Безумный корабль - Робин Хобб

Для него, следовательно, совершенно недостижимая…

Тысячи несбыточных возможностей роились в голове бедного моряка. Вот если бы он был по-прежнему наследником положения и состояния Треллов… Если бы он, по крайней мере, прислушался к советам капитана Вестрита и накопил хоть немного деньжат… Если бы Альтия унаследовала корабль и оставила его на нем старшим помощником… Сколько всяких «если»! Однако вероятность завоевать для себя Альтию была примерно такова же, как если бы папаша Трелл заново признал его и сделал наследником. То есть нечего даже и думать. А значит — оставь эту мечту, похорони ее там же, где закопал уже немало несбывшихся надежд. Шагай дальше сквозь пустую ночь. Неизвестно куда, а главное, неизвестно зачем…

Он с горечью сплюнул. Плевок вышел горьким в буквальном смысле — со слюной вылетели остатки выдохшегося циндина. Черный силуэт «Совершенного» уже маячил впереди на фоне звездного неба. И тут обоняния Брэшена достиг запах дымка. Поначалу он не обратил на него особого внимания. Зато принялся громко насвистывать на ходу: он помнил, что Совершенному очень не нравилось, когда его заставали врасплох. Подойдя ближе, он дружелюбно окликнул:

— Эй, Совершенный! Тебя что, уже на растопку пустили?

— Кто там? — ответил холодный голос из темноты. Брэшен так и замер на месте.

— Совершенный, это ты?… — позвал он в замешательстве.

— Нет. Совершенный — это я, — не без насмешки откликнулся совсем другой голос. — А ты — Брэшен, если не ошибаюсь. — И обратился к кому-то невидимому: — Он не враг мне, Янтарь. Так что отложи палку.

Брэшен напрягал зрение, вглядываясь в темноту. Между ним и кораблем напряженно замер тонкий силуэт… Вот женщина сделала движение, и он услышал стук твердого дерева о камень. Должно быть, та самая палка. «Янтарь?… Резчица?…»

Она села на что-то. На деревяшку или подложенный камень. Брэшен отважился подойти ближе.

— Здравствуй, — сказал он.

— И ты здравствуй. — В голосе звучала опаска, но не враждебность.

— Брэшен, познакомься с моей подругой, — вмешался корабль. — Янтарь, это Брэшен Трелл. Ты, верно, кое-что про него знаешь. Ты еще убирала его пожитки, когда вселилась сюда.

Голос Совершенного сделался совсем мальчишеским от нескрываемого восторга. Судя по всему, его страшно обрадовала их встреча. Он и Брэшена-то поддразнивал, словно шаловливый подросток.

— Вселилась?… — тупо переспросил молодой моряк.

— Ну да. Янтарь живет тут, во мне. — Совершенный чуть призадумался. — Ах да! Ты же, верно, насчет ночлега сюда пришел?… Ну так там, внутри, полно свободного места! Янтарь просто заняла каюту капитана… и кое-что положила в трюм. Ты ведь не возражаешь, Янтарь, если он останется? Брэшен всегда приходит ко мне ночевать, когда ему больше некуда податься и деньги кончаются…

Резчица ответила не сразу. Она подала голос, только когда молчать дальше стало уже совсем невежливо:

— Ты сам себе хозяин, Совершенный, — проговорила она без особой, впрочем, радости. — Тебе и решать, кого ты рад приветствовать у себя на борту, а кого нет.

— Вот как? Сам себе хозяин? Тогда с какой стати ты из кожи вон лезешь, чтобы меня купить?

Теперь он дразнил уже ее. И даже по-детски испустил боевой клич, довольный собственной шуткой.

Брэшен, напротив, ничего смешного в услышанном не усмотрел. О чем вообще шла речь?…

— Никто не может купить или продать живой корабль, Совершенный, — поправил он его мягко. — Живой корабль — член торгового семейства. Ты и по морю-то не сможешь ходить, если у тебя на борту не будет кого-нибудь из семьи… — И добавил почти про себя: — Плохо, что ты так долго совсем один тут лежишь…

— А вот и не один, — тотчас возразило носовое изваяние. — Янтарь приходит почти каждый вечер и спит тут до утра. А каждый десятый день она дает себе отдых от мастерской и проводит со мной весь день после обеда. И потом, если она меня купит, она не поведет меня в море. Она собирается нанять рабочих, чтобы меня поставили на ровный киль, устроит кругом какие-то садики из воды и камней и…

— Совершенный, что ты говоришь! — перебил Брэшен. — Ты принадлежишь семейству Ладлаков. Они ни под каким видом не могут продать тебя, а Янтарь — купить. Да и ты… не цветочный горшок какой-нибудь, чтобы тебя вьюнки заплетали! У кого только хватило жестокости тебе такого наговорить?

И он хмуро покосился на тонкую фигурку, что молча сидела под бортом корабля.

При этих последних словах Янтарь гибким движением поднялась на ноги. И пошла на него, расправив плечи, — будь она мужчиной, Брэшен решил бы, что дело движется к драке.

— Все правильно, — подчеркнуто ровным голосом проговорила она. — Вот только в жестокости следовало бы винить в первую голову самих Ладлаков! Это они на долгие годы бросили его здесь медленно гнить и предаваться горестным размышлениям! А теперь, когда времена изменились и, кажется, все и вся в Удачном выставлено на продажу, они готовы принять предложение любого достаточно денежного «нового купчика»! И они не собираются превращать Совершенного в цветочный, как ты выразился, горшок. О нет!.. Они намерены разрубить его на мелкие кусочки и пустить на продажу в качестве диковин и безделушек…

Брэшен попросту потерял дар речи от ужаса. Лишь невольно протянул руку и коснулся ладонью серебристой обшивки, как бы стараясь успокоить корабль.

— Этого… этого не может произойти! — заявил он решительно, но голос почему-то охрип. — Да торговцы… не знаю, на уши встанут! И ничего подобного не допустят!

Янтарь только головой покачала:

— Долго же тебя не было в Удачном, Брэшен Трелл…

И, отвернувшись, ткнула ногой в песок. Взлетели искры: оказывается, там дотлевал почти угасший костерок. Женщина наклонилась к нему, и очень скоро под ее руками затанцевало маленькое пламя. Некоторое время Брэшен молча смотрел, как она подкладывает в огонь сперва тонкие щепки, потом ветки побольше.

— Садись, — пригласила она его. И добавила примирительным тоном: — Не успели мы с тобой познакомиться, а уже ссоримся. Нехорошо… Тем более что я очень ждала твоего возвращения в город. Я надеялась, что вдвоем с Альтией вы могли бы помочь мне в этом деле… Она тоже сперва возмущалась, но потом вынуждена была согласиться, что, если я приобрету Совершенного, это будет для него самое лучшее. А если еще и ты присоединишь свой голос, быть может, мы смогли бы все вместе пойти к Ладлакам и убедить их… — Она подняла на него глаза и увидела в его взгляде неодобрение. — Чаю хочешь? — предложила она.

Брэшен сел и долго устраивался на обломанном куске плавника. Потом произнес по возможности сдержанно и спокойно:

— Что-то плохо мне верится, чтобы Альтия одобрила куплю-продажу живого корабля…

— Я просто обрисовала ей вещи, как они есть, и ей ничего другого не оставалось, кроме как согласиться со мной. — Брэшен увидел при свете огня, что она показывает ему глазами на Совершенного. Легкое движение головы, и он понял, что она не хочет обсуждать подробности в присутствии корабля. Брэшена снедало жгучее любопытство, но он не мог не признать мудрости Янтарь. У Совершенного нынче было необычайно приподнятое настроение. Стоило ли никчемными разговорами приводить его в склочное расположение духа?… Брэшен про себя решил поддержать шутливый тон разговора, а заодно и вызнать побольше.

— Догадываюсь, что Совершенный рад встрече с тобой и с удовольствием послушал бы о твоих приключениях, — как ни в чем не бывало сказала Янтарь. — Давно ты вернулся?

Он ответил:

— Только сегодня бросили якорь.

Эти слова сопроводило молчание. Брэшен понял, что с первых же слов сознался в необычности происходящего с ним. Янтарь продолжала себя вести точно почтенная удачнинская домохозяйка за чаепитием:

— И надолго собираешься задержаться?

— Не знаю… Я, собственно, вернулся в основном ради того, чтобы сообщить Альтии: я видел «Проказницу»… Ее захватили пираты. Я, правда, даже не знаю, живы ли еще Кайл и Уинтроу… Вообще не знаю, что сталось с командой…

Сказал — и тут только задумался, насколько осмотрительно с его стороны было выбалтывать этим двоим подобные новости.

Ему показалось, что Янтарь была искренне озабочена:

— Ты уже сказал Альтии? И что она?…

— Сама понимаешь, горюет. А завтра хочет пойти на Совет торговцев и попросить помощи в спасении корабля. Самое же поганое во всей этой истории, что Кеннит… ну, капитан пиратский… скорее всего, и выкупа-то не захочет. Он желает оставить корабль себе. Так что, если Кайл и Уинтроу не погибли, придется ему и дальше держать их живыми, чтобы Проказница с ума не сошла и…

— Пираты… — Голос Совершенного можно было назвать мечтательным, если бы не прозвучавший в нем ужас. — Знаю я этих пиратов… Они убивают, убивают, без конца убивают прямо на палубах… Кровь впитывается все глубже и глубже… чужие жизни наполняют твое диводрево до такой степени, что ты сам себя не можешь среди них отыскать… А потом они рубят тебе лицо и впускают внутрь воду, и ты тонешь… Но гаже всего то, что они оставляют тебя жить!