Откровение (СИ) - Виктор Майер

потрясали руками в порыве общего воодушевления, а мне оставалось только подавленно наблюдать за ними со стороны. Тоска наполнила мою душу, когда я понял, что опасения провести весь остаток своей жизни в духовном одиночестве среди чуждых мне по образу мышления и этическим нормам обитателей звездолёта, которые вроде бы уже рассеялись после того, как меня радушно приняли в племя благородных бродяг, неожиданно вернулись ко мне с прежней силой. В конечном счёте моя отличительная способность взаимодействовать с контрольной системой корабля (пусть даже на весьма примитивном уровне) воздвигла незримый барьер между нами. Приняв этот неутешительный вывод и признав полную бесперспективность борьбы с навязанным мне титулом полубога, я решил оставить всё как есть и постараться в будущем сделать как можно больше, чтобы облегчить жизнь людей, доверивших мне свои судьбы.

В тот день мы благополучно покинули Потерянные Земли и для всех нас начался новый этап существования. Мы довольно долго блуждали по сложнейшему лабиринту артерий, изучая необычный ландшафт, где каждая встречная полость — привычное слово «отсек» никак не подходило для обозначения этих пространственных объектов — отличалась от предыдущей по своей площади, форме и структуре материала. Во время странствия нам много раз попадались тупиковые проходы, в связи с чем мы были часто вынуждены искать обходные пути, и лишь некоторые из тупиков преодолели благодаря механизму Раскрытия, причём во всех этих случаях неясный знак открытой ладони на поверхности стен, символизирующий тактильный сенсор, видел исключительно я один. Кого бы из странников я ни подводил вплотную к очередному рисунку и ни просил хорошенько всмотреться в изгибы линий, чтобы попытаться разглядеть в них пусть даже лёгкий намёк на упорядоченную последовательность, в ответ получал только осторожное недоумение, переходящее в неподдельный восторг, когда мне удавалось одним прикосновением руки создать большой круглый проём в дотоле неприступной и незыблемой тверди. Кстати, несколько лет спустя я как-то показал Лене Рамирес аналогичный символ в одном из каналов неподалеку от Лагеря, и она, как ни старалась, не смогла ничего распознать, и это повергло меня в некоторую растерянность, так как я искренне рассчитывал, что женщина-андроид, прожившая довольно долго на Марсе, должна обладать всё же большей проницательностью, чем коренные жители ковчега. Других своих близких друзей я решил не подвергать подобному тестированию и, несмотря на то, что они были достаточно наслышаны о моих «успехах» на этом поприще, никогда в их присутствии не активировал видимые только моему взору сенсоры, поскольку всерьёз опасался появления у них неверного, искажённого отношения ко мне — не просто как к боевому товарищу и другу, а как к избраннику судьбы, или хуже того — как к сверхчеловеку. Меньше всего я желал, чтобы Ремар, Тим и Водан уподобились соплеменникам Темгона и превозносили мои заслуги и боготворили меня. У Лены уже изначально был подобный настрой, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы она нашла в себе силы в некоторой степени побороть комплекс слепого повиновения и служения человеку с Земли, каковым я, в общем-то, и являлся, и всегда оставался в её глазах.

Странники воспринимали путешествие по территории Новых Земель как естественное продолжение жизненного пути. В их представлениях идея Бесконечного Вояжа нашла здесь своё следующее воплощение, и поэтому они не особо печалились, когда вдруг оказывались в трудных ситуациях. Как однажды сказал мне мой верный телохранитель Моглурн: «Пока с нами Великий Номад, смелым рыцарям-бедуинам сопутствует удача, и мы всегда будет следовать за тобой!» Повинуясь этому нехитрому лозунгу, которому они придавали сакральный смысл абсолютного правила, неутомимые скитальцы никогда не оспаривали моих решений и даже Темгон полностью предоставил мне право выбора направления продвижения, что раньше было преимущественно его обязанностью. К сожалению, довольно скоро нам пришлось убедиться в том, что молчуны так же, как и все остальные люди, могут беспрепятственно пробираться на Новые Земли. После нескольких кровопролитных стычек с ними я решил увести доверившийся мне народ как можно дальше от границы с Потерянными Землями. Тогда всем нам казалось, что мы только по чистой случайности сумели избежать встречи с киборгами, но уже через некоторое время выяснилось, что здешние территории являются запретной зоной для машин, и они по причине Смыкания не в состоянии активно действовать здесь. Когда этот факт был установлен и доказан, я посовещался с Темгоном, и у меня возникла идея приостановить Бесконечный Вояж и закрепиться в какой-нибудь полости, пригодной для жизни значительного количества людей. Я не видел особого смысла в постоянном бегстве от врага, который без поддержки со стороны киборгов уже не мог представлять значительной угрозы нашему существованию. Благодаря своему особому положению в племени мне удалось убедить странников принять моё предложение, тем более что многим бойцам уже порядком надоело скрываться от мертвяков и они желали расквитаться с противником, заставившим их покинуть привычный ареал проживания.

В результате усиленных поисков нам удалось найти подходящую полость, отличавшуюся не только присутствием в ней нескольких открытых источников воды, но и довольно обширной площадью. К счастью, она не была занята каким-нибудь другим народом, бродячим кланом или беженцами с Потерянных Земель, и я распорядился основать там поселение, которое впоследствии получило название «Лагерь» и стало опорным пунктом Гвардии Ковчега. С той поры мы решили последовательно бороться с оборотнями, и первое время это были лишь одиночные рейды небольших групп воинов из племени странников, а спустя пару лет, по мере увеличения нашей численности за счёт притока новых мужчин и женщин, готовых сражаться, боевые действия всё больше начали принимать характер полномасштабной войны. Особенно этому способствовало появление среди нас Водана, бывшего лорда ангелов, который оказался дальновидным и талантливым военачальником. С течением времени количество людей, желающих примкнуть к армии сопротивления, стало превышать возможности их размещения в Лагере, и тогда военный совет, постоянными членами которого, кроме меня, были Темгон, Водан, Ремар, Тим и Лена, постановил разделить население и отправить его наиболее беззащитную часть — небоеспособных женщин, стариков, детей и тяжелораненых гвардейцев — в Приют, одну сравнительно недавно обнаруженную полость вдалеке от Лагеря и в стороне от главных артериальных туннелей, но располагающую всеми условиями для нормальной жизни. Таким образом, Лагерь принял на себя роль военной базы, и большинство её жителей составляли воины или воительницы, хотя там всё же присутствовал небольшой контингент из тех женщин и мужчин, кто не имели боевой подготовки и не стремились воевать с зомби, тем не менее хотели по-прежнему жить в этом месте, потому что со временем оно стало для них домом. В основном такие люди следили за хозяйством, убирали