Самыловым Алексеем Викторовичем и Гущиным Дмитрием Олеговичем, а также гражданином Казахстана Мурзамуратовым Кобжаном Абулаевичем?

Лиогинский (далее Л.): В приятельских отношениях. У нас были общие увлечения и интересы.

С.: Какие именно?

Л.: Мы увлекались археологией.

С.: Вы имеете в виду так называемую «черную археологию»?

Л.: Да, в частности ее.

Звонок раздался, когда я уже укладывался на боковую.

– Гномик, нужно встретиться, – скороговоркой затараторил в трубке голос Землероя. – Прямо сейчас: дело важное.

Я поморщился. У Землероя любое дело важное и не терпящее отлагательств. С другой стороны, дела он зачастую предлагал стоящие. Откажусь я – найдется другой.

– До завтра не терпит? – осведомился я. – Одиннадцатый час на дворе.

– Не терпит, – отрезал Землерой. – Выходи, через десять минут подъеду.

Я выругался вслух и принялся одеваться. С Землероем мы знались вот уже четвертый год. Копарем тот был таксебешным, зато по части организации докой. В подземелье, как мы называли закрытый для посторонних сайт, Землерой держал фишку и знал людей. К нему обращались. И когда требовался надежный напарник, и когда приходила нужда толкнуть редкий товар, да и когда надо было отсидеться где-нибудь в глубинке.

Черные археологи – народ особый. Если разделить мир чертой, по одну сторону которой будут законопослушные граждане, а по другую те, кто на закон кладет, мы окажемся посередине. То есть на ней, на черте. Балансируя на грани закона наподобие канатоходцев.

Когда я выбрался из дома наружу, старенькая «тойота», на которой разъезжал по Москве Землерой, уже нетерпеливо подмигивала аварийкой. Несмотря на вечернее время, было душно, августовская Москва за день напиталась зноем и теперь купала в нем горожан.

– Что за дело? – спросил я, усевшись на пассажирское сиденье.

Землерой отключил аварийку, врубил передачу и дал по газам.

– Опаздываем, – укоризненно бормотнул он. – А ЧК ждать не станет.

Я присвистнул от удивления и с полминуты посидел молча, переваривая информацию.

– Мы встречаемся с ЧК? – обернулся я к водителю наконец. – Где?

– В «Денди», на Новом Арбате. Через десять минут. Зачем – не спрашивай, сам не знаю.

Черный Кот, он же ЧК, личностью среди копарей слыл одиозной. В подземелье появлялся раз в год по обещанию, иногда кидал на форуме пару скупых фраз и исчезал. Поговаривали, что он волчара – копарь-одиночка, по крайней мере, его напарников из моих знакомых не знал никто. А также ходили слухи, что работает ЧК только по-крупному и за пару икон или дюжину золотых монет руки марать не станет.

– Как он на тебя вышел? – спросил я.

– Как-как, обычно, – Землерой сплюнул в водительское окно. – Сказал: есть на примете клондайк, нужны двое надежных ребят.

Клондайками мы называли богатые хабаром места, на которых никто еще не копал. Найти клондайк мечтал каждый – от бывалого, отмотавшего срок-другой мародера до зеленого юнца, впервые взявшего в руки кирку.

– Что-то странное, – подумал я вслух. – С чего бы ему делиться клондайком с нами?

Землерой пожал плечами и не ответил. Больше я вопросов задавать не стал, оставшийся до Нового Арбата путь проделали молча.

Черный Кот оказался бритым наголо, подтянутым и сухопарым мужиком лет эдак сорока. Он поднялся нам навстречу и протянул руку. Выправкой он больше походил на офицера, чем на копаря. Жесткий волевой взгляд и стального цвета глаза усугубляли сходство.

– Это Гном, – подтолкнул меня вперед Землерой. – Парень надежный, отвечаю.

ЧК, прищурившись, кивнул. По именам у нас представляться не принято, Гном и Гном, а чем меньше народу знает, как тебя зовут, тем спокойнее.

– Присаживайтесь, – пригласил ЧК. Голос у него оказался низким, слегка надтреснутым, с хрипотцой. – Водку пить не станем, а пожевать я уже заказал. Если кто хочет что особенное, не стесняйтесь. Само собой, за мой счет.

– Спасибо, – бормотнул Землерой. – Мы сюда не жрать пришли, правильно?

– Правильно, – подтвердил ЧК. – Мы пришли поговорить. Так что расскажите-ка о себе, парни. Сначала ты, Гном. Кто, откуда, сколько лет в деле, где копал, где не копал.

Я внезапно почувствовал себя неловко. От ЧК явственно исходили флюиды, присущие людям сильным, твердым, привыкшим распоряжаться.

– Родился в Питере, – стараясь звучать уверенно, сказал я. – Учился в Горном, на геологическом. С четвертого курса соскочил, надоело. Копать начал еще школяром, на Карельском, там иногда попадаются нетронутые места. Под Волгоградом копал, под Курском, в Крыму. Потом перебрался жить в Москву, пару лет лазал под землю, затем…

– Либерею искал? – перебил ЧК.

Он улыбнулся, и сходство с волевым офицером исчезло. Улыбка была обаятельной, располагающей, по-хорошему доброй.