Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

товарищ полковник, если был бы пьяный в дымину, как тут вам пытались доказать, то я так подробно не смог бы всё это рассказать и показать. Просто не смог бы вспомнить всё. Ну, а то что застрелиться хотел и взорваться, а потом как говорят истерика со мной была, так мне не стыдно. Это вполне нормальная реакция психики на такое чудовищное событие.

Неожиданно к нам подъехали ещё два БТРа, под завязку забитые солдатами, и с одного из них грузно слез командир соседней бригады генерал-майор Грошев и подошёл к нам. Рядом с ним встал, чуть сзади, его телохранитель. Грошев сквозь зубы поздоровался с присутствующими и вперил в меня свой ненавидящий взгляд: – Этот…, что ли, герой? – Обратился с вопросом он к командиру. Не получив ответа, но поняв, что не ошибся, он снова стал сверлить меня тяжёлым взглядом и, медленно цедя слова сквозь зубы, заговорил.

– Сволочь. Ты хоть знаешь, кого ты убил? Ты не просто командира танкового батальона убил. Ты душу бригады убил. Ты убил любимца не только офицерского коллектива, но его и солдаты любили. А командир роты; да у него чтобы ты знал, через месяц ребёнок должен родиться. А солдаты! Что мне писать их родителям? Что пьяный офицер расстрелял нашу колонну…..

Я стоял у белой стены автобусной остановки и смотрел прямо в рыжие от ярости глаза генерала. Говорить было нечего, оправдываться тоже не было смысла. Я стоял спокойно и готов был принять любое решение, которое примет командование. Хотя, до сих пор не чувствовал за собой никакой вины, но понимал, что за смерть офицеров и солдат кто-то должен понести ответственность и наверное это буду я.

А генерал, принимая общее молчание за поддержку, всё более распалялся: – Ты майор не жилец. Ты понял? Сейчас мой танковый батальон приедет сюда и в блин раскатает твою трахнутую батарею. Да, что я тут говорю? Жду свой батальон. Я сам сейчас тебя расстреляю, – выкрикнул генерал в запале и повернулся к здоровенному телохранителю, – Давай! Кончай его!

Телохранитель озадаченно посмотрел на своего командира и тот нетерпеливо и утвердительно мотнул ему головой. Солдат криво ухмыльнулся, потом медленно снял с плеча автомат и перевёл предохранитель на одиночный огонь. Снова вопрошающе посмотрел на своего командира и других офицеров, но увидев их непроницаемые лица, нерешительно поднял автомат и прицелился мне в голову.

Теперь все – многочисленная охрана генерала, он сам, мой командир полка и другие офицеры, затаив дыхание, с любопытством смотрели, ожидая от меня какой либо реакции на слова Грошева и действия его телохранителя, тем самым проверяя глубину и степень стойкости моего характера в этой непростой ситуации. Солдаты, наверняка, думали что я упаду на колени и, унизительно размазывая сопли и слюни по лицу, раззявив рот в крике буду упрашивать Грошева не убивать. Офицеры, в том числе командир полка Петров, полковник Севастьянов и незнакомый подполковник-артиллерист смотрели оценивающе, как бы проверяя – Сумею ли я не уронить чести офицера перед лицом смерти? Не зря ли носил офицерские погоны? И достоин ли защиты и поддержки?

ВСЁ. Я стоял такой спокойный, что моё спокойствие, наверно, равнялась спокойствию кирпичной стенки за моей спиной и, замерев, внутренне сжавшись, ожидал выстрела. Охрана генерала даже приподнялась в нездоровом любопытстве в ожидание развязки.

Даже у генерала Грошева, который стоял напротив меня, на лице появилась заинтересованность и любопытство.

– Сейчас меня убьют, – закрутился в голове вихрь мыслей, – убьют свои. Наверное, в этом есть своя логика после того, что случилось. Сейчас всё кончится и не станет ни меня, ни всех этих проблем. Скорей бы…. Давай…, Стреляй солдат!

Всё это мгновенно пронеслось в голове и исчезло. Внешне это никак не отразилось на моём лице, я продолжал стоять у стены автобусной остановки и спокойно смотрел в глаза солдату. А там я тоже видел любопытство, заинтересованность и ожидание. Ход мыслей, которые проскакивали в его глазах, читался как в открытой книге. Солдат опустил автомат, но не оторвал своих глаз от меня: – Что, майор, стоишь? А ведь, наверное, бил таким как я морду, гонял нас до седьмого пота и перцем ходил по подразделению. Шастал по ресторанам, красуясь своими погонами и трахал баб, а сейчас умрёшь от выстрела солдата. Наверно, упадёшь на колени, начнёшь хватать всех за ноги и умолять, чтобы тебя оставили в живых…. Может быть вымолишь и оставят – Только зачем тебе после этого жить и служить….?

Послышался сухой щелчок, это солдат пальцем предохранитель перевёл на автоматический огонь и снова поднял автомат. Ствол автомата опять уставился мне в голову, а потом опустился вниз и остановился на сердце.

Я ещё больше внутренне сжался, ожидая выстрела, но взгляда от солдата не отрывал. Тот опустил ствол автомата ниже и нацелился в живот: – Ну…, майор, давай проси прощение, ещё ведь не поздно…. Падай на колени – ПРОСИииии…..

– Хрен, тебе солдат. Стреляй! На колени не встану. – Этот обмен мыслями между мной и солдатом промчался как искра, как вихрь в степи и солдат с некоторой долей растерянности ещё раз взглянул на генерала и тот снова утвердительно мотнул головой. Телохранитель решился и вскинул автомат. В это момент, артиллерийский подполковник сделал быстрый шаг вперёд, коротко взмахнул рукой и сильно ударил солдата в челюсть с боку. От удара боец выронил из рук автомат и отлетел на пару метров в сторону, покатившись по земле, а командир полка и полковник Севастьянов, как по сигналу подскочили сзади к Грошеву и, мигом заломив ему руки за спину, потащили его в сторону. Подполковник же, резво подхватив выпавший автомат телохранителя, крутанулся на месте и дал длинную очередь над головами охранников генерала, которые вскочили на БТРе: – Сидеть, сволочи. Это наши, офицерские разборки. Иначе кончу вас…, – солдаты послушно сели на броню, – руки вперёд, чтобы я их видел, – проревел подполковник и дал ещё одну очередь над головами.

Петров и Севастьянов оттащили Грошева на десять метров в сторону и отпустили ему руки. Генерал вроде бы возмущённо дёрнулся на офицеров, но полковник Петров характерным жестом, «Ша…, мол» заткнул его и сам попёр: – Ты что, генерал? Только попробуй наехать на 324 полк, да мы вас тут и раздавим, Понял. Герои на хер нашлись. Ты же сам лично мне по радиосвязи сказал, что твои танки на месте, а сейчас хочешь всё свалить на майора. Не выйдет… Понял? Ты лучше подумай, что там твои танкисты делали. Ты, думаешь мы не знаем? Ошибаешься….

Подполковник с автоматом всё