Фронтовое милосердие - Ефим Смирнов

Противник начал наступление в ночь на 6 марта на южном участке фронта против 3-й Югославской и 1-й Болгарской, а также правого крыла 57-й армий. Ему удалось форсировать в двух местах реку Драву и захватить два тактических плацдарма до 8 по фронту и до 5 километров в глубину каждый. На помощь этим армиям был брошен 133-й стрелковый корпус, находившийся в районе Печ, в 30 километрах севернее плацдармов.

Утром 6 марта после тридцатиминутной артиллерийской подготовки главные силы 6-й танковой армии СС и 6-й общевойсковой армии врага перешли в наступление на юго-запад в направлении Шимонторньи. Упорные и ожесточенные бои шли днем и ночью. Авиация 17-й воздушной армии в первый день боев совершила 358 самолето-вылетов, из них 227 для ударов по танковым дивизиям врага. 4-я гвардейская и 26-я армии с участием 18-го танкового и 1-го гвардейского механизированного корпусов упорно сдерживали натиск вражеских танков. В результате за первый день боев противнику удалось вклиниться в нашу оборону только на 2–4 километра. С утра 7 марта и в последующие дни танки и штурмовые орудия врага, а также пехота на бронетранспортерах продолжали попытки взломать нашу оборону. Но неся большие потери в людях и боевой технике, они не имели сколько-нибудь значительных успехов и только 12 марта с трудом заняли Шимонторнью, в 30 километрах юго-восточнее исходного положения для наступления. Дальше на этом направлении им пройти не удалось. На восток главная группировка продвинулась только на 15 километров. На такое же расстояние в восточном направлении продвинулась и 2-я танковая армия врага, действовавшая против 57-й армии. На юге все продвижение в северо-восточном направлении закончилось успехами первого дня наступления.

К 15 марта наступательный порыв фашистских войск иссяк. Наступил переломный момент, которым не замедлили воспользоваться 2-й и 3-й Украинские фронты. 16 марта их войска перешли в наступление. Началась Венская наступательная операция.

Медицинская служба в ходе Балатонской оборонительной операции не имела возможности должным образом подготовиться к ней. Но об этом будет сказано позже. Сейчас нужно показать медицинское обеспечение боевых действий на плацдарме за Гроном.

Потери 7-й гвардейской армии за февраль не были большими. Если учесть, что они за февраль составили 6667, а с 10 по 28 февраля — 6660 человек, то не будет большим преувеличением сказать, что потери в основном приходились на период боев за удержание плацдарма, а именно на 17–24 февраля. Следовательно, 7 дивизий, находившихся на западном берегу реки Грон, в среднем теряли за сутки ранеными, контужеными и больными более 830 человек, а на дивизию приходилось около 120 человек. Это сравнительно немного. Но среднесуточные потери 72-й гвардейской стрелковой в этот период были значительно выше, в особенности если учесть малочисленность личного состава соединения и оборонительный характер боев, когда на первое место выдвигалась одна из главных задач — не оставить ни одного тяжелораненого на поле боя. А ведь пропавшие без вести — это, как правило, солдаты и офицеры, попавшие в плен, а также тяжелораненые, оставшиеся на поле боя.

Медицинская служба 7-й гвардейской армии имела 10 ХППГ, 3 ГЛР, 2 ИППГ, 1 ЭГ, 2 ЭП и роту медицинского усиления. Все они располагались на восточном берегу Грона. В этих медицинских учреждениях было 6700 коек. На 15 февраля, то есть за два дня до наступления немцев, было занято 3419 коек. Начмедарм полковник медицинской службы А. Н. Григорьев правильно поступил, направив на плацдарм оперативную группу и придав ей в оперативное подчинение 49 санитарных машин, которые выделялись отдельным ПМП стрелковых полков. Медицинской службой армии все делалось для того, чтобы не оставлять раненых на поле боя. Пропавших без вести за февраль в 7-й гвардейской армии было 2127 человек. Они в основной своей массе были из 72-й гвардейской стрелковой и 6-й гвардейской воздушно-десантной дивизий, а также частью — 81-й гвардейской стрелковой. По позиции, занимавшейся 72-й гвардейской, быстрыми темпами прошла армада танков и штурмовых орудий, а также пехота на бронетранспортерах двух дивизий 1-го танкового корпуса 6-й танковой армии СС. В этих условиях физически невозможно было эвакуировать с поля боя всех без исключения пострадавших, как и избежать пленения части солдат и офицеров.

Через реку Грон было четыре переправы, которые подвергались интенсивному артобстрелу и авиационным бомбардировкам. Непрерывно велись работы по их восстановлению. Когда противник блокировал дороги к переправам, эвакуацию раненых пришлось вести обходными маршрутами. Раненых переносили через реку на носилках и плащ-палатках, на восточном берегу погружали в санитарные машины или на повозки и эвакуировали в медсанбаты или в госпитали армии.

Некоторые медсанбаты выполняли функции армейских медицинских учреждений. К числу их принадлежал медсанбат 375-й гвардейской стрелковой. Он принимал раненых и больных из Других дивизий и частей армейского подчинения. 346 человек поступили в «чужой» для них медсанбат 409-й стрелковой. В боевой обстановке, когда нарастала угроза окружения ПМП и ДМП, последние, чтобы не оставлять раненых врагу, погружали их в имевшийся у них транспорт, оставляя медицинское и санитарно-хозяйственное имущество.

К тому, что уже было сказано об особенностях медицинского обеспечения боевых действий войск на гронском плацдарме, нужно добавить, что абсолютное большинство медсанбатов сводило медицинскую, в том числе и хирургическую, помощь к мероприятиям, обеспечивающим эвакуацию раненых и больных на восточный берег Грона. Медицинская служба 7-й гвардейской армии не ощущала недостатка в силах и средствах. Однако медсанбаты не могли оперировать раненых, срочно и безотлагательно нуждавшихся в этом. Как далеки от жизни слова В. А. Оппеля об этапном лечении: «Раненый получает медицинскую помощь тогда, когда он в ней нуждается, раненый эвакуируется тогда, когда позволяет его состояние здоровья». Об этом необходимо сказать еще и еще раз не затем, чтобы на светлую память ученого и редкостного по таланту педагога бросить тень. Нет и еще раз нет. А для того, чтобы врач вообще и военный врач в особенности прониклись мыслью, что не только патогенез ранений и заболеваний у солдат и офицеров действующей армии имеет свою специфику, которая неизбежно вносит коррективы в лечебные мероприятия, но и что в их объем и методы, а также в эвакуацию раненых и больных с неумолимой логикой включается боевая обстановка. Это диктует необходимость в каждом конкретном случае тщательно учитывать боевую обстановку с тем, чтобы смягчить ее неблагоприятное влияние на лечение и эвакуацию раненых и больных.

Теперь нужно сказать о медицинском обеспечении оборонительных боев войск 3-го Украинского фронта в Балатонской операции. В ходе ее 26-я армия оставила на западном берегу Дуная только 4 ХППГ и 1 ЭП. Все остальные госпитали были передислоцированы на восточный берег.

Для эвакуации раненых начмедарм, кроме своих транспортных средств, был вынужден воспользоваться выделенными ему медицинской службой фронта десятью автомашинами, а также прибегнуть к мобилизации волов у местного населения. Всего за март потери в армии были незначительными. Раненых было 5312, больных — 2372 человека. В госпитали армии поступило 5763 раненых и больных, из них 1076 были эвакуированы во фронтовые госпитали.

Медицинская служба 57-й армии никаких изменений в дислокацию госпиталей в ходе оборонительных боев не вносила. Санитарные потери в армии за март составили 10 233 человека, из них больных 3191.

Медицинская служба 4-й гвардейской армии имела на западном берегу Дуная 5 госпиталей и 1 ЭП. И только 27-я армия, находившаяся во втором эшелоне и не имевшая возможности разместить даже часть госпиталей на западном берегу Дуная, располагала их на восточном берегу.

Коечная сеть фронтового подчинения была перегружена. Госпитали, подчиненные ФЭП № 148, в городах Байе, Суботице, Кечкемете, Кишкереше, Самборе при наличии 16 000 коек имели на 15 марта 17 664 раненых и больных. Управления же, подчиненные МЭП № 39, частью переместились ближе к восточному берегу реки Тисы в Сегед и Тимишоару. Они насчитывали 19 700 коек, на которых нужно было разместить 30 829 раненых и больных. И только в госпиталях фронтового ПЭП, имевшего 6000 коек, занято было только 2163 места. Но этого было слишком мало, чтобы рассчитывать на должное медицинское обеспечение предстоявшей Венской наступательной операции. Ходом событий в оборонительной Балатонской операции создалось положение, когда центр тяжести в осуществлении Венской операции пал на 3-й Украинский фронт. Ему были переданы из резерва Ставки 9-я гвардейская и из 2-го Украинского фронта — 6-я гвардейская танковая армии. Не все они 16 марта перешли в наступление. Это осуществили только 9-я и 4-я гвардейские армии, которые наносили главный удар на правом фланге в юго-западном направлении, севернее Секешфехервара. Для ускорения темпов наступления и последующего окружения 6-й танковой армии СС утром 19 марта была введена в бой 6-я гвардейская танковая армия, а 20 марта перешли к активным действиям 27-я и 26-я армии в северном направлении. Медицинская служба этих объединений имела время подтянуть свои учреждения на западный берег Дуная. В этом отношении в еще более выгодном положении оказались медики 57-й армии, войска которой перешли в наступление 29 марта. Медицинская служба фронта имела возможность освободить все госпитали, входившие в состав ПЭП № 209 фронтового подчинения, и передислоцировать их на западный берег Дуная. Сделала ли она это, ответ на данный вопрос можно получить, рассматривая Венскую наступательную операцию, а она, к сожалению, остается за рамками книги.