Кампанелла - Альфред Штекли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды в середине августа в камеру Томмазо явился собственной персоной начальник тюрьмы. Он имел высочайшее повеление привести Кампанеллу к вице-королю. Кастелян заметно волновался. Он приказал снять с арестанта рваное рубище, снабдить его другой одеждой и придать ему приличный вид. Цирюльник тщательно побрил Кампанеллу. Кастелян морщился. Не дай бог, если вице-король рассердится, почувствовав, что от арестанта воняет тюрьмой! Он распорядился опрыскать Кампанеллу благовонной водицей.
Путь предстоял долгий. Узника надо было доставить в Позилиппо. Но кастелян оказался на высоте. Снаряженный им конвой был таким сильным, что он мог бы сопровождать огромную партию пленных турок.
Кампанелла наговорил герцогу Оссуна кучу разных разностей. Он и не думал каяться в каких-либо преступлениях. Именно враги Испании, желая причинить монархии вред, запрятали его в тюрьму. Он может оказать государству величайшие услуги. Ему открыты все науки, он сведущ не только в прошлом, но и в будущем. Он знает, как увеличить доходы короля и как наилучшим образом управлять.
Кампанелла был в ударе. Он одинаково убедительно и страстно говорил о политике, экономике, астрологии. Он требовал немедленного и полного освобождения. Герцог Оссуна был ошеломлен его логикой и нечеловеческими познаниями. На самом деле, какое безумие по ложному обвинению держать в темнице человека, который может быть полезен государству!
Вице-король не имел времени, чтобы сразу разбирать запутанное клеветниками дело. Когда-нибудь он этим займется. А сейчас он повелевает перевести Кампанеллу из его нынешней тюрьмы обратно в Кастель Нуово и не гноить его круглыми сутками в камере, а разрешить ему ходить по всей крепости.
Кастель Нуово! Он вернулся в эту тюрьму с радостью, словно в родной дом, настолько легче здесь были условия заключения, чем в Сант-Эльмо. Да и как много в прошлом он пережил в этой крепости! Здесь, истерзанный «вельей» и чуть живой, он написал «Город Солнца». В этой камере сидел благородный Маврицио. Отсюда бежали Дионисий и Битонто. Вот через это окно Дианора спускала ему корзиночку с грушами и забирала рукописи, чтобы их понадежней спрятать. А по этому коридору, выкрав у спящего мужа ключи, осторожно пробиралась босая Лаура…
Он не был в Кастель Нуово целых двенадцать лет. Многое здесь изменилось, а многое осталось как было. Особенно тяжело видеть тех же самых горемык-узников, осужденных на пожизненное заключение, или захваченных в плен турок, которых почти два десятилетия морят в тюрьме добиваясь богатого выкупа.
А как выросли дети! Дон Альваро де Мендоза, наследовавший должность кастеляна после смерти Отца, был совсем еще карапузом, когда Кампанеллу привезли из Калабрии в Кастель Нуово.
Томмазо нашел в крепости много знакомых. Братья Маньяти жили на прежнем месте, а их мать, Ипполита Каванилья, столь страстно любившая стихи Кампанеллы, к сожалению умерла в прошлом году.
Кампанелла мог ходить по двору, общаться с людьми, писать. Это казалось ему почти свободой. Хотя он и продолжал требовать у вице-короля полного освобождения, в глубине души он знал, что этим вольностям скоро придет конец. Его не покидала мысль о побеге. С досадой смотрел он на свои искалеченные ноги и на палку, служившую ему костылем.
Его удивляла пассивность нунция. Почему он не бьет тревоги из-за самоуправства вице-короля? Ведь как-никак Кампанелла считается узником инквизиции. Томмазо был уверен, что такая бездеятельность продлится недолго, и старался использовать время: восстанавливал старые связи, вел обширную переписку, разузнавал о судьбе рукописей, спрятанных у различных лиц.
Он прилагал много усилий, чтобы «Апология Галилея» возымела свое действие. Обращался с письмами в Рим, хотел добиться поддержки влиятельных людей. Он мечтал, что вместе с Галилеем сумеет защитить открытия, составляющие славу Италии, от всех невежд и завистников.
Кампанелла всегда горячо приветствовал каждое достижение науки и не оставался равнодушным к судьбе изобретателей и умельцев. Когда он узнал, что доминиканец Пьетро ди Ночера изобрел особую конструкцию корабля, который мало боялся бурь и ядер неприятельских пушек, он тут же попросил Галилея, чтобы тот заинтересовал этим проектом великого герцога Тосканы.
Томмазо упорно добивался аудиенции у вице-короля. Ведь он ничем не рискует, если еще раз будет настаивать на освобождении. Лишь бы ему вырваться за ворота тюрьмы — тогда только его и видели!
Известие, что из Рима прибыл в Неаполь кардинал Цапата, встревожило Кампанеллу. Никто не знал, с какими поручениями папской курии явился кардинал. Поговаривали, что Святая служба облекла его особыми полномочиями.
Кампанелла заколебался: подходящий ли момент возобновлять хлопоты о встрече с вице-королем? Не поздно ли? Но он решил, что бездеятельность никакой пользы не принесет. Даже если Цапата привез с собой из Рима какие-то новые распоряжения, касающиеся Кампанеллы, то и тогда наступление — лучший вид обороны. Томмазо настойчиво требовал аудиенции. Он ссылался на плохое состояние здоровья и обещал открыть герцогу много важного.
Вице-король согласился его выслушать. Во дворце Кампанеллу ждал неприятный сюрприз. От былого благожелательного любопытства вице-короля не осталось и следа. Рядом с ним сидел кардинал Цапата. Все красноречие Кампанеллы оказалось бесполезным. Теперь герцог Оссуна был в деталях осведомлен о деле. Мерзкий мятежник и еретик хочет хитростью и обманом добиться свободы. Вице-король не стеснялся в выражениях. Он очень сожалеет, что Кампанелла клирик, и поэтому он не может отправить его немедленно на эшафот. Он заслуживает самой жестокой казни. Мало того, что он в прошлом проповедовал ересь и призывал народ к восстанию, он и теперь, сидя в тюрьме, продолжает свои богопротивные козни. Кардинал Цапата не отставал от вице-короля. Казалось, они соревнуются друг с другом, засыпая его угрозами. Герцог кричал, что если бы он имел право, то сразу же приказал сжечь его живьем. Но пусть Кампанелла не радуется. Он найдет средства, чтобы и на этом свете создать ему такие условия, по сравнению с которыми и ад будет не особенно страшен.
Кампанеллу прямо из дворца отправили в Кастель Сант-Эльмо. Приказ был прост: бросить его в подземелье, откуда он выбрался восемь лет назад и которое с тех пор называлось «Ямой Кампанеллы».
Те же двадцать три ступеньки, та же кромешная темнота, вонь, грязь, вода, хлюпающая под ногами мокрый соломенный тюфяк. Те же цепи…
Еще утром он грелся на солнце во дворе Кастель Нуово, а теперь снова «Кавказ»! Ему было ясно, что удар, который обрушился на его голову, и на этот раз исходил от Рима. Недаром: кардинал Цапата с раздражением и злостью упоминал об «Апологии Галилея».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});