Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон

По обычаю, торговец, принимающий гостей, режет коз и кормит прибывших не менее двух дней; Сеид соблюдает это правило гостеприимства, хотя продолжается непрерывный дождь.

14 декабря. Пушица и папоротники, растущие по всей стране, подтверждают большую влажность Марунгу. Дождь идет ежедневно, но это не тот сильный дождь, какой выпадает, когда солнце проходит над нашими головами обратно на юг.

15 декабря. Двухчасовой переход до хребта Тамба. Африканец убил для еды красивую светло-серую маленькую сову нквекве. Черное кольцо вокруг передней части головы и черные уши придают ей сильное сходство с кошкой, привычкам которой сова следует.

16–18 декабря. Вчера вечером умер брат Сеид бин Хабиба. Я решил совсем оставить партию, но Сеид сказал, что Чисаби нельзя доверять; кроме того, поскольку умер брат Сеида, было бы непочтительно с моей стороны оставить его одного хоронить покойника. Этой ночью бежали шесть рабов Сеида – один из них сторожил остальных. Говорят, что одному мобемба, ходившему с Сеидом два раза на берег моря, приглянулась женщина, связанная в цепь с пятью другими рабами. Он отпустил этих пятерых и взял с собой женщину. Остальные пять немедленно исчезли; сейчас, когда трава уже высокая и зеленая, никто не может по следам найти, куда они ушли.

Сеид сказал мне, что не стал бы задерживаться из-за рабов, но остается ввиду смерти брата. Мы похоронили юношу, проболевшего три месяца. Мпамари и еще четверо спустились в могилу. Над ними горизонтально растянули широкое полотно и заставили его слегка колебаться, как будто обмахивали тех, которые укладывали тело в выемке, выкопанной сбоку у дна. Кончив укладывать тело, они стали подгребать к себе землю, а все остальные подталкивали ее к ним, пока не заровняли могилу. Затем подошел мулла, вылил немного воды на могилу и пробормотал несколько молитв. При этом Мпамари громко сказал мне: «Мулла молится так, что его не слышно», а мулла улыбнулся мне, как бы говоря: «За то немногое, что я получу, и это достаточно громко». Во время совершения обряда женщины громко причитали. Мы отправились на обычное место собраний, и все пожимали руку Сеида, как бы снова принимая его в общество живых.

Перед этим Сеид говорил мне, что он сражался с народом, убившим его старшего брата Салема бин Хабиба, и будет продолжать воевать с ними, пока вся страна не будет разорена и опустошена: мусульмане не прощают пролития крови. Сеид убил много людей и захватил множество рабов и большое количество слоновой кости и меди; у него более двухсот бивней, из них многие большого размера.

19–20 декабря. Пришли в укрепленную деревню вождя Чисаби на левом берегу реки Лофунсо, текущей по заболоченной долине, шириной в три мили. Ночью сбежали восемь рабов Мохамада Богариба, один с ружьем и со своей женой. На поиски ходила большая партия, но никого не нашли.

Сегодня арабы убили слона. Послали забрать мясо, но Чисаби приказал людям не трогать принадлежащее ему мясо. Опыт Кабвабваты говорил нам – «держитесь мягко»; поэтому чтобы задобрить вождя, ему послали шесть ярдов коленкора и две мотыги; тогда Чисаби потребовал половину мяса и один бивень; мясо отдали, но выдать бивень вежливо отказались, сказав, что вождь – юноша, а это требование подсказано его советниками. В ответ было сказано еще, что Касембе, Чикумби, Нсама и Мерере вообще ничего не требовали. Вероятно, его советники слыхали об установленном португальцами законе и хотят ввести его здесь. Все же оба бивня остались у арабов.

22 декабря. Переправились через реку Лофунсо, пройдя вброд через три рукава, первый из них шириной в сорок семь ярдов, затем через саму реку, в пятьдесят ярдов и глубиной по горло. Двоих снесло, и они утонули, еще двоих спасли прыгнувшие в воду люди; одним из спасавших был мой слуга Суси. Одного человека сильно укусил крокодил, но зверя отогнали. Ночью сбежали два раба: женщина отвязала ярмо мужа от дерева и убежала с ним.

24 декабря. Сегодня нас задерживают больные, их пятеро. Некоторые не могут идти от слабости и поноса, вызванного тем, что они спали на сырой земле неодетыми.

Сеид бин Хабиб рассказывает, что в Руа водится особая порода коз с удивительно короткими ногами, настолько короткими, что они не могут далеко ходить; козы эти дают много молока и хорошо жиреют, но мясо у них неважное.

Золото в Катанге встречается только в озере, внизу у водопада. Вероятно, оно содержится в породе выше по течению. Рассказ Сеида о Лофу, или, как он ее называет, Западной Луалабе, совпадает с рассказом его двоюродного брата, Сеида бин Омара. Она течет на север и впадает к западу от Луфиры в озеро Кинконза, называемого так по имени вождя. Восточная Луалаба становится дальше очень широкой, часто достигает в ширину шесть или восемь миль; на ней много населенных островов, жители которых не боятся вторжения; их вожди Моэнге и Ньямакунда – люди необузданные. Принадлежащий Сеиду охотник Кабвебве сообщил ряд сведений, полученных им во время охотничьих странствований. Например, он говорит, что у Луфиры девять значительных притоков; у одного из них, Лекульве, тоже девять притоков; другой приток, Кисунгу, покрыт тикатикой, по которой люди переходят с берега на берег, хотя тикатика и прогибается под их тяжестью. Он приписывает происхождение Луфиры и Западной Луалабы, т. е. Лофу, вместе с Лиамбаи источникам, вытекающим из большого земляного холма, который называет сегуло, что значит «муравейник».

25 декабря. Рождество. Не можем купить ничего, кроме самой грубой пищи. Ни козы, ни курицы. Сеид, у которого много меди, может получить все самое изысканное. Прошли мимо горы Катанга, которая осталась по левую руку от нас, и вышли к реке Капета. Зарезали любимицу-козочку, чтобы приготовить рождественский обед. Из Уджиджи пришла партия торговцев. Они говорят, что отсюда до Танганьики десять переходов. Передали ошибочные сведения, будто на озере Човамбе есть пароход с баржей на буксире – английский вдобавок – с массой тканей и бус на борту. Эти новости сообщены в письме Абдуллы бин Салема, мусульманского миссионера, живущего в деревне Мтезы; письмо пришло в Уджиджи три месяца назад.

26 декабря. После подъема в течение двух с половиной часов вышли на верхушку одной из горных гряд, протянувшейся, как обычно, с юга на север. Три часа ходьбы по плоскому верху гребня привели нас к бурной речке Кибаве. На гребне, через который мы шли, нет населения, хотя местность очень красивая – веселая, с разными оттенками зелени. Мы шли через места, поросшие папоротником высотой в пять футов и цветущим имбирем, и весь день нас окутывало сырое облако. Время от времени в этих местах моросит дождь, но от него все кругом только отсыревает, а в дождемере ничего не остается. Не видно ни солнца, ни звезд.