Русский рай - Слободчиков Олег Васильевич

Марфа будто подслушала его ночные размышления, утром забралась к отцу под одеяло, как это бывало прежде, прижалась к нему:

– А ты правда, не уедешь?

– Не уеду, пока сама не отпустишь. Вот те крест, – Сысой перекрестил лоб, лежа на соломенном матрасе. – Тебе-то хорошо ли с Емелей?

– Хорошо! – тихонько рассмеялась дочь. – Он ласковый.

– Ну, и слава Богу, иди к нему, а я заварю чай.

– Сама заварю! – выскользнула из-под одеяла дочь, подхватила котел и вышла в сени.

Глава 8

В середине октября бриг «Ситха» ушел в Ново-Архангельск с солониной, фруктами и овощами, хлеба в Россе не было из-за нашествия саранчи. Миссии и калифорнийские ранчо тоже пострадали от насекомых, закупить у них пшеницу не удалось. Нашествие саранчи было предвестием новых бед и новой революции. Сержант Кастро, объявив себя генералом, с американскими трапперами, русскими беглецами и сотней солдат, не считавших себя мексиканцами, поднял флаг республики «Звезды и Медведя», выслал чиновников из Монтерея и Сан-Франциско. Калифорния отсоединилась от Мексики. На разных судах и посуху в форт Росс прибывали противники переворота, просили защиты, которую Костромитинов оказать им не мог. Вскоре сепаратистов разбили, кого-то расстреляли, сержант Кастро, по слухам, скрылся, а в Калифорнии установилась прежняя власть с новыми предводителями, доброжелательными к русскому присутствию.

На полях Росса заколосился новый невиданно богатый урожай. Силами россовцев он был сохранен, с помощью индейцев сжат и обмолочен. Сысой с Емелей устроили пеонам традиционный праздник и отпустили, частью пришедших добровольно, частью пригнанных насильно, поскольку россовцы не могли рисковать урожаем, а Ситха привычно голодала. Вскоре верхом на резвой лошадке на ранчо приехал правитель конторы, с усталым видом осмотрел хозяйство, сушившееся зерно, пасшийся скот, посидел рядом с Сысоем, разглядывая селение-ранчо, и заговорил, издалека намекая на новое дело:

– Половину партовщиков приказано вернуть на Кадьяк. Там свирепствует оспа, а местное население считает прививки очередной русской хитростью, отказывается от вакцинации. У нас из полусотни привитых кадьяков не пострадал никто. Пусть возвращаются и убеждают своих сородичей… – Помолчав, продолжил: – Мне надо отправить с урожаем надежного и грамотного служащего. Собрали девять с половиной тысяч пудов. – Вздохнул: – А ведь когда-то Ситхе хватало на год пяти. – И спросил, пристальней взглянув на Сысоя: – Хочешь навестить Ново-Архангельск?

– Что мне там?

– Понимаю! – Кивнул правитель. – Наш новый «главный» прислал указ и просьбу – директорам Компании надоело оправдываться в притеснениях индейцев, и они хотят объявить Росс убыточным. А нынешний главный правитель и Врангель, который уже в Питере, борются, чтобы Россу быть. Им нужен старый промышленный, хорошо знающий Калифорнию, чтобы поставить его перед ревизором. Из таких у нас только ты.

– Без дочки? – спросил Сысой, и оба рассмеялись. – Не тащить же за собой Емелю и все хозяйство?!

– Тогда, считаю, что договорились! – тверже объявил Костромитинов. – Получи жалованье и собирайся.

Трудно было убедить Марфу отпустить отца по делам Компании. Но теперь она была замужней женщиной и Сысой с Емелей не без труда, но уговорили её. До калифорнийских дождей, знакомым путем компанейский бриг отправился на север с трюмом, набитым россовской пшеницей. Многое переменилось здесь за последние годы. Больше всего Сысоя удивили неукротимые колоши, которые вели себя настороженно, но миролюбиво. Среди островов Ситхинского архипелага бриг ни разу не пытались пограбить, не было ни одного нападения.

Матросы говорили, что Врангель повысил закупочные цены на меха и продукты, строго следил, чтобы русские приказчики вели мену честно. Столкнувшись с англичанами при их монопольной торговле, сметливые до выгод тлинкиты быстро усвоили разницу между ними и русскими факториями. Постоянно воевавшие между собой племена стали просить главного правителя поставить русские редуты на границах родовых владений. К служащим все чаще обращались за непредвзятым судом в межродовых ссорах. Многими трудами компанейских людей удалось убедить аборигенов не убивать рабов при похоронах и закладке нового жилья, а отпускать их на волю. Все шло к долгожданному миру и добрым отношениям, но случилась эпидемия, в которой тлинкиты подозревали белых людей, будто они наслали ее умышленно.

На островах Ситхинского архипелага дымили бездействовавшие прежде вулканы, небо было черным, густые кроны деревьев и лица, подходивших на батах колошей, были в саже, тлинкиты выглядели напуганными и смирившимися. В дыму была и сырая Ситха. Где-то тряслась и колыхалась земля, при безветрии поднимались высокие волны. Шевелился и взрёвывал под землей Юша-змей, уставший терпеть людскую алчность.

Среди островов шквальный порыв ветра сорвал с мачты парус, ворвался в кубрик, смел с голов сидевших шапки, загасил лампаду под образом Нерукотворного Спаса и Сысой подумал, крестясь, что умер кто-то из очень близких людей. Его опасения вскоре подтвердились, до Ситхи дошла весть, что отошел к Господу благочестивый инок Герман. Промышленные, жившие на Афогнаке, передавали, что в день его кончины видели огненный столб над Еловым островом.

Матросы были увлечены рассказами и пересказами недавнего бегства троих служащих Компании: Никиты Караулова, Николая Иванова и креола Ипполиона Солтанова. Первые двое пытались бежать в британские владения еще прошлым летом, но были схвачены и возвращены нанятыми тлинкитами, наказаны розгами и оставлены для работ в порту. Сговорившись с креолом Солтановым, они решились на другой побег: украли лодку у колошей, живших по соседству с Ново-Аархангельском, прихватили двух ситхинских девок и бежали в проливы. Тлинкитам была обещана награда за их поимку, но беглецам удалось скрыться. Два месяца они плутали среди островов архипелага, поросших густым лесом, грабили и крали, убили двух колошей, вырезали две семьи, умертвив одиннадцать человек, увезли еще двух индеанок, вступили в перестрелку с погоней, убили вождя, многих ранили. Караулов был убит. Двое раненных подельников, спасаясь от погони, вернулись в Дионисьевский редут и сдались. К редуту прибыл отряд хайдинцев мстить за смерть вождя, но ситхинцы остановили их. Вскоре к редуту подошел компанейский бриг, начались переговоры о вире за убитых и раненых. Компания заплатила родственникам пострадавших товарами на 1237 рублей, а Иванова с Солтановым, после лечения, отправили в Охотск.

Бриг вошел в Ситхинскую бухту. Дождя не было. По небу неслись низкие облака, но видна была приметная вершина горы Святого Лазаря. Селение под ней заметно расширилось и вышло за стены крепости. Бриг встал на бочки, Сысой с первой шлюпкой высадился на берег и отправился к главному правителю в высокий дом на кекуре. Караульный послал подручного на второй этаж и вскоре пропустил прибывшего комиссионера. Сысой встал перед новым главным правителем колоний.

Иван Антонович Купреянов принял калифорнийца в мундире старшего морского офицера. Он был при богатых пышных усах, какие носили встарь военные чины, моложав, но с изрядной лысиной в обрамлении остатков бывших кудрей и, судя по всему, ничуть ее не стеснялся. Старовояжному передовщику правитель показался веселым, со смешливыми глазами, без надлежащей важности в лице. При нем находился гладко выбритый статский, дворянского вида и выговора, но почему-то с аккуратно подстриженными усиками. Что-то менялось там, на закате: военные зачастую брили усы, когда-то положенные им по реестру, гражданские их отпускали. По виду, компанейского чиновника с небольшим брюшком, выпиравшим из смешного сюртука с обрезанными спереди полами, Сысой принял его за ревизора. Правитель Купреянов стал с жаром расспрашивать комиссионера о Россе и его истории, чиновник внимательно слушал ответы. Будто спохватившись и что-то вспомнив, Купреянов позвонил в колокольчик, что-то приказал появившемуся служке. Тот вернулся с подносом, на котором стояли три серебряных стаканчика размером чуть больше наперстка. Сысой опрокинул один из них на защипавший язык, продолжил осторожный рассказ, вскоре понял, что Купреянов пытается защитить и оправдать Росс, почувствовав поддержку, заговорил откровенней и свободней.