Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон

23 октября. Из деревни вождя Мпвето прибыл Сеид бин Хабиб. Он сообщил, что Луалаба и Луфира впадают в озеро во владениях Кинкозы. Имя верховного вождя страны Руа – Лунгабале.

Рога мпарахалы оказались длиной в три фута и диаметром у основания в три дюйма; это животное – желтая куалата страны макололо, помесь антилопы, которую голландцы называют гемзбок.

27, 29 и 30 октября. Салем бин Хабиб убит жителями страны Руа. Он расставил палатку, и они напали на нее ночью и закололи его копьями сквозь полотнища. Сеид бин Хабиб объявил войну всей Руа в отмщение за убийство брата. Возможно, что к этому убийству народ побудил набег Сефа.

29 октября. Двигаясь на север в сентябре и октябре – последних месяцах сухого периода, я переходил через много речек, текущих совсем как наши английские ручьи после сильных дождей, но здесь вода чистая и берега совсем не размыты. Некоторые речки имели беловатый оттенок, какой бывает от полевого шпата из разрушающегося гранита. Некоторые почти застойные воды казались состоящими из смеси молока с водой, в некоторых речушках была видна красная окись железа.

Там, где есть пиявки, их не приходится уговаривать присосаться: они налетают на белую кожу, как фурии, и ни за что не отстают. Онемевшими пальцами, хотя температура воды всего лишь 60 °F (16 °С), накручиваешь пиявку на палец и тянешь, но она выскальзывает. Я видел, что африканцы отделяют их от тела, делая резкий удар ладонью; этот метод оказался вполне эффективным.

Стрижи, сенегальские ласточки и обыкновенные ласточки с темным брюшком появились в Кизинге в начале октября; другие птицы, например сорокопут Дронго, птица с красноватым клювом, но в остальном похожая на серую коноплянку, продолжают держаться стаями. (5 декабря.) Сейчас они спариваются. Коршуны прилетели раньше ласточек. Первого коршуна видел на Бангвеоло 20 июля 1868 г.

1 ноября 1868 г. Кабвабвата. Ждем, пока подойдет Сеид, чтобы помочь ему. У него огромное количество бивней и слитков меди; по-видимому, чтобы переправить все это, его людям придется пройти туда и обратно три раза. На озере у него большие каноэ, и он поможет нам на обратном пути.

2 ноября. Вчера пришло известие из деревни Мпвето, что от Сеида бин Хабиба убежал двадцать один раб; это все были люди из Руа, незакованные, так как считалось, что по сю сторону Луалабы они уже никуда не денутся; но при первой возможности они показали свою любовь к свободе. Подозревают, что Мпвето приютил их или помог им переправиться через реку. Вероятно, это приведет к тому, что Сеид нападет на Мпвето, как он много раз нападал на других вождей Руа. Мпвето в этом случае не может рассчитывать на чье-либо сочувствие: слишком он редко проявляет дружественное отношение к другим вождям.

3 ноября. Послали людей поторопить Сеида. Мы выступаем через два-три дня.

Самая древняя из известных нам карт, карта эфиопских золотых рудников, относится к временам Сети I, отца Рамзеса II; она составлена задолго до бронзовой пластинки Аристагора, на которой был нанесен весь земной круг, со всеми морями и реками. (Тайлор, стр. 90, цитирую по «Археологии» Берга, т. XXXIV, стр. 382.) Сесострис был первым распространителем своих карт.

8 ноября. Говорят, что Сеид бин Хабиб собрал 150 фрасила слоновой кости, т. е. 5250 фунтов (2380 кг), и 300 фрасила меди, т. е. 10 500 фунтов (4760 кг). При ста носильщиках ему нужно делать четыре оборота, т. е. на каждом переходе повторять путь четыре раза. Двадцать один раб убежал сразу в одну ночь, и только четверых поймали. Не все рабы им куплены, медь и слоновая кость тоже добыты нечестным путем: убийство брата было для него удобным оправданием для грабежа, убийств и захвата пленных. Так как Мпвето живет на берегу Луалабы, то его подозревают в том, что он приютил беглых: они не смогли бы переправиться через реку без помощи его людей и без его каноэ. Мпвето заявил: «Отойдите от меня и посмотрим, пойдут ли убежавшие в эту сторону». Он не хочет выдавать беглецов. Сеид послал за эльмасом, единственным лицом здесь из духовных, т. е. из мулл, – вероятно, затем, чтобы спросить, дает ли ему, Сеиду, Коран право напасть на Мпвето. Мулла наверняка ответит: «Да, конечно. Если Мпвето не вернет тебе рабов, возьми, что сможешь, силой». Сеид пролил уже много крови и начинает опасаться за свою жизнь.

Два дня болел лихорадкой. Слава Богу, сейчас легче.

Ожидая выхода на Уджиджи, Ливингстон усиленно занимался проблемой истоков Нила. Под 8 ноября он записал следующие строки.

Открытие истоков Нила по важности не уступает отысканию Северо-западного прохода, которое привлекло к себе, хотя и в меньшей степени, энергию, настойчивость и смелость англичан. В отыскании истоков Нила, кроме того, есть элемент особого интереса. Великие люди древности оставили записи о своем горячем желании выяснить источники реки, которую Гомер назвал «сошедшим с небес родником Египта». Сесострис, первый, кто изготовил карты, которые раздал не только египтянам, но и скифам, естественно, желал знать истоки реки, на берегах которой, как говорил Евстафий, процветал фараон. Александр Великий, основавший в устье реки прославленный город, смотрел вверх по ее течению с тем же желанием, того же хотели и цезари. У Лукана великий Юлий Цезарь говорит, что он откажется от ведения гражданской войны, если только сможет увидеть истоки этой всемирно известной реки. Император Нерон послал двух центурионов исследовать «Caput Nili». Они сообщили, что видели, как река со страшной силой прорывается между двух скал, а далее теряется в огромных болотах. Вероятно, это были местные сведения о Нильских катарактах и обширных пространствах за ними. Другие развили это сообщение и превратили его в рассказ о двух горах с острыми коническими вершинами – Крофи и Мофи – посередине, между которыми находятся источники Нила; их глубину невозможно измерить. Эти источники отдают половину своей воды на юг, Эфиопии, а другую половину – на север, Египту. То, что посланные Нерона не смогли найти, и то, что многие великие умы древности стремились узнать, в наш век стало известным благодаря терпеливой деятельности и настойчивому трудолюбию англичан.

Принося к ногам соотечественников свой вклад в эти открытия, автор хочет воздать заслуженную честь своим предшественникам. Работа Спика и Гранта заслуживает высшей похвалы: они открыли огромные территории, ранее неисследованные, в твердом убеждении, что открывают истоки Нила. Никто не может оценить трудности совершенного ими, если сам не углубится в неизведанную страну. Вместе с капитаном Бертоном Спик подошел гораздо ближе к «прячущимся источникам», чем когда он был на озере Виктория, но он и все исследователи повернулись к источникам спиной. М-р Бэйкер проявил храбрость и настойчивость, достойную англичанина, следуя указаниям, данным в работе Спика и Гранта. Но никто в моем представлении не стоит так высоко, как голландская леди мисс Тинне, которая после тяжелых семейных горестей с благородной настойчивостью продолжала бороться со всевозможными трудностями и отказалась от достижения цели своей экспедиции только после уверений Спика и Гранта, что источники, которые она ищет, уже открыты ими: это озеро Виктория. Мисс Тинне, очевидно, обладает в какой-то мере неукротимой отвагой ван Тромпа, могилу которого должен посетить каждый приезжающий в Голландию англичанин. Ее доктор получил титул барона. Не будь она уже голландской леди, ее следовало бы сделать герцогиней.[32]