Кампанелла - Альфред Штекли

Он настойчиво требовал пересмотра дела. Каждый может убедиться, что он говорит чистейшую правду, стоит только взглянуть, из чего состоят протоколы, — ложь, выдумки, клевета, противоречие на противоречии! Он осаждал кардинала Борджиа своими прошениями. Ему показалось мало одного «Рассказа», и он написал еще «Сообщение о протоколах, составленных в 1599 году в Калабрии». Он уверял, что отстаивает справедливость и бесхитростно рассказывает всю правду.

Уверения были очень страстными, а изложение дела — последовательным и логичным. Действительно, не закончив процесса, столько лет мучить человека в тюрьме! Кардинал Борджиа решил разобраться. Он велел принести ему дело. Чиновники перерыли весь архив, но ничего не нашли. Протоколы бесследно исчезли.

Когда об этом официально уведомили Кампанеллу, тот изобразил величайшее негодование. Он так и знал, что мошенники-прокуроры, чтобы скрыть свои преступления, сожгут все документы.

Кардинал Борджиа не знал, что делать. Как закончить процесс, когда все следственные материалы потеряны, а события, о которых идет речь, происходили больше двадцати лет тому назад и о них никто ничего не помнит? Кампанелла продолжал настаивать на освобождении. Борджиа так и не успел принять никакого решения. Его правление было недолгим. Уже в декабре его сменил кардинал Цапата.

Новый вице-король был хорошо осведомлен о делах, за которые сидел Кампанелла. Ясно, что он ничего не сделает для его освобождения. Может быть попытать счастья в Риме, тем более, что Павел V умер и на престол взошел Григорий XV? Насколько легче было бы добиться свободы, если бы он сумел убедить папу в своих архикатолических взглядах.

Разве сочинения по теологии не доказывают его преданности папизму? Для Кампанеллы было очень важно получить разрешение на печатание этих произведений. Оно сразу же сделало бы его имя менее одиозным для итальянских издателей. А там, смотришь, среди каких-нибудь богословских работ удалось бы напечатать и «Город Солнца» под видом идеи «преобразования христианской республики в соответствии с обетованием бога, данным святым Екатерине и Бригитте!».

Самое главное для него заключалось в том, чтобы показать людям идеальную форму государственного устройства.

Он был убежден, что люди смогут отделить существенное от несущественного и отбросят прочь ту словесную оболочку, к которой он вынужден был прибегать в целях маскировки.

Он не оставлял папу в покое, писал прошение за прошением. Оклеветанный врагами, он двадцать два года сидит в заключении, тогда как протоколы, из которых была видна его невиновность, злонамеренно сожжены прокурорами! Теперь к его аргументам прибавился еще один: он уверял, что кардинал Борджиа хотел его освободить. Он попытался сыграть на тщеславии папы и посвятил ему свое сочинение «Вспомнят и возвратятся к Господу все концы земли». Не полагаясь на действенность писем, он послал в Рим своего ученика Пьетро Фаиллу со своими рукописями. Тот должен был добиваться его освобождения и требовать разрешения на издание богословских сочинений.

Затея эта кончилась неудачей. «Конгрегация индекса», занимавшаяся вопросами печати, устами кардинала Роберто Беллармино, одного из тех изуверов, кто поставил свою подпись под смертным приговором Джордано Бруно, высказалась о представленных рукописях отрицательно и печатать их не позволила. Узнав об этом, Кампанелла имел дерзость не согласиться с самим кардиналом Беллармино и направил ему возражения, озаглавленные «Против цензуры моих книг». Но и это ничего не изменило к лучшему.

В центре Европы свирепствовала страшная война, которая позже получила название Тридцатилетней. Многие районы Германии и Чехии подверглись невиданному опустошению. Переписка Кампанеллы с Адами снова прервалась. Но все-таки до Кампанеллы, хотя и с большим опозданием, дошли известия, что Товий, верный своему слову, в 1620 году напечатал во Франкфурте трактат «О смысле вещей», а два года спустя издал сборник философских стихов Кампанеллы и «Апологию Галилея».

Слава о Кампанелле, о его выдающихся талантах и трагической судьбе, разносилась все дальше и дальше. Его рукописи переписывали в Германии, Италии и Франции. Иностранцы, приезжавшие в Неаполь, старались добиться с ним свидания. Одни были движимы просто любопытством, другие искренне надеялись ему помочь, третьи хотели извлечь какую-нибудь пользу из знакомства с ним. Особенно радостно Кампанелла встречал людей, которые высказывали желание, не обращая внимания на запреты, публиковать его сочинения. Лионский издатель Антуан Суброн, посетивший Кампанеллу в 1622 году, получил от него несколько рукописей. Но Суброн оказался ненамного лучше Шоппе. Его обещания остались на словах. Боясь неприятностей, он так до самой своей смерти и не выпустил в свет ни одной из работ Кампанеллы.

В январе 1623 года в Риме появились первые печатные экземпляры «Апологии Галилея». Инквизиция тут же наложила на них лапу. «Апология Галилея» была запрещена. Кроме того, все рукописи Кампанеллы, привезенные из Неаполя Фаиллой, были отобраны, конфискованы и также запрещены.

Кампанелла неоднократно обращался с письмами к Григорию XV, подкрепляя красноречивые уверения ссылками на свои богословские сочинения, писал в Мадрид и, настойчиво напоминая о «Испанской монархии» и «Речах к итальянским князьям», доказывал свою извечную любовь к испанской короне. А в это же самое время, оставаясь наедине с учениками, которым он доверял, Кампанелла говорил совсем о другом. Целой группе молодых людей удалось получить разрешение приходить к Кампанелле в тюрьму, чтобы слушать его лекции по физике, математике, астрономии и медицине. Большинство из них были калабрийцами — Контестабиле, Пиромалло, Пиньятелли. От своих отцов они слышали о восстании, которое четверть века тому назад готовил в Калабрии Кампанелла.

Перед своими юными земляками Томмазо не притворялся человеком, одобряющим папскую власть и притязания испанской монархии на мировое господство. Он говорил им правду. Он пробуждал в их сердцах ненависть к иноземцам и желание бороться за свободу. Он рассказывал им об идеях жизни общиной, о прекрасном Городе Солнца. Он учил их, что идеи, какими бы возвышенными они ни были, не могут восторжествовать без борьбы. Перед тем как строить новое, надо покончить со старым — уничтожить строй, узаконивший несправедливость. Кто, как не они, продолжит борьбу и приблизит окончательную победу! Всю свою жизнь он мечтает о том, чтобы Неаполитанское королевство освободилось от ига испанцев. Речи Кампанеллы находили горячий отклик. Среди его учеников самым нетерпеливым и страстным был восемнадцатилетний Томмазо Пиньятелли.