Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

– Осечка…! – Ожгла мысль. Второй раз нажал на курок. Опять щелчок. Я в недоумении уставился на пистолет: – В чём дело?

Резко передёрнул затвор, но затворная рама остановилась на половине пути. И тут ясно вспомнил: я же после того как Витька Немцов закончил стрелять, даже не снарядил патроны в обоймы. Банально забыл в суматохе…

– Чёрт…, чёрт…, – со злостью отбросил теперь уже бесполезный пистолет в сторону и отскочил назад. Офицеры все разом кинулись ко мне.

– Назад! – Закричал я и ловко выхватил из чехла гранату. Крутанул её в руке. Левой рукой, проткнув палец, разогнул усики и вдел палец в кольцо: – Не подходи! Взорву!

Все вновь остановились, но всё-таки медленно стали окружать меня. Игорь Чуватин стал медленно заходить ко мне за спину. Машинально бросил взгляд на гранату, на гранях которой белой краской было красиво выведено – «МОЯ».

Ну, надо же, даже в такой момент я выдернул из чехла с несколькими гранатами именно эту гранату. Давно для себя решил, что ни при каких условиях в плен к духам не попаду. Для этого и пометил эту гранату. Однако, это Судьба. Начал быстро отходить к автобусной остановке, чтобы там и взорваться, никого не ранив. Затем развернулся и побежал. Я бежал к арыку и слышал сзади настигающий топот. Вырвал кольцо из гранаты, отпустил спусковую чеку. Щёлкнул взрыватель. Всё счёт пошёл – осталось четыре секунды.

– РАЗ! – Рванулся вперёд. Расстояние между мной и преследователями сразу увеличилось.

– ДВА! – Ещё несколько прыжков и я буду в арыке, граната взорвётся и осколки никого не заденут.

– ТРИ! Всё, это конец! – По ногам сзади что-то сильно ударило, но боли не почувствовал.

– Неужели по ногам открыли огонь? – Пронеслась последняя удивлённо мысль. Но от удара по ногам начал падать, стараясь гранату сунуть под себя. Новый, сильный удар уже в спину и граната, вылетев из рук, упала на землю и покатилась вперёд.

– ЧЕТЫРЕ! – Упал на землю, вытягиваясь вперёд, но накрыть телом гранату уже не успел. Сильный, но мягкий, обволакивающий удар в голову, и я кувыркаясь полетел всё дальше и дальше в спасительную темноту. На месте гранаты вспух огненный шар: в меня и во все стороны с визгом полетели осколки. Но этого уже не видел.

* * *

Очнулся я внезапно. Кругом царила тишина и темнота. В теле странная лёгкость, мысли текли спокойно и вяло. Трудно было определить, где я и что со мной? Да и не было желания определяться. А главное не было никаких воспоминаний – Кто я такой и откуда? Моё сознание парило в каком-то мягком и спокойном эфире. Но это меня не беспокоило, а даже забавляло.

– Может я на том свете? – Мелькнула первая здравая мысль. – Но почему? Я ведь ничего не помню….

Тягучие и ленивые размышления несли меня дальше и дальше…. И всё было вокруг меня хорошо…. И в это «хорошо», в какой-то момент, издалека, стал врываться посторонний и далёкий, но странно знакомый звук, постоянно тревожащий моё странное спокойное состояние. Но природу этого звука определить ни как не мог, что раздражающе выводило меня из этого вселенского спокойствия, а тут внезапно знакомо скрипнула дверь, что я определил мгновенно. И звук сразу вспомнил – это звук электрического движка. Также знакомый голос сверху спросил меня:

– Боря, ну ты что, очухался, что ли? Давай вставай, скоро к командиру полка идти.

В ослепительной вспышке вспомнилось всё. 23 февраля, танки и БМП, убитые офицеры и солдаты, граната….

– Ёлки-палки…. Какой тот свет? Мне ещё на этом оправдываться придётся. – Я открыл глаза. Около кровати стоял майор Чуватин. Это на его кровати я лежал, в салоне начальника артиллерии.

– Ну, как ты, нормально чувствуешь? Тебя ведь слегка контузило от взрыва гранаты и ты был

без сознания. Вот мы и решили тебя сюда положить, а не в медицинский пункт.

Я сел на кровати и от резкого движения слегка закружилась голова. На табуретке, рядом с кроватью лежал мой автомат и шапка. Всё остальное было на мне.

– Что, раздеть не могли меня? – С обидой в голосе спросил Чуватина, взял автомат и, надев шапку на голову, вышел на улицу. Действительно, рядом с салоном работал электрический движок – «дырчик». Это его звук сверлил мне мозги. Неспешно дошёл до штаба и начал прохаживаться там, с тоской вспоминая произошедшие вчерашние события. Я так задумался, что не заметил подошедшего командира полка, и лишь повернувшись, увидел его. Командир внимательно посмотрел на меня и предложил.

– Давай Боря, рассказывай, только подробней.

Сначала заволновался и заторопился, но постепенно успокоился. Рассказывал как на духу, с мелочами и мельчайшими подробностями. Закончив, замолчал. Петров тоже молчал, потом спросил.

– Ты действительно пьяный был?

– Товарищ полковник, кто вам сказал об этом? Колесов, Караменов, да и прапорщик Воронин могут подтвердить, что был трезвым, – я опять загорячился. – Товарищ полковник, но вы же сами видели. Из кочегарки я ушёл трезвый. Я же там выпил в общей сложности грамм сто пятьдесят…, ну, двести…, да у морпеха успели выпить грамм сто. Всё это за три часа – это ведь для нормального мужика ерунда. Да после боя, как вы сказали всех участников к орденам представить, я с бойцами грамм пятьдесят всего выпил. Товарищ полковник, кто вам такую херню про меня рассказал?

– Да верю я тебе. Это начальник штаба соседей утверждает. Всё эту мысль навязывал, когда вечером ко мне приехал. В общем так, иди завтракай и поедем к Командующему группировки. Вызывает он нас. – Командир похлопал ободряюще меня по плечу и пошёл в штаб. В кочегарке, на завтраке я оказался первым. Постепенно сюда подтянулись и другие офицеры и каждый из них старался ободрить и поддержать меня. Но это мало меня успокаивало. Это мне ведь держать ответ за погибших, а не им.

После завтрака как «штык» стоял у БТРа командира. Через пять минут туда же подошли командир полка, полковник Севастьянов и незнакомый подполковник-артиллерист. Вместе с командиром были его два телохранителя. Такой командой мы сели и поехали в Ханкалу. Проехали расположение батарее. Я с тоской смотрел на своих солдат, а те, увидев меня, прекратили работу и провожали нашу машину взглядами.

На перекрёстке, у автобусной остановки, командир приказал остановить БТР: – Пошли, Копытов, покажешь, откуда ты стрелял…. Откуда они шли.

Мы слезли с бронетранспортёра и вышли на позиции моих противотанковых установок. Я начал рассказывать, как было, откуда стреляли противотанковые установки, куда стреляли, откуда шла колонна. Когда закончил, обратился к полковнику Петрову: – Ну вот,