Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб - Вера Камша

Я своими руками трогал покрывшиеся плесенью мебель и белье, кроме того, в спальне Окделла стало холодно и промозгло. Плесень и могильный холод сопровождают выходцев, но я никогда не слышал, чтобы они являлись к посторонним им людям с предупреждениями об опасности, а именно это и сделала капитан Гастаки. К сожалению, из ее слов, как их запомнил Окделл, понятно только одно: Олларии грозит что-то дурное, и это дурное можно предотвратить. Это вполне согласуется с мерами, принятыми Первым маршалом Талига, и может служить подтверждением его правоты. Тем не менее советую тебе лично расспросить Окделла о визите выходцев, возможно, ты поймешь больше меня.

Теперь о герцоге Окделле как таковом. Я догнал его сразу же за Кольцом Эрнани. После совместного путешествия и участия в столь неординарном событии, как встреча с выходцами, я готов признать твою правоту. Окделл не является заговорщиком в прямом смысле этого слова, он достаточно смел, прямодушен и вполне пригоден для воинской службы, хотя не думаю, что достигнет на этом (равно как и на других) поприще больших высот. Полагаю, чем раньше Окделл окажется в действующей армии, тем для него будет лучше. Нынешняя кампания не сулит нам ничего хорошего, но те, кто покажет себя должным образом в летних боях, избавятся от любых пятен на репутации. Именно поэтому я бы на твоем месте, не дожидаясь разрешения ситуации в Олларии, измыслил предлог и отослал Окделла в распоряжение моего брата Людвига, возглавляющего оборону перевалов. Направлять твоего протеже в армию фок Варзов мне представляется неправильным из-за отношений, связывавших Окделла с Альдо Раканом и Рокэ Алвой.

На этом заканчиваю с деловой частью моего письма и обращаюсь к тебе как к другу и одному из ближайших родственников Ее Величества. Я считаю своим долгом поставить тебя в известность о том, что глубоко и давно люблю твою кузину.

Я бы никогда не позволил себе выдать свои чувства, если б не трагические события последнего года и не намерение Ее Величества принять постриг. Я решился вступить в спор за ее сердце хоть с Создателем, хоть с Леворуким и буду бороться. Я понимаю, что надежд на успех у меня еще меньше, чем у фок Варзов в начавшейся кампании. Мне удалось убедить Ее Величество принять приглашение моей матери, и это мой единственный шанс. Я знаю, что Ее Величество пригласила графиню Савиньяк, и опасаюсь, что это обстоятельство вкупе с тоской по Эпинэ заставит Ее Величество предпочесть юг северу. Прошу тебя, если мысль о подобном союзе не вызывает у тебя отторжения, поддержать кузину в намерении погостить в Ноймаре. Разумеется, я никогда не позволю себе переступить черту допустимого, но другой возможности у меня не будет. Если ты когда-нибудь любил, ты меня поймешь.

Граф Литенкетте.

Твой друг Эрвин вне зависимости от того, какое решение ты примешь».

Можно подумать, кузены что-то решают! Будь Катари просто вдовой Фердинанда, было бы проще, но она любит… Ну и что? Год назад Роберу казалось, что для него нет и не будет ничего, кроме осени в глазах Мэллит, сегодня он едва помнит бедную девочку. Катари тоже может разлюбить и полюбить вновь. Она – человек, весна может прийти и к ней.

Эпинэ плеснул в серебряный стаканчик воды – поставить начавшую увядать гвоздику, открыл письменный прибор, ничего не понял, а потом расхохотался. Одинокий крыс отомстил коварному изменнику – все перья были тщательнейшим образом изгрызены. Та же участь постигла и стопку подаренной мэтром Инголсом бумаги с золотым обрезом.

– Ты наказал сам себя, – строго сказал Робер. – Я поеду писать письма к Марианне.

Его крысейшество понял и удалился в корзинку с печеньем. Гордо и по самый хвост.

3

В Парадной приемной, кроме двух дежурных дам и охраны, торчал лишь Карваль, и это Ричарду очень не понравилось. Юноша почти не сомневался, что коротышка был соглядатаем Дорака. Это прекрасно объясняло, почему чесночник успевал туда, куда хотел, и задерживался, когда это вредило Альдо. Опоздать в Дору, исчезнуть из города во время бегства Алвы, привести Моро в Ноху, не поставив в известность Эпинэ…

Иноходца, как оказалось, предупредил Мевен, а Блор удивлялся тому, что лопнула подпруга, затягивал же ее Карваль. Мориск подпускал к себе лишь двоих, но маленький генерал и не подумал остановить взбесившегося коня, хотя это являлось его прямым долгом. Аресту тех, кто был верен Альдо, он тоже не помешал.

Если б не королева, коротышка предоставил бы гнить в Багерлее даже своему «монсеньору», но отказать вдове Оллара олларовский прихвостень не мог. Он переметнулся на сторону Катари и теперь лез вон из кожи, заслуживая ее похвалы, но говорить и даже стоять с ним рядом было противно.

Дикон взял у девицы Дрюс-Карлион «Книгу аудиенций» и вписал свое имя сразу же за эром Августом. Беседа только началась, и Дикон совсем уже собрался пойти в буфетную и перекусить, но что-то заставило юношу вновь взглянуть на запись.

Граф Глауберозе.

Граф Штанцлер.

Герцог Окделл.

Все. Никаких Карвалей, но чесночник здесь и ждет. Не королеву – эра Августа, и ни к чему хорошему это не приведет. В лучшем случае старика оскорбят, в худшем его ждут допрос или новый арест. Если Карваль раздобыл приказ Ворона, Катари его не отменит. Она считает всех, кто боролся с Талигом Дорака и Алвы, виновными, даже себя. Оставалось одно: перехватить эра Августа и вывести из дворца, а если потребуется, из города. Действовать следовало немедленно, но не привлекая внимания. Ричард беспечно улыбнулся, захлопнул книгу и подошел к Карвалю.

– Здравствуйте, сударь. – Вблизи чесночник казался еще ниже, но плечи и шея у него были бычьи. – Рад вас видеть, что нового в Олларии?

– Добрый день, господин Окделл. В городе спокойно. Вас не ждали так быстро. Вы сделали все, что желала ее величество?

– Разумеется. – Отчитываться перед Карвалем Дикон не собирался, но свое присутствие следовало объяснить. – Дело вышло проще, чем думалось. Я разрешил графу Литенкетте заворачивать беженцев в Придду и открыть на берегу Лукка вербовочный пост, о чем и намерен доложить сразу же после вас. Сколько времени вы пробудете у ее величества? Я хотел бы повидать Мевена.

– Я не просил об аудиенции.

– Ее величество сегодня дурно себя чувствует. Я не уверена, что она примет кого-нибудь, кроме графа Штанцлера. Ему было назначено заранее, но ее величество едва не отменила аудиенцию. – Дрюс-Карлион вечно встревала, когда ее не спрашивали, но сегодня это пришлось кстати.

– В таком случае спросите, когда герцог Окделл может доложить о результатах инспекции.