Кампанелла - Альфред Штекли

Испанцы тратили огромные деньги на подкуп кардиналов. Они хотели создать среди высших церковных деятелей сильную оппозицию папе. Однако все это желанных результатов не давало. Многочисленные шпионы разоблачали злоумышленников. Урбан разрушал козни врагов и, лицемерно уверяя испанского монарха в своей любви, по-прежнему за его спиной помотал Франции.

Казалось, на папу не найдется никакой управы. Но тут кто-то из людей, хорошо знавших Урбана, предложил новую тактику. Если не удается ни убить его выстрелом из аркебуза, ни подмешать в пищу яда, ни рассыпать незаметно по спальне «столченного в пыль стекла, то следует прибегнуть к средству, против которого будет бессильна и бдительность шпионов и ловкость вышколенных телохранителей. Пусть надежные стражи неусыпно стерегут его. Слухи, упорные, тревожные слухи, минуя караулы, проникнут сквозь закрытые двери, посеют беспокойство и отравят Урбану душу. Враги были прекрасно осведомлены, что папа далеко не безразлично относился к предсказаниям астрологов.

Золото Габсбургов сделало свое дело. Широко задуманный план энергично и настойчиво проводился в жизнь. В Риме вдруг появилась уйма прорицателей. Один за другим составлялись гороскопы, предвещавшие Урбану зловещий конец. Некроманты, хироманты, астрологи и маги на все лады твердили одно и то же: папа скоро умрет! Многие даже точно высчитывали, сколько месяцев ему еще осталось жить. К астрологам присоединились кликуши, юродивые, блаженные. О смерти папы говорили не только в каморках астрологов, но и на папертях церквей. Неизвестные типографии печатали брошюры с предсказаниями. Ночью по улицам Рима разбрасывались листовки, в которых писалось, что расположение небесных светил сулит несчастья дому Барберини.

Папа потерял покой. Он приказал преследовать людей, распространяющих слухи о его близкой смерти. Начались аресты. Но страх перед будущим не покидал Урбана. Разве, засадив в тюрьму нескольких астрологов, уйдешь от собственной судьбы? Преследования астрологов еще больше распространили среди жителей Рима уверенность, что дни Урбана сочтены. В народе никто не имел ничего против, чтобы «Папа-подать» побыстрей отправился к праотцам. Суеверия подкрепляли надежды. Приближенных папы очень волновала мысль, как отравится его смерть на их личной карьере. Они пребывали в нерешительности: лишь бы не совершить поступка, скомпрометирующего их в глазах партии, которая захватит власть после кончины Урбана. О, если бы знать будущее!

Деликатная должность коммисария инквизиции требовала особой осмотрительности. Ипполито Акванегра боялся оплошать. Неужели Урбан, еще полный сил, скоро умрет? Комиссарий нуждался в советах знатока астрологии, который к тому же гарантировал сохранение тайны. Для этого никто не подходил лучше, чем Кампанелла, бывший у него в руках.

Акванегра рассказал ему обо всем, что происходило в Риме. Кампанелла внутренне торжествовал: вот, наконец, появляется реальная возможность ему, узнику, воздействовать на всемогущего папу. Теперь он найдет средство, куда более сильное, чем льстивый комментарий к выспренным стихам. Теперь он сыграет не на чрезмерном тщеславии Урбана, а на его паническом страхе перед неведомой судьбой и дурным влиянием звезд.

Он не дал сразу Акванегре определенного ответа, сослался на сложность создавшейся обстановки, уверял, что надо внимательно и долго изучать расположение планет. Но под большим секретом он сообщил комиссарию, что знает средства, как противодействовать судьбе, даже если звезды называют ее неминуемой.

Не одного Акванегру волновала судьба папы. По тому, как к нему зачастили различные высокопоставленные деятели церкви, Кампанелла понял, насколько велика тревога, обуявшая папский двор. Один из самых близких к Урбану людей — Никколо Ридольфи, магистр Святого дворца, — тоже посетил Кампанеллу. И ему Томмазо сообщил по секрету, что знает способ, при помощи, которого можно избежать дурного влияния звезд. Кампанелла не собирался быстро и просто открывать свои «секреты». Он хотел, чтобы сам папа заинтересовался ими. Конечно, ему ничего не стоило привести множество хитроумных астрологических доводов, чтобы опровергнуть гороскопы, в которых предсказывалась близкая смерть Урбана. Он ничем не рисковал и мог совершенно безбоязненно утверждать, что папа умрет не скоро. Если так и случится на самом деле, Кампанелла сможет рассчитывать на милость папы. А если он умрет, невелика и беда! Мертвый он уже не накажет Кампанеллу за то, что тот ввел его в заблуждение.

Но план, который придумал Кампанелла, был сложнее и тоньше. Не в его интересах было восстанавливать душевное спокойствие Урбана. Ведь если он, искусно оперируя туманными и растяжимыми аргументами астрологии, убедит папу, что ему не грозит близкая смерть, так тот успокоится, и Кампанелла будет ему больше не нужен. Другое дело, если он, соглашаясь с астрологами, что расположение планет не благоприятствует дому Барберини и грозит гибелью, в то же самое время будет утверждать, что одному ему известны средства, позволяющие сделать недейственным дурное влияние звезд. Кампанелла так прямо и озаглавил сочинение, которое только что написал — «Как избежать судьбы, предсказанной звездами».

Томмазо хотел, чтобы его рукопись вручили папе. Это было не простым делом. Люди, которые приходили к Кампанелле, интересовались судьбой Урбана, но не желали брать на себя такую смелость. Они боялись навлечь гнев на свои головы. Что, если папа вдруг вздумает выяснить, в силу каких причин они пытаются исподтишка разузнавать о его грядущей судьбе?

Кампанелла не отчаивался: теми или иными путями он добьется, что слух о его новом произведении дойдет до Урбана. Следовало набраться терпения. Тех, кто вдохновлял и организовывал «заговор астрологов», разумеется, не остановят начавшиеся преследования. Они будут продолжать распространять слухи о близком конце папы. И Урбан, боясь смерти, рано или поздно обратится к Кампанелле. На это именно и была рассчитана его рукопись, носившая такое красноречивое заглавие: «Как избежать судьбы, предсказанной звездами».

Надежды Кампанеллы, что Урбан, на словах называвший себя доброжелателем Галилея, согласятся отменить варварский декрет, были напрасными. Он убедился в этом, как только одна из тетрадей с его «Комментариями» была передана папе. Сперва все шло хорошо. «Новый Орфей» был в восторге от восхвалений. Почему бы на самом деле не ввести в школах изучение его стихов?! Но скоро настроение его переменилось. От маски «защитника ученых» не осталось и следа. Кампанелла осмеливается спорить с единодушным решением конгрегации Святой службы, признавшим мысль о вращении Земли глупой и абсурдной в философском отношении и еретичной по существу!