Спецназ. Любите нас, пока мы живы - Виталий Носков

Истоптав Ромащенко, осатаневшие боевики облили его найденным в больнице спиртом и подтащили Павла к выходным дверям. Перестрелки шли по всему городу. Выйти из дверей боевики теперь опасались и поэтому, широко раскачав Ромащенко, чеченцы выкинули его на ступеньки главного входа в больницу. Потом самый маленький и юркий из них, крадучись, выбежал из дверей, чиркнул спичкой и метнулся обратно под защиту больничных стен.

А Павел, приведенный в сознание адской болью, встал и пошел, пылая, как факел. Его увидели все: выгоняемые из домов чеченскими боевиками кизлярские женщины, плачущие от горя и ужаса, и согнанные к больничным окнам, способные стоять на ногах люди. Их было несколько сотен, кто видел мученика Павла Ромащенко — живую свечу, сгорающую в шестом часу утра на глазах города. Люди в бессильной муке кричали, видя, как уходит жизнь человека. Бегущий по улице Павел горел призывно ярко и страшно, простирая руки в черноту зимнего неба.

Страдания Павла Ромащенко прямым попаданием прекратил снайпер боевиков, сидящий на крыше высотки рядом с больницей.

В эту ночь сна у Ромащенко Анны Ивановны долго не было. Всю свою жизнь, все заботы осмыслила, обсудила она сама с собой за это время, и только под утро уснула. Во сне тоже не хватало воздуха, а потом в нем совсем не стало нужды, потому что из глубины сна появилось видение: сыночек Паша лежит на кровати, раздетый до плавок, а к нему, спящему, подходит вся в черном, склоняется над ним, то ли хочет прикрыть собой, то ли обнять давно умершая бабушка, строгогорестная. Вот её руки обняли внука, стали приподнимать невесомого и уже скелетированного. Анна Ивановна в ужасе закричала: «Зачем ты хочешь забрать Пашу? Не отдам сына!»

И мама сержанта Ромащенко проснулась от грохота и осветившей комнату вспышки. Как заколдованная, каждый шаг давался с трудом, подошла к окну: на аэродромном поле, всегда таком далеком, а сейчас необыкновенно близком — можно рукой дотянуться — горел боевой вертолет, и от гудения клубящегося над ним огня оконное стекло не спасало — жгло ей глаза, лизало руки и грудь. Особенно больно было под сердцем.

— Паши больше нет, — сказала себе правду Анна Ивановна и только потом услышала грохот перестрелки в районе аэродрома. Короткие, частые звуки выстрелов, похожие на морзянку, все теснее охватывали Кизляр. Вспышки эти, то исчезающие, то загорающиеся вновь, долго поблескивающие, были похожи на глаза гонящих добычу волков.

«Чеченцы пришли», — поняла, наконец, Анна Ивановна и, содрогнувшись, повторила вслух:

— Паши больше нет.

Потом она металась по квартире: в дальней комнате укладывала на пол младших детей и внуков. Разлетались от пуль и осколков оконные стекла: Анна Ивановна удивлялась, что сон, так её испугавший, все никак не кончается. Она верила и не верила, что это сон, но несмолкающий огненно-пулеметный грохот, идущий со стороны аэродрома и жилого района Черемушки, все отрезвлял и отрезвлял её, не оставляя никаких надежд, что Павел вернется домой живым.

Над полем боя все больше набирал силу вой сирены — это на город подали сигнал тревоги сторожа хозяйства, расположенного возле взлетного поля. В свете безумствующего пожара защитники аэродрома снова увидели идущую скорым шагом молчаливую, уже поредевшую цепь боевиков. Остальных своих людей полевой командир, сознательно распылив силы, бросил в тыл активно сопротивляющихся солдат, но и там чеченцев встретил прицельный огонь.

Пятерка боевых друзей: Юра, Олег, Валера, Андрей, Сергей, держа оборону на главном рубеже, вели огонь экономно. Олег Терентьев, девятнадцатилетний воин, ловя в прицел автомата перебегающие молчаливые фигурки боевиков, стрелял только двойками. Выпустит очередь из двух патронов, наметит цель и ещё две пули пошлет. На весь бой военное счастье отпустило Олегу всего четыре рожка патронов, и надо было изжить это страшное время с бРльшим смыслом.

Он знал, что в первую минуту боя осколок вражеской гранаты поразил часового, что перебило ноги знакомому парню — водителю. Потом Олег увидел, как с блоков горящего вертолета сошли Нурсы и череда их разрывов — неожиданных помощников — осыпала боевиков осколками, снизила темп их наступления.

Рядовой внутренних войск Олег Терентьев скоро понял, что ичкерийцы орут свое «Аллах Акбар», когда удача на их стороне, а при первых потерях затихают и радовался, что экипажи двух вертолетов и офицеры управления полетов ночевали в заводском профилактории «Терек», а то бы тоже сейчас, ведя стрельбу, бегали по окопам и не дай Бог, пострадали.

Солдат не знал, что вертолетчики в профилакторий «Терек» тоже ведут бой и на семнадцать офицеров, ночующих в профилактории Кизлярского электромеханического завода, в том числе служивших в ГУОШ, всего пять автоматов.

У профилактория боевики не стали задерживаться. Получив отпор: потеряв двух человек убитыми, двух ранеными, обрушив по зданию огонь гранатометов и подствольников, радуевцы оставили возле профилактория несколько моджахедов для ведения беспокоящего огня и пошли на запасные цели — надо было уничтожать кизлярских милиционеров, пробирающихся к месту постоянной дислокаций: в горотдел, райотдел. Их надлежало перехватывать и уничтожать из засад.

Батальоном внутренних войск, чуть больше года стоящем в Кизляре, командовал майор Виктор Ванюшкин. Родом из дальневосточного Благовещенска, он заканчивал Новосибирское высшее военно-политическое общевойсковое училище, а вся его служба в Вооруженных Силах — девятнадцать календарных лет — прошла на Северном Кавказе, в основном в Нальчике. Служа во внутренних войсках с 1993 года, майор Ванюшкин выполнял боевые задачи в Северной Осетии, Ингушетии и Чеченской Республике.

По призыву в батальоне, которым он теперь командовал, служили ребята из Ставропольского, Краснодарского краев, Курской области, а так же контрактники, в том числе женщины. Задача личного состава части состояла в оказании содействия Органам внутренних дел города и района в охране общественного порядка и обеспечения безопасности граждан. Пять дней в неделю с полудня до поздней ночи солдаты совместно с милиционерами горотдёла несли патрульно-постовую службу на улицах Кизляра.

На совещании в мэрии Ванюшкин заверил, что его батальон отразит любое нападение на город. Военное воспитание не позволяло ему усомниться в победе. Но город — не средневековая крепость, где все рубежи держатся под контролем.

А вот место дислокации батальона ВВ можно было назвать крепостью. Высокие каменные заборы, по углам защищенные мешками с песком и металлом вышки с бойницами для ведения пулеметного огня, на крыше казармы гнезда для снайперов и гранатометчиков.

В пять пятнадцать утра 9-го января 1996 года Ванюшкину поступил доклад дежурного по части, что со стороны аэродрома слышна пулеметно-автоматная канонада и разрывы гранат. Не успел майор принять всю информацию, как слух резанула массированная стрельба по всему периметру батальона.

— В ружье! Личному составу занять сектора для отражения нападения! — прокричал в телефонную трубку майор Ванюшкин и, одев всегда готовую к бою, снаряженную боеприпасами, разгрузку, схватив автомат, он сообщил в ГУОШ, что подвергся обстрелу и выскочил из кабинета, чтобы оценить обстановку на месте контакта с противником.

Часовые на вышках не сплоховали: вовремя обнаружив попытку боевиков продвинуться с угла жилой пятиэтажки в направлении КПП части, пулеметчики рассеяли скопление скрытно перебегающих чеченцев и, несмотря на плотный ответный огонь, теперь вели бой с теми, кто занял позиции в подвальных помещениях пятиэтажного жилого дома напротив КПП, где подвальные оконца сразу превратились в удобные для врага амбразуры. Пулеметчики и снайпера части внутренних войск кучно обрабатывали эти огневые точки боевиков, огрызающихся из подствольных гранатометов.

Включившись в управление боем, Ванюшкин приказал держать под прицелом крыши ближайших домов, чтобы не дать вражеским снайперам проявить себя.

В такой обстановке, — он понял, — вводить в бой бэтээры пока не имело смысла. На выходе из расположения их бы сразу сожгли из ручных противотанковых гранатометов.

«Они блокировали меня», — горько думал Ванюшкин. Его войсковая часть оказалась чеченцам не по зубам, и они, — понимал он, — были нацелены только на блокаду людей и техники.

Первые минуты боя в Кизляре были за террористами. На этом этапе операции все силы сопротивления боевикам оказались рассечены и отрезаны друг от друга.

После сорока пятиминутного боя, не взяв аэродром, чеченцы отошли к больнице. Батальон ВВ по-прежнему подвергался обстрелу. Из больницы в райотдел милиции сумел дозвониться один из захваченных в заложники милиционеров и сообщил, что с ним ещё трое сотрудников, что больных держат возле окон, здание минируется по всему периметру, людей гонят по улице Победы голыми, босыми, в случае сопротивления расстреливают. В больницу через главный вход их загоняют сотнями…